Читать интересную книгу "Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бер Саша

Нева, кроме обычной охоты, занималась обучением, как своих новых сестёр Малхи и Красны, так и новеньких «коровьих» молодух, изъявивших желание научиться искусству изготавливать оружие и стрелять. Она неожиданно для всех пошла в рост и вымахала уже выше Елейки и самое для неё радостное — у неё наконец-то начала расти грудь! Это было её особой гордостью и всякий раз в бане она буквально выпячивала её на показ, как бы говоря: «Во я кака!».

В связи с тем, что Голубава дни на пролёт была занята своими новыми обязанностями, Уше пришлось вернуться к своим, материнским. Халява окончилась. Сын подрастал и сильно сковывал её свободу и в передвижении, и занятиях. Поэтому её особо и видно не было.

Малха изменилась в очередной раз, но на этот раз, в лучшую сторону. Зажив опять со своей мамой в одном шатре, девка откатилась в своё безоблачное детство, став прежней Малхушкой-пердушкой. Даже перестала поправлять и обижаться, если подружки по привычке называли её прежней кличкой. Мама её с удовольствием включилась в жизнь нового для неё и странного по обычаям поселения. Кноха практически полностью забрала на себя заботы о прокорме «коренного» населения, отобрав это дело у Данухи. Та особо и не сопротивлялась. Москуха, мама Красной, сначала тоже принялась за помощь в готовке, но довольно скоро обе бабы бывшего бабняка разругались вдрызг в вопросе технологии приготовления пищи, да так, что Данухе пришлось по старой памяти вмешаться и включив в себе большуху, обоих отлупить клюкой по седалищам и разогнать по разным углам, чтоб успокоились. В конце концов Москуха была определена в помощь Данаве, взяв на себя неблагодарное дело выделки шкур, но осталась довольна, захватив в этом деле полную монополию.

Беля тоже нашла себе занятие по душе. Она оказалась модницей ещё похлеще Красной, притом если последняя вешала на себя всё подряд без разбору, исходя из принципа чем больше, тем красивши, то Беля имела очень утончённый вкус, и все девки, как одна, признали за ней лидерство в этом вопросе, а в их возрасте это было весомо. Если поначалу Беля с Бурей были практически неразлучны, то со временем, как-то отделились друг от друга. Интересы стали разными. Беля сдружилась со старым Данавой, притом именно сдружилась. Они общались между собой, как две закадычные подружки. Сошлись как раз на общих интересах, вернее на одном интересе — шмотки. Беля бурлила фантазией по поводу новых фасонов и украшательств, объясняя ему свои замыслы на пальцах, а Данава притворял всё это в жизнь. При этом общались они, если посмотреть со стороны, как глухой со слепым, притом оба друг друга, при этом, понимали с полуслова, не договаривая, зато никто вокруг их больше не понимал, как ни старался. Благодаря этому к концу лета каждая из сестёр, даже Дануха с Голубавой, были одеты в «дизайнерские» вещи «аля Беля-Данава» и все при этом остались довольны, как работой, так и собой. И ещё один «писк» раскрутила Беля среди сестёр. Изрисованные тела. Нет, она не была первой, но она довела их невзрачную, «топорную мазню» до состояния искусства, а последнее, в свою очередь, до совершенства. Руки для этого дела у неё оказались действительно волшебные. Рисовала Беля удивительно красиво и изящно. Даже Малхе с Красной их «природные» узоры подправила и украсила. Тут опять сработал тандем Беля-Данава, только на оборот. Данава изгалялся в изобретении и изготовлении красок, которые даже в бане не смывались, а Беля уже ими творила. Поэтому все сёстры, кроме Данухи, естественно, наотрез и наотмашь пославшей Белю далеко и на долго, изрисовались каждая по своей принадлежности к статусу выбранной нежити. Даже Голубава позволила себе сделать небольшие, но очень выразительные завитушки на лице, что только подчеркнуло её избранность и высокое положение с завышенным статусом среди обычного населения. Теперь «особые» девки резко отличались от всех остальных, притом они коллегиально решили, что эту привилегию дозволено будет иметь только сёстрам и никому больше. Молодухи и кутырки бывшего коровника аж ляжки обмочили, выстраиваясь в очередь на приём их в стаю сестёр. Никому Дануха не отказала, но и никого не взяла, мотивируя это тем, что это требуется заслужить или по крайней мере доказать свою особенность и нужность. И бедные девки рвали себе жилы и волосы, стараясь вовсю.

Буря, отделившись от Бели, ни с кем особо не сблизилась. Со всеми поддерживала ровные отношения, никого не выделяя, и никого не отталкивая. Она держалась подчёркнуто независимо. Два проведённых похода, в которых ей подфартило командовать, давало ей надежду на то, что так и дальше будет продолжаться и она в конечном итоге станет старшей среди них и уже в мечтах и мыслях видела себя на месте Данухи. Присматривалась к ней, перенимала её манеры, анализировала её поступки и решения. Дануха обратила на это внимание, но виду не подала, решив посмотреть, что из этого выйдет. Лидер в походах действительно был нужен, и Буря, пока, как никто подходила для этого, но одно дело назначить атаманшу, а другое стать атаманшей среди этих ненормальных по праву, как на пример Голубава среди баб бывшего коровника. А вот последнего у Бури, как раз и не было. Единственно чем девка превосходила сестёр, так это разумностью, но не настолько уж сильно она их превосходила, чтоб безоговорочно главенствовать над всеми. Елейка вон тоже девка не глупая, да и Нева не дура, а как подрастёт, так нисколько не будет уступать той же Буре, а глядишь и переплюнет. Дануха несколько раз порывалась заняться с этой девкой, но всякий раз останавливала себя, не зная почему. Просто что-то говорило, что это неправильно, что этого делать не надо. И всякий раз опять решала не спешить, пуская на самотёк, продолжая внимательно приглядываться к каждой девке.

Праздник Осенины Помощи Дануха решила провести в полном объёме. Решение это она приняла вовсе не для восстановления традиций и устоев, а по меркантильным соображениям. Притом задействовать решила в этом всех жителей, а не только сестёр. Здесь она преследовала две цели: во-первых, на зиму требовался приличный запас даров природы, во-вторых, выделения из общей массы «стаи особенных» конечно хорошо, но и совсем отрываться не следовало, а общая пьянка, и общий стол целую седмицу, должны были способствовать сплочению их разросшегося коллектива. Дануха не забывала слова Водяницы на счёт того, что ей предстояло не только собрать вокруг себя силу, но и родить новую жизнь и не только для себя и своих девок, но и вообще для всех вокруг. Как и по каким устоям потечёт эта жизнь она пока не знала и даже не задумывалась над этим. Поэтому просто решила пустить эту жизнь по течению, но жёстко присматривая за всеми и присматриваясь ко всем. Она старалась чисто интуитивно угадать куда и как эта новая жизнь потечёт. Пример возвышения Глубавы сочла благом, решив, что именно так в дальнейшем должно осуществляться главенство в поселениях. Этот опыт показался ей значительно эффективнее привычных родовых устоев. Роды рушатся, перемешиваются, люди уживаются друг с другом несвязанные кровными узами, а вынужденные жить вместе по обстоятельствам. Отсутствуют родовые устои ближников, родовая обязательная подчинённость и тут Голубава, как нельзя кстати вышла на первый план. Волевая, сильная, авторитетная. Народ сам безоговорочно принял её главенство над собой и подчинился. Дануха, чтоб не подорвать авторитет Глубавы, не стала лично объявлять о своих намерениях, а поговорила об этом с ней лично, с глазу на глаз. Та давно уже без всяких Помочей занималась массовой заготовкой, но общий стол приветствовала, притом категорически отказавшись от главенства за столом, отдав это право Данухе. Вековуха подумала немного, взвесила её доводы и согласилась.

К полудню перед общим сбором на обед, Дануха пошла в старый баймак. В этот день положено было чествовать Мать Сыру Землю, а она с самого детства делала это на своём огороде. Даже когда стала большухой в бабняке, она не перебралась в кут бывшей большухи, а осталось в своём родовом, лишь сделав его просторней. Поэтому баба каждый год в это время каталась на одной и той же земле, на одних и тех же грядках. И хотя огороды сожжённого баймака были все заброшены, но за своим садом она продолжала следить. Грядки не садила, но плодовые деревья и кусты вишняка, малины и смородины были ухожены. Дануха пошла одна. Даже Воровайка, обычно следовавшая за ней попятам, на этот раз не полетела. Баба даже не нашла её, когда собиралась. Эта дрянь вообще от рук отбилась. Под старость лет сорока перестала задираться на других. Для детворы она вообще стала любимицей и всё чаще именно с мелюзгой и проводила своё время. Те с ней играли и постоянно подкармливали. Одаривали всевозможными «блястяшками», от которых Воровайка была без ума. Раньше всю эту дрянь сорока тащила в кут Данухи, но после того, как баба её отсчихвостила и выгнала с «этим мусором», стала таскать куда-то, в только ей известные схроны. Куда? Данухе было не интересно, главное не в кут.