Читать интересную книгу Диомед, сын Тидея - Андрей Валентинов

...Безлюдный пустой берег, опушка зеленого леса – и мы, слишком усталые, чтобы радоваться.

Я присел на теплую землю, сорвал травинку, вонзился в стебель зубами. Сейчас бы закричать, завыть, завопить от восторга... Но только шепот из горла.

– Ну что, Минос Идоменей, курет критский? Дошли?

Минос, наследник Миносов, сидит рядом – и тоже травинка в руке. Улыбается.

– Посмотри, Диомед! Туда, в море!

Меньше всего хочется оборачиваться. Будь ты проклят, серый туман!..

...Нет больше тумана. Знакомая винноцветная гладь, белокрылые чайки в голубом прозрачном небе, маленький островок вдали.

– Там Эллада! – смешно морщит нос критянин. – Всего полдня пути, Тидид! Понимаешь?

Понимаю. Мы прорвали плоть Номоса. Прогрызли. Пробили лбами. Нет больше Океана, только знакомое, такое родное море, только белокрылые чайки...

– А я как чувствовал! – смеется Любимчик, падая рядом с нами на траву. – Вчера воды океанской набрал...

– Зачем? – поражаюсь я.

– Ну... не знаю даже, – Одиссей моргает, недоуменно чешет затылок. – А вдруг это... пригодится?

Рухнул хохот с небес. Рухнул, бросил нас на землю, протащил по пахучей траве.

– П-пригодится! Ты слышал, да? Пригодится, а? Ну, Любимчик, ну, учудил!..

И вот уже хохочет весь берег, и оживают лица, живыми становятся глаза, тает лед, сковавший сердца. Серый песок, зелень близких крон, голубое чистое небо...

...Нас встречали. Из-за ближайшего дерева выглядывал черный нос.

– Радуйся! – сказал я носу.

Дернулся нос, вперед подался. Улыбнулась мне серая волчья морда. Улыбнулась, зубы оскалила.

– Р-р-р-ра!..

Я присел рядом, поглядел в лукавые веселые глаза.

...Никогда не думал, что звери могут подмигивать!

– Меня зовут Диомед. А тебя?

– Гр-р-рес! – ответил волк.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

ЗОЛОТОЙ ВЕК

СТРОФА-I

Наперегонки с волками – дело, считай, безнадежное. Особенно в лесу. Впрочем, я и не пытался.

Серые тени неслышно скользили рядом, то приближаясь, то вновь исчезая в вечернем сумраке. Время от времени кто-нибудь из самых молодых нарочно оказывался рядом, легко касаясь жесткой шерстью колена и затем вновь устремляясь вперед. В веселом оскале так и слышалось: бежим, человек! Но я лишь качал головой на безмолвное приглашение. Лес мы любим одинаково, но я все-таки не волк. Пока еще.

Вожак – постарше и посерьезней – уверенно шел впереди, выбирая удобную тропу. К моему шагу он давно уже приноровился и теперь даже не оборачивался, зная, что я не отстану. Хотя и ему явно хотелось кинуться вдаль на всех четырех, не разбирая дороги, прямо в самую чащу.

– ...Да это же так просто, регус! Мы тебе покажем, это каждый сумеет. Смотри: руки расставляем, упираемся в землю...

Они очень удивлялись, что я не хочу стать волком. А в то, что не могу, – не верили. Ведь волком в этих краях мог стать каждый.

Ветка-предательница хлестнула по щеке, заставив остановиться и поглядеть наверх, на почти исчезнувшее за густыми кронами вечернее небо. Кажется, Солнцеликий уже ушел на покой. Пора и нам. Все равно раньше завтрашнего полудня до цели нам не добраться.

– Привал!

Волк-старшой поднял левое ухо, замер, затем согласно кивнул.

– Гр-р-р-р!..

Тени метнулись во все стороны. Миг – и двое серых уже нетерпеливо пританцовывали, тыкая мордами куда-то в сторону. Все ясно – поляна. Остальные веером унеслись в темноту, и я заранее не позавидовал косуле, которая решила погулять этим вечером.

Хорошо в лесу одному. А с волками – еще лучше!

– ...Нет, ты видел, ванакт Диомед, видел? Бежит, понимаешь, волк, большой такой, серый. Бежит, значит, да? Потом лапами в землю упирается, да? Через голову переворачивается, да? А встает – человек! Ва-а-ах!

– Ну, волк, ну, переворачивается. После того, что мы уже видели, Мантос!..

– Э-э нет! Все равно – ва-а-а-ах!

* * *

– Нет, регус, тут спокойно. Здесь певкеты живут, но они лес не любят. Землю они ковыряют...

Дружный смех покрыл слова Греса, старшого гетайра. И действительно, что может быть смешнее, чем ковыряться в земле? Кроты – не волки.

Костер, косуля на вертеле (та самая, что погулять вышла), крепкие плечистые ребята у огня, ночной разговор. Прямо как у нас в Арголиде, где-нибудь возле Эгины Апийской, разве что на моих гетайрах – ни клочка одежды. Волки холода не боятся, даже когда они люди. И оружия нет. Зачем оружие, если человек в любой миг может стать волком?

– Мы, давны, их сильнее! Мы каждый год осенью на их села набегаем. Они, регус, сами девушек к нам выводят. Ох и весело!

– Расхвастались! – хмыкнул я. – А кого это от мессапов пришлось спасать?

– Ну-у-у-у!.. – совершенно по-волчьи протянули парни. – Так то мессапы, регус. У них оружие из звонкого камня!

«Звонкий камень» – бронза. Волки-давны боялись всего «звонкого» – меди, бронзы, даже золота. Их девушки носили ожерелья из полированных камней. Впрочем, это не было самым странным в волчьем краю. Но я привык – к чему только не привыкаешь? Три года – не один день.

С давнами мы подружились сразу, в первый же вечер, когда к нашим кострам на берегу вышли веселые улыбающиеся парни, волоча за собой свежую дичину. Для давнов все было совершенно ясно: из-за моря приплыли боги, «деусы», а с «деусами» всегда лучше ладить. Тем более мессапы-злодеи как раз собирались в очередной поход, бряцая страшным «звонким камнем».

Я уже не удивлялся – не впервой.

Мессапов мы распугали одним видом нашей фаланги, наложили на них дань тяжкую (по две коровы да по дюжине овец с каждого села), после чего можно было устраиваться в земле давнов хоть до конца времен. Я так и потупил. Волчий край – не худшее место в этом Номосе.

А может быть, и лучшее. Особенно когда вокруг – Золотой Век. Настоящий, не тот, Позолоченный, что радовал Элладу между спартанским сватовством и троянской бойней.

Золотой Век...

– Регус, тут я лесную встретил. Молоденькая такая! В кусты побежала. Догнать?

– Я тебе догоню! – нахмурился я. – За девками бегаем, гетайр?

Парень обиженно засопел. За «лесными», «речными» и «озерными» он был не прочь бегать целый день. В этом давны ничуть не уступали моим куретам. Иногда приходилось оттаскивать наиболее горячих за уши – когда за человечьи, а когда и за волчьи. «Лесные» и все прочие убегали с громким визгом – чтобы преследователи ни в коем случае не сбились со следа.

Волк – первый парень в лесу!

– Регус Диомед! Диомед Маурус! Расскажи что-нибудь! Расскажи! Расскажи! Сказку! Сказку!

Для этих парней сказкой было все: и близкая Эллада, и далекая земля хеттийцев. А уж когда я начинал про Трою!..

– Расскажи нам про волка Ахилла! И про волка Аякса! Как они с волком Гектором дрались! Люди – волки. И волки – люди. Золотой Век.

– ...Ну что, богоравные, приплыли? Или дальше поплывем?

– Я на север отправлюсь, Диомед. Там, говорят, места очень на Троаду похожи.

– Ясно, Гелен. Эней?

– Я на запад. Меня латины зовут, просят помочь против рутулов.

– Протесилай?

– Я с Энеем.

– Мужи-шардана?

– Хе! Тут остров есть рядом. Большой! Говорят, там виноград хорошо растет. Вино будет – в гости приезжай!

– Идоменей?

– Пока останусь. Построю новые корабли, а там видно будет.

– Подалирий?

– Я тоже тут поживу. Массовая ликaнтpoпия[72] – о таком даже мой отец не рассказывал. Надо будет изучить!

– Калхант ?

– Бо-о-о-оги-и-и! Вели-и-икие-е-е бо-о-о-оги-и-и!..

– Понял. Одиссей ?

– Мне все равно, Тидид. Все равно...

Мы заселяли новую землю. Землю, не имевшую даже имени.

* * *

Храм оказался обыкновенной хижиной, только круглой. Тростниковая крыша, кое-как слепленные из кирпича-сырца стены. Того и гляди завалится!

– Здесь?

Волки переглянулись. Грес-старшой кивнул, покосившись на хижину с некоторой опаской. Короткий, словно обрубленный, хвост, до этого уверенно торчавший вверх, дрогнул. Да и остальные не спешили приближаться к покрытым белой известкой стенам. Кажется, здешнего «деуса» побаивались.

Волки не боятся волков. И людей не боятся. Вот боги – дело другое.

– Привели?

В ответ – жалобное блеяние. Двое серых подтащили за шкирку насмерть перепуганную овцу. Спрашивать, у кого они ее купили (купили! ха!) посреди леса, я не стал. Не поймут!

– Ждать здесь. Внутрь не заходить.

Волчьи морды согласно закивали. Все-таки страшновато моим давнам. «Деусов» в здешних краях много, за каждым кустом, но Тот, Кто живет в этой хижине, – особый. Так что лучше в сторонке постоять!

Из полутьмы тянуло сыростью. Хижина явно нуждалась в очаге...

– Радуйся! – негромко сказал я сырому сумраку и тут же поправился: – Будь силен!

В Элладе желали встречным радости. Тут предпочитали силу.

В ответ – жалобный стон. Несчастная овца, кажется, уже догадалась, зачем ее притащили сюда.

Пусто!

Иного я, признаться, и не ожидал, потому и не спешил идти в этакую даль (этакую – по здешним понятиям, само собой). Но делать нечего! Раз пригласили...