132
Бирюк — волк (Ред.).
133
Крутой берег, обрыв (Ред.).
134
Лаять.
135
Записано в Черноярском уезде Астраханской губ. писарем О. Л. Волконидиным. О рукописи см. в прим. к предыдущему тексту. Записи сказок «Старая хлеб-соль забывается» и «Овца, лиса и волк», составившие рукопись Волконидина, подверглись со стороны Афанасьева стилистической правке одинакового характера (см. комм. к I т. сказок Афанасьева изд. 1936 г., с. 527—530). AT 44* (=АА* 122 I). Сюжет представлен в русском опубликованном материале лишь данным вариантом (он послужил основой для одноименной сказки А. Н. Толстого), а в украинском — 5-ю вариантами, в белорусском — одним. Подобные сказки устно бытуют также у латышей (см. Арайс — Медне, с. 13). Этот сюжет отразился в латинской поэме «Isengrimus» (ст. 295—550) и в других, более поздних средневековых поэмах о лисе и волке. Отчасти к такому сюжетному типу относятся некоторые сказки народов Востока, например, монгольская об овце, зайце и волке: заяц спасает заблудившуюся овцу, с которой волк намеревался содрать шкуру, напугав волка ложной вестью о том, что хан приказал сшить огромную шубу из волчьих шкур (Сказки народов Востока, Хабаровск, 1957, с. 350—351). Исследования: Бобров. РФВ, 1907, № 2, с. 347—348. Как отметил В. Бобров, сюжет о спасении овцы лисой является в восточнославянском сказочном эпосе единственным, в котором лиса играет благородную роль.
136
Сведений о месте записи нет. AT 20 А (Звери в яме) + 21 (Пожирание собственных внутренностей). Традиционная для восточнославянских сказок контаминация сюжетов. Первый из них учтен в AT в финском, эстонском, латышском, литовском, венгерском, словинском, русском, греческом, индийском, индонезийском, африканском материале, но встречается и в сборниках сказок других народов, см., например, Казах. ск., I, с. 143—144: Башк. творч., I, № 9. Русских вариантов — 23, украинских — 6, белорусских — 5. Начало, отчасти напоминающее сюжет о паломничестве животных (AT 20 Д*), встречается в ряде восточнославянских сказок о зверях, попавших в яму (ср., например, Зеленин, Вят. ск., 111; Романов, III, 16, с. 23—24). Исследования: Колмачевский, с. 164—165; Krohn. Bär, S. 81—89; Бобров. РФВ, 1907, № 2, с. 348—349, 1908, № 1 и 2, с. 245—246. О сюжетном типе 21 см. в прим. к тексту № 5 Этот и следующий варианты сюжета о пожирании собственных внутренностей отличаются большей полнотой.
137
Записано в Воронежском уезде К. О. Александровым-Дольником. AT 20 А + 21 + +248 А* (Птица кормит лису). Сюжетная контаминация, неоднократно встречающаяся в восточнославянском сказочном материале. Сюжет типа 248 А* учтен в AT в русских и литовских сборниках, но имеется и в сборниках сказок латышей (Арайс — Медне, с. 36), башкир (Башк. творч., I, № 1, 2), татар (Тат. творч., I, № 39), узбеков (Ларец, с. 137—139), казахов (Казах. ск., I, с. 138—139), киргизов (Киргизские сказки. М., 1968, с. 211—214). В тюркоязычных сказках повествуется о дружбе лисы с перепелом. Русских вариантов — 21, украинских — 7, белорусских — 3. Сочетающиеся в тексте сюжеты разработаны детально.
138
Обманула.
139
Записано в Тверской губ. AT 62 (Мир у зверей). Сюжет распространен во всех частях света. Русских вариантов — 2, украинских — 5, белорусских — 1. Тексты представлены также в фольклорных сборниках народов СССР — сказках дагестанских, казахских, башкирских, татарских (Ск. Дагестана, № 7; Казах. ск., III, с. 208 и 214; Башк. творч., I, № 9; Тат. творч., I, № 11, 12). В кратком варианте Афанасьева ярко использован прием звукоподражания. Если в восточнославянских сказках этого типа основными персонажами выступают обычно тетерев и лиса, то в сказках других народов СССР, а также зарубежных народов действуют чаще всего петух и лиса (лис), иногда фазан, курица и лиса. Старейшая зафиксированная версия сюжета — басня Эзопа «Лисица и голубка», переложенная с греческого на латинский язык Федром, а затем пересказанная в средневековом сборнике «Расширенный Ромул» (см. Эзоп, № 22, с. 207—208). Сюжет получил отражение в средневековых поэмах о лисе и обрабатывался впоследствии баснеписцами. Особенную популярность получила басня Лафонтена «Петух и лис». Исследования: Sadre, p. 301—310; Dähnhardt, IV, S. 279—284; Graf, S. 26—32; Аникин, с. 81—82.
140
Записано в Васильевском уезде Нижегородской губ. монахом Макарием, членом-сотрудником РГО. AT 56 В (Лиса и дятел или дрозд, соловей). Русских вариантов — 1, украинских — 7, белорусских — 1. Обычно птица мстит лисе с помощью собаки — та, притворившись мертвой, хватает лису. В указателе AT учтены, кроме русского и некоторых украинских, финский, эстонский, латышский, шведские, датские, венгерские, испанские, французские и записанные на французском языке в Америке, а также африканские варианты. Ср. сказку «О слоне, воробьихе и ее друге дятле» в сб. «Панчатантра» (I, № 18). Судьба сказок типа 56 В связана со сказками близкого им типа 56 А, сложившегося в древности на Востоке и известного по «Главе о голубе, лисице и цапле» — из приложения к арабской версии «Калилы и Димны» (VIII в.). Как полагают исследователи, сюжет сформировался в основном на средневековой романской культурной почве. Он получил отражение в «Roman de Renart». Исследования: Колмачевский, с. 152—163; Бобров. РФВ, 1908, № 3, с. 56—57.
141
Записано в Тверской губ. AT 60. В AT отмечены фольклорные тексты, записанные в Европе, Америке (у индейцев и негров) и в Африке. Русских вариантов — 4, украинских — 8, белорусских — 1. Сюжет встречается также в сказках восточных народов СССР (Башк. творч., I, № 8; Тат. творч., I, № 10 и др.) и зарубежного Востока (см., например, Персидские сказки / Сост. Н. Османов. М., 1959, с. 443—444). Басня Эзопа «Лиса и журавль», от которой прослеживается письменное распространение сюжета, известна в пересказе Плутарха (ок. 46—126 гг.) в его «Застольных вопросах» (см.: Эзоп, № 385, с. 178—179). Она была переложена на латинский язык Федром («Лиса и аист»). Обрабатывалась средневековыми авторами — Ромулом, Берахием, Жаком де Витри и др., а также авторами более позднего времени (в России — К. Д. Ушинским, А. Н. Толстым). Исследования: Thompson S. European Tales among the North American Indians. Colorado Springs, 1919, p. 450. В Примечаниях (кн. IV, 1873, с. 15) Афанасьев указал: «Сличи с Эзоповой басней о лисе и аисте». И привел следующий вариант начала этой басни: «Захотелось лисе, чтоб журавль ее угостил, и вздумала завести с ним знакомство и причесться ему в родню. Увидела раз, что журавль гуляет по полю, подошла к нему и говорит: «Здравствуй, журавль!» — «Здравствуй, премудрая просвирня (см. сказку «Лиса-исповедница»), что тебе?» — «Ходила я к попу, справлялась по книгам и разыскала, что ты доводишься мне троюродным братом; надо нам друг друга знать и почитать, друг к другу в гости ходить». К словам «наварила манной каши» (с. 44) указан Афанасьевым вариант: «наварила яичницы и размазала по сковородке». К словам: «лижет кашу»; «Каша съедена» (с. 44) соответственно варианты: «лижет яичницу»; «Яичница съедена».
142
Записано в Калужской губ. AT 703* (Снегурочка). Сюжет развернут неполно, как и во многих русских текстах. Русских вариантов — 16, украинских — 2, белорусских — 2. По AT, сходные с восточнославянскими сказками о Снегурочке, есть в литовских сборниках и в сербском сборнике Вука Караджича («Серпске народне приповијетке. Вена, 1953, № 24). В латышском материале встречаются сказки типа 703* о слепленном из снега стариками мальчике, — он ожил, ходил на работу и растаял, прыгая через костер (Арайс — Медне, с. 111). Финальная часть сказки не имеет соответствия в опубликованном материале, но предшествующие эпизоды встречи Снегурушки, покинутой в лесу, со зверями напоминают татарские сказки о Курбале (Тат. творч., I, № 32). Концовку (лиса спасается бегством от собаки, выскочившей из мешка) ср. с сюжетом «Мужик, медведь и лиса» (тексты № 23 и 24). Народная сказка о Снегурочке послужила одним из творческих источников пьесы А. Н. Островского «Снегурочка. Весенняя сказка» (1873), к которой музыку написал П. И. Чайковский. На этот же сюжет написана опера Н. А. Римского-Корсакова.