Мы уничтожили не одну вражескую группу. Дважды мы нападали на их укрепления для спасения своих мужчин и женщин, пение которых слышали с больших расстояний.
К тому времени, как мы обнаружили высокогорную долину Доннелейт, наступила весна и снег таял; густой лес зазеленел снова, льда на озере уже не было, и вскоре мы обнаружили, что находимся в безопасном месте, доступном для проникновения из внешнего мира только по дороге, проходящей по берегу реки, настолько извилистой, что самого озера не было видно с моря. Даже гигантская пещера, сквозь которую мореплаватели попадали в озеро, представлялась им обычным углублением в скале.
Вы знаете, что в более поздние времена на озере построили порт. Людям пришлось затратить много времени, чтобы превратить его в гавань и открыть выход в море.
Но тогда мы наконец ощутили себя в полной безопасности. Среди нас было много спасенных Талтосов. И какие истории они рассказали! Человеческие существа раскрыли наше чудо рождения! Они были очарованы волшебством этого явления. Они немилосердно пытали женщин и мужчин из Талтосов, пытаясь заставить их совершать это, а затем вскрикивали от восторга и волнующего страха, когда появлялся новый Талтос. Они насиловали некоторых женщин, доводя их до смерти. Но многие мои соплеменники сопротивлялись, отказываясь терпеть издевательства, а некоторые женщины находили способы расстаться с собственной жизнью. Многих убили за сопротивление, за нападение на человека, проходящего вблизи них, и, наконец, за попытки к бегству.
Когда люди открыли, что новорожденные обладали способностью к немедленному размножению, их начали заставлять это делать, и новорожденные, запуганные и растерянные, не зная, как обрести свободу, вынуждены были подчиняться. Человеческие существа познали власть музыки над Талтосами и научились ее использовать. Они считали Талтосов чувствительными и трусливыми, хотя какие слова употребляли тогда для обозначения этого понятия, мне неизвестно и до сих пор.
Естественно, между нами и чужеземными воинами развилась глубокая ненависть. Мы, конечно, считали их животными, но животными, умеющими разговаривать и совершать поступки абсолютно чудовищные, подлинные извращения, которые могут разрушить нашу прекрасную жизнь. Они думали о нас как о забавных, довольно безобидных чудовищах! Ибо вскоре стало очевидно, что широкий мир наполнен людьми их роста – и даже меньшего, чем у них, – которые размножались и жили, как и они сами, а вовсе не такими, как мы.
Во время наших вылазок мы собрали много предметов, которые эти люди привезли издалека – отовсюду. Рабы повторяли истории о великих королевствах, обнесенных стенами, о пустынных песках и джунглях, о воюющих племенах и о гигантских сборищах людей, живущих в укрепленных лагерях таких размеров, что человек не в силах представить себе что-либо подобное. И каждый такой лагерь имел свое название.
Все эти люди, насколько мне было известно, размножались как все человеческие существа. Все они рождали крошечных беспомощных малышей и воспитывали их полудикими и умственно недоразвитыми. Они были агрессивны, любили воевать, любили убивать. Безусловно, мне стало совершенно ясно, что наиболее агрессивные среди них становились победителями и в течение нескольких столетий не сможет сохраниться ни один, кто не был бы склонен к агрессии. Таким образом они должны были подготавливать себя к такой жизни, которую сами же создали.
Начало нашей жизни в долине Доннелейт – и позвольте заметить, что это мы дали ей такое имя, – было связано с интенсивным обдумыванием и обсуждением строительства самого прекрасного круга, который мы могли соорудить, и подготовкой к его освящению и молитве.
Мы отпраздновали рождение многочисленных новых Талтосов и стремились как можно скорее подготовить их к тяжелым испытаниям, которые предстояли в будущем. Мы похоронили многих умерших от старых ран и нескольких женщин, погибших во время вынашивания младенцев, как с ними это часто случалось, а также тех, которым после изгнания из долины Солсбери просто не захотелось жить.
То было время тяжелейших страданий моего народа, даже худшее, чем само массовое убийство. Я видел сильных Талтосов, беловолосых, великих певцов, совершенно отказавшихся от своей музыки, которые в конце концов падали, бездыханные, в высокую траву.
Наконец, когда был сформирован новый совет из новорожденных и наиболее мудрых беловолосых Талтосов, которые хотели сделать хоть что-нибудь разумное в этой ситуации, мы пришли к одному весьма логичному выводу.
Можете ли вы догадаться, к какому именно?
Мы осознали, что человеческие существа должны быть изгнаны с нашей земли. Если этого не произойдет, их воинственное поведение разрушит все, чем одарил нас Добрый Бог. Они сжигали все живое на земле, словно смерч проносясь на своих конях с факелами и мечами. Мы должны были истребить их в корне.
Что же касается перспективы, что они в огромных количествах расселятся повсюду в отдаленных землях, – ну что же, мы размножаемся гораздо быстрее их. Разве не так? Мы сможем очень быстро восполнить наши потери. А людям понадобятся годы, чтобы заменить каждого павшего воина. Несомненно, мы превзойдем их численностью, если будем сражаться с ними, если только… Если только у нас возникнет желание вступить в борьбу.
После недели бесконечных споров было решено, что нам не вынести такой борьбы, ибо насилие не в нашем характере. Часть из нас смогла бы так поступать: мы были настолько злы, полны ненависти и презрения, что могли напасть на них и изрубить на куски. Но в основном Талтосы не могли убивать таким образом, они не могли сравниться с людьми в злобной похоти к убийству, и мы знали это. В конце концов люди в силу свойственной им подлости и жестокости все равно победили бы.
Разумеется, в течение тысячелетий любой народ уничтожали именно из-за этого: из-за отсутствия у него агрессии, из-за неспособности противостоять жестокости другого племени, или клана, или нации, или расы.
Единственное существенное отличие в нашем случае состояло в том, что мы сознавали реальное положение вещей. В то время как инки были уничтожены испанцами в полном неведении о том, что на самом деле происходит, мы разбирались в событиях гораздо лучше, равно как и в тех силах, которые были в них вовлечены.
Конечно, мы были уверены в своем превосходстве над человеческой расой. Нас озадачивало, что они не ценили наше пение и наши истории, мы не могли поверить, что они понимают, что делают, когда сваливают нас ударами наземь.
И, сознавая, что мы действительно не можем соответствовать им в бою, мы полагали, что сумеем договориться с ними, сможем убедительно объяснить, насколько приятнее и лучше может стать жизнь, если в ней не будет места убийству.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});