Читать интересную книгу Мы мертвые - Майк Шэкл

— сфера светилась в его руке, — и пробежал несколько ярдов вперед по направлению к караулке. Черепа увидели его, когда он взмахнул рукой. Раздались крики, приказывающие ему остановиться. Он бросил шар, когда часовой метнул в него копье. Тиннстра ахнула, но копье пролетело мимо, отскочив от земли. Шар описал дугу в воздухе, светясь красным на фоне ночного неба, и Хасан нырнул обратно в укрытие.

Шар ударился о землю в ярде от главных ворот, а затем мир взорвался, превратившись в огненную сферу. Тиннстра упала на землю, закрывая голову, в ушах у нее звенело от ярости взрыва. Обломки упали в корыто и усеяли землю вокруг нее. Она почувствовала вкус дыма и пыли и жар от обжигающего воздуха. На секунду она снова оказалась в Котеге или в доме на Эстер-стрит. Старый страх попытался ее схватить, но она отогнала его, как могла. Сейчас не время застывать от страха. Сейчас время дать отпор. Пусть Черепа узнают, что такое страх.

Чья-то рука подхватила ее. Хасан, широко раскрыв глаза, крикнул: «Ты в порядке?» Она кивнула и осмотрела площадь. От караулки ничего не осталось, половины забора не хватало. Черепа бежали к ним с мечами и копьями в руках.

Дрен бросился им навстречу, крича от ярости. Он остановился на полпути через площадь и бросил еще один шар, упав на землю, когда бомба взорвалась. Пламя взметнулось в небо, захватив воздух. Даже за корытом сила взрыва ударила по Тиннстре, повалив ее на землю и опалив кожу.

Кто-то пробежал мимо нее. Грис. Она подумала, что так его зовут. Его ничто не могло остановить, ничто его не сдерживало. Без страха. Он выкрикивал приказы, приказывая им всем атаковать. Девушка, Яс, бежала за ним. Хасан и Дрен тоже бежали навстречу врагу. Остальные последовали за ними, крича. В Котеге ее учили сражаться не так, но не все в этой армии были Шулка. Просто джиане сражались за свою королеву и свою свободу.

Все, надо двигаться. Тиннстра заставила себя подняться и побежала в черный дым. Она все равно была мертва, призрак, слишком тупой, чтобы попасть на небеса. Она задыхалась от едких испарений, и ее глаза слезились, но она все равно продолжала. У нее были топор Избранной и меч Гринера. Пришло время найти им достойное применение.

Повсюду валялись мертвые Черепа, у большинства отсутствовали части тел. Некоторые все еще двигались, дергались, цеплялись за жизнь, но она не обращала на них внимания. Она перелезла через остатки забора во внутренний двор. Ханраны уже сражались с оставшимися Черепами. Несмотря на то, что они были в меньшинстве, ее друзья одерживали верх, убивая эгрилов и заставляя их отступать.

Эгрил бросился на Тиннстру с копьем. Она отдернула голову и увидела, как кончик лезвия прошел в дюйме от ее носа. Она замахнулась мечом, целясь мужчине в лицо, и увидела, как его глаза за маской расширились от страха, так похожего на ее собственный, когда лезвие вошло в цель.

Еще один Череп бросился на нее, дико размахивая своим скимитаром. Тиннстра замедлила его движение и блокировала атаку топором Избранной. Череп закричал и снова нанес режущий удар. Тиннстра развернулась вокруг оружия и рубанула вниз. Топор вонзился в колено Черепа, застряв между кусками брони. Возможно, не самый удачный удар, но Череп все равно рухнул на землю. Она высвободила топор и вонзила меч ему в затылок.

Она двинулась дальше. В руке у Дрена был еще один шар, и он улыбнулся, как дикарь, когда тот засветился. Мальчик бросил его, когда еще больше Черепов высыпало из Дома Совета. У них не было ни единого шанса. Взрыв разорвал их на части и врезался в здание, разрывая камень и пробивая дыры в стенах.

Женщина, Яс, что-то крикнула. Уши Тиннстры не работали должным образом. Все, что она слышала, был звон, но она понимала, что ей нужно делать. Следуйте за мной. Хасан, Дрен и Грис пошли с ней, в то время как остальные остались сражаться. Они обежали здание с тыльной стороны.

Три Черепа бросились на них со скимитарами. Хасан и Грис сразили двоих из них. Третий бросился прямо на Тиннстру и остальных. Тиннстра встретила его мечом и топором. Ее ноги приняли боевую стойку, движение такое же естественное, как дыхание. Она не чувствовала себя собой. Словно кто-то другой контролировал ее, кто-то, кто не был окаменевшим и знал, что делает. Меч Черепа описал дугу в ее сторону, и она парировала. Два лезвия столкнулись, посылая ударную волну вниз по ее руке. Металл скользнул по металлу, мечи сомкнулись на гардах. Полетели искры. Череп уставился ей в глаза, так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке, когда он зашипел сквозь стиснутые зубы. Она чувствовала страх — но это был его страх, а не ее, и это было чертовски приятно. Она оттолкнула его изо всех сил, почувствовала, как он отступил на дюйм, и ударила его кончиком своего топора по лицу — больше удивив, чем причинив боль, — но этого было достаточно, чтобы заставить его отступить. Достаточно, чтобы он раскрылся, готовый убивать.

Прежде чем она смогла ударить снова, Дрен вогнал кирпич в боковую часть шлема Черепа. Тот тяжело упал, и Дрен был на нем, снова и снова ударяя кирпичом по его лицевой маске, в то время как Тиннстра наблюдала, тяжело дыша.

Затем Дрен отступил назад, ухмыляясь, покрытый пятнами крови и мозгов, выглядя так, словно нуждался в каком-то одобрении за то, что сделал. Тиннстра кивнула, и это показалось Дрену достаточным. Он схватил скимитар Черепа.

Хасан и Грис уже убили остальных Черепов, так что Яс провела их через дверной проем в длинную кухню. Там было пусто и холодно, странно спокойно после безумия снаружи.

Они заспешили по проходам, Яз шла впереди, по бокам от нее скользили шулка. Жесткие взгляды, оружие наготове. Тиннстру чуть не стошнило. Они остановились у закрытой двери.

— Заключенных держат в конце коридора, — сказала Яс. — За запертыми дверями.

— Охранники? — спросил Хасан.

— Конечно, — ответила Яс.

Тиннстра стиснула зубы:

— Давайте это сделаем.

64

Джакс

Киесун

Джакс изо всех сил старался собраться с мыслями. Время не имело значения в камере, в темноте, с трупами его сына, его друга и этой кучей рук. Моих рук. Он все еще слышал, как Избранный шептал ему на ухо, когда срезал каждую из них, и явную радость на лице ублюдка, когда тот отращивал