Глядя на Юг из Рима, Генрих III мог видеть скопище соперничающих правителей, готовое разразиться полномасштабной войной. Вместо того, чтобы двинуть на них свои войска и навести порядок силой, он отправился в мирный объезд империи. Генрих по очереди побывал в каждом из соперничающих государств и призвал препирающихся герцогов, графов и наемников подтвердить свои клятвы имперской короне. Самый могущественный из норманнских рыцарей, Дрого де Отвиль, согласился стать вассалом императора в обмен на пышный официальный титул: «герцог и магистр Италии, граф всех норманнов Апулии и Калабрии».[188]
В итоге на юге Италии возникло настоящее норманнское государство, а Генрих III избавился от долгой и разорительной войны. Но вскоре стало ясно, что это временное решение. Не успел он вернуться в Германию, как почти сразу же на побережье Южной Италии прибыл новый авантюрист-норманн. Его звали Роберт Гвискар; он приходился Дрого сводным братом, прозвище своё (означающее «Хитрец») он получил за свойственную ему изворотливость и хитрость; иногда его называли также «Роберт Лис».
Дрого не спешил делиться новообретенным владением с младшим братом. Семья была большая – Танкред, отец Дрого, был женат дважды и обзавелся двенадцатью сыновьями; Дрого уже отдал небольшое поместье и право наследовать его титул другому младшему брату Онфруа и был готов принять очередного брата только в качестве обычного рыцаря. Разгневанный Роберт покинул Дрого и два года служил обычным наёмником у различных феодалов, но в 1050 году был вновь вынужден обратиться к графу Дрого. Тот поручил Роберту командование гарнизоном в недавно завоёванной калабрийской крепости на западном краю своих владений, и Роберт использовал ее как базу для вторжения на «носок» итальянского сапога. Последовал ряд жестоких походов. «Начало его возвышения было отмечено кровопролитием и множеством убийств», – пишет историк XII столетия Анна Комнина.19
Постоянная агрессия норманнов возбудила сильную ненависть к Роберту и его братьям среди ненорманнского населения юга. Однако Генрих III находился далеко на севере, в Германии, и потому жители Южной Италии стали жаловаться на произвол своих норманнских владык папе в Риме.
Клемент умер менее чем год спустя после избрания, и на престоле святого Петра сидел теперь Лев IX, двоюродный брат Генриха III.[189] Хотя и будучи назначен своим родственником, Лев IX отличался склонностью к реформаторству; он отказывался принять сан папы до тех пор, пока граждане Рима не дали на это свое согласие. По словам норманнского хрониста Вильгельма Апулийского, он был «превосходным человеком», любимым народом и могущественным. Он уговорил Дрого дать клятву прекратить грабежи и завоевания на юге.20
Увы, клятва Дрого запоздала. Среди жителей Юга уже созревал заговор, и в 1051 года вспыхнул мятеж. Дрого убили по дороге в церковь, и в Рим полетело отчаянное письмо. «Апулийцы отправили тайных гонцов к папе Льву IX, – пишет бенедиктинский монах Малатерра, – умоляя его явиться в Апулию с войском, уверяя… что они сами ему помогут, а норманны-де трусливы, силы их невелики и малочисленны… Император отправил германское войско на помощь ему, и он вступил в Апулию, рассчитывая на поддержку ломбардцев».21
Стремясь к очищению церкви, император стал доминировать над папой, который возглавил армию императора. Лев IX привел войско к реке Форторе. Здесь они столкнулись с силами норманнов юга под командованием братьев Дрого – Роберта Лиса и Онфруа.
Последовало сражение, в ходе которого противники норманнов были оттеснены и разбиты. Роберт Гвискар сражался с невероятной свирепостью: «Он протыкал копьем, он сносил головы мечом, – пишет Вильгельм Апулийский. – …Трижды под ним убивали коня, трижды он набирался сил и возвращался с еще большей яростью в гущу боя… Он отрубал руки и ноги, отделял головы от тел, проламывал ребра и грудину, и пронзал тела тех, чьи головы он срубил».22
Лев IX отступил в расположенную неподалеку крепость, где получил укрытие. Норманны начали осаду, и в конце концов ему пришлось сдаться. Братья-норманны Онфруа и Роберт Лис были слишком хитроумны, чтобы убить папу – это отвратило бы от них даже их собственных сторонников. Поэтому они отвезли его в Беневенто, где и держали в почетном плену. Окруженный норманнскими воинами, он был вынужден официально признать их правителями Юга.
Последствия этого шага разошлись далеко, как круги по воде. Патриарха Константинопольского, все еще претендовавшего на духовную власть над остатками давних византийских владений в Южной Италии разгневало то, что Лев считал себя вираве «связывать и разрешать» в южных герцогствах. В отместку он вновь разжег притихшие было теологические разногласия между восточной и западной христианскими церквями и объявил, что вера людей Запада настолько искажена, что ее следует признать ересью.[190]
Лев, находясь в своей комфортабельной тюрьме, распорядился отправить на восток делегацию клириков, чтобы попытаться устранить трения между Востоком и Западом. К сожалению, главы обеих делегаций на переговорах отличались вспыльчивым нравом и нетерпимостью. Патриарх Константинопольский, Михаил Керуларий, человек высокомерный, самонадеянный и непреклонный, жаждал преумножить свою и без того немалую власть; старший среди священников, приехавших из Рима, кардинал Гумберт, относился с подозрением ко всему, что делалось на востоке, и был очень обидчив. После нескольких недель бесплодных споров и нарастающего негодования с обеих сторон кардинал Гумберт бросил на престол храма Святой Софии грамоту от имени папы о низложении и отлучении от церкви Михаила Керулария и его сторонников. Михаил Керуларий сжёг грамоту об отлучении и, в свою очередь, отлучил от церкви всю папскую делегацию целиком. Гумберт со своими спутниками покинул Константинополь, отряхнув прах Востока со своих ног.23
Ко времени, когда Гумберт возвратился в Италию, Лев IX умер. Он заболел в марте, и норманны отпустили его, чтобы он мог окончить свои дни в Риме. Это и произошло всего через несколько недель после его возвращения домой.
Лев IX так и не успел ответить на провозглашенное Керуларием отлучение, и оба приговора остались в силе. Начиная с 1054 года две церкви, уже разделенные догматами, языком, политикой, были разделены официальными декретами. Поэтому 1054 год стал именоваться годом Великой Схизмы, раскола некогда единой христианской церкви на два течения, которым более не суждено было воссоединиться.
За следующие три года все основные участники этой драмы сменились. Генрих III умер в 1056 году, задуманная им новая экспедиция против юга Италии не состоялась. Он оставил наследником шестилетнего сына, Генриха IV, но хотя мальчик числился королем Германии, государственные обязанности были временно возложены на представителей германской знати. Онфруа, норманнский граф Апулии, умер в 1057 году, и Роберт Гвискар, он же Роберт Лис, забрал себе его титул и земли. Затем в 1059 году, епископ Флорентийский был избран папой под именем Николая II.[191]
Императора больше не было, Рим остался без защиты, а королем Германии был ребенок. Николай II весьма благоразумно решил заключить союз с норманнами, которые уже подступали к его порогу. В 1059 году он подписал в Мельфи договор с Робертом Гвискаром. Николай II обязался отныне признать норманнского графа правителем южной части итальянской территории – Апулии и Калабрии, а Роберт – признать духовную власть папы. По этому договору Гвискар именовался также правителем Сицилии, хотя остров в то время еще был под контролем Фатимидов; норманнам еще только предстояло завоевать его.
Однако договор в Мельфи имел и другое, не менее важное значение. В нем отменялось особое право «римского императора» защищать местоблюстителей святого Петра. Подписав его, Николай II ликвидировал главную обязанность, которая придавала святость титулу императора. Теперь этот долг был возложен на норманнов, которые – это было обозначено в договоре – обещали даже бороться за папу против любого римского императора в будущем, если это понадобится.24
Англия и Скандинавия
В том же году на церковном соборе было объявлено, что отныне папу будет избирать группа епископов высокого ранга, так называемый конклав кардиналов. Впервые за многие десятилетия папство сбросило зависимость от доброй воли императора Священной Римской империи. И если бы юный Генрих IV когда-либо дорос до ранга императора, ему предстояло обнаружить, что он лишился двух драгоценнейших прав: священной функции императора как защитника церкви и возможности назначать преемников святого Петра.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 76
Глава семьдесят седьмая