Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инсценировка мифа об Алкионее разыгрывалась перед публикой актерами. Участвовали в постановке три актера с хорошей дикцией и участники для немых ролей, все были мужчинами, все в масках. Они пели, декламировали стихи, исполняли мимические сцены, а хор из пятнадцати человек, изображавших людей, близких к главному персонажу – богине Афине, выполнял роль общественного мнения и пел в один голос под кифару32.
Следуя традициям Еврипида, драматург привнес в пьесу интригу – борьбу двух ярких личностей: Алкионей, молодой и сильный юноша в тунике и с римским мечом, предводитель бунта против богов‑олимпийцев (он напомнил зрителям ненавистного римлянина), и Афина, любимая дочь Зевса (она представлялась зрителям богиней жизни, войны и смерти Нанэ). В доспехах, с копьем и щитом, она, несомненно, олицетворяла Армению и была мудра, сурова, воинственна. В упоении борьбы, достигшей уже наивысшего напряжения, героиня билась с титаном, желающим вырвать у богов власть над миром. Наступила кульминация представления, и тут вступил хор:
Мы воспеваем отвагу Афины,
Дочери Зевса,
Девы‑воительницы в золотом одеянии,
В шлеме, с копьем и щитом
С Горгоной на нем.
Билась Афина за правду,
Против гигантов,
Посмевших свергнуть богов.
Предсказал ей оракул:
Победишь ты титанов,
Когда смертный Геракл
В бой вступит.
На сцене появился Геракл, что вызвало бурю эмоций, крики и рукоплескания у публики. В образе Геракла все узнали царя Тиграна. Спеша на помощь, он выпустил в титана смертоносную стрелу, тот рухнул на землю, но вдруг в полу сцены открылся люк, и из него, как бы поднимаясь из земных недр, появилась богиня Гея, мать Алкионея, и, протянув руку сыну, оживила его, чем прибавила всему действию загадочность и драматизм. Титан встал, еще более сильным, чем прежде, и набросился с мечом на Афину, которая защищалась щитом и копьем.
И вот развязка: богиня схватила его за волосы и повлекла за собой, подальше от Геи, а Геракл сразил его новой стрелой, Алкионей изобразил предсмертные муки, потянулся к матери в надежде коснуться ее и вернуть силы. Гея возносит молитву к Афине: может быть, дрогнет ее беспощадное сердце?.. Но нет! Богиня не ведает пощады, титан обречен, а богиня Ника, появившаяся возвестить о победе, уже протягивает победительнице венок.
– Поздравляю, Артавазд, – сказал Тигран, когда публика успокоилась после оваций и восторгов, – я увидел в твоей трагедии яркие чувства и бурные страсти, есть в драме мотивы преданности и коварства. Мне понравилось.
– Мы все сопереживали Афине и Гераклу, – сказал Гнуни.
– Твои герои, – произнес Метродор, – сложны, удалось передать их душевное состояние. Великолепно!
– Меня охватило глубокое чувство любви к родине, когда Геракл сразил Алкионея, – произнес Мамиконян.
– А что скажут женщины? – Тигран подошел к Аревик и Анаит.
Бойкая Анаит тут же сказала:
– Женские роли в трагедии представлены очень живо.
– Богиня Нанэ, – произнесла Аревик, – явно превосходит мужчин волей.
– Это так, милая! – Тигран любовно взглянул на Аревик. – Что ж, пойдемте на площадь.
На городской площади хозяйничал дудук, бойко играли зурна, шви, дхол и разнообразные барабаны. Процессия во главе с царем подошла к площади в самый разгар народного веселья, и появление Тиграна вызвало бурное ликование народа. Счастливые лица людей, освещенные мигающим светом костров, выражали благодарность и восхищение своим государем. У всех приподнятое настроение, радость победы, ощущение настоящего праздника, а вокруг волшебная атмосфера народного гуляния. Жители Арташата и гости непрерывно двигались в такт музыке, раскрывая в танце душу через величавые движения и красивые жесты.
Музыканты заиграли мелодию веселого танца «Тарон», происходящего из гавара, расположенного рядом с Мушской долиной, где народные мстители на славу повеселились над римской колонной войск, попавшей в непроницаемый туман. Движения главных танцоров передались присутствующим: люди, наполненные энергетикой и чувствами, танцевали – мужчины напористо и страстно, женщины грациозно и плавно. И всё было в этом танце: и печаль, и радость, и отвага, и гордость, и эмоции, и традиции.
Танец завершился, полилась медленная музыка, и вдруг вздох восхищения прокатился над площадью. В корзине с помощью двух наполненных дымом мешков, обшитых внутренностями животных, начала медленно подниматься в воздух молодая женщина, одетая в золотистый, высоко подпоясанный пеплос, с факелом в руке. Она изображала любимую народом богиню плодородия и любви, золотую мать армян Анаит. Факел, знак богини, подсвечивал одухотворенное лицо женщины, которая возносилась вверх во имя благословения небес. Но вот корзина остановилась, веревка, удерживающая ее, натянулась, и над площадью зависла златокудрая красавица; захватывающее зрелище заставило всех глазеть вверх затаив дыхание. По мере остывания дыма в мешках корзина с женщиной стала опускаться, а вскоре и вовсе дотронулась земли. Летающую Анаит осторожно достали из корзины двое юношей, и она торжественно с факелом в руке прошлась по площади под гром рукоплесканий и криков. Мысль, что человек может летать, захватила воображение гостей праздника.
– Что это? – Артавазд обратил внимание царя на небо.
Тигран посмотрел вверх в ту сторону, куда указывал сын, и увидел в ночном небе свечение, которое на глазах разрасталось в размерах.
– Не знаю, не могу объяснить, – ответил Тигран.
Свет луны и звезд сквозь высокую пелену облаков слабо прорывался к земле, а свечение в вышине все разрасталось, и его уже заметили многие. Стало необычайно тихо. Вокруг белого свечения образовались тонкие полосы, которые медленно закрутились в правую сторону, образуя мощный вихрь – винтообразный круг, похожий на солнце.
– Необычное явление! – удивился Гнуни.
– Это аревахач, армянский знак вечности! – воскликнул Тигран.
– Небесный знак! – озарило Артавазда.
– Жизнь превращается в смерть, а смерть в жизнь! – проговорил Евсевий.
– Шесть крыльев! – посчитал Мамиконян.
– Пифагорейцы считают шестерку символом творения и знаком удачи, – произнес Метродор.
– У куба шесть граней, он символ стабильности, – сказал Амфикрат.
– Нас ждет стабильность или шесть козней? – спросил Вараздат.
– Нет! Аревахач – это солнечный крест, а солнце – жизнь, плодородие, огонь. Добрый знак богов, которые любят Армению! – сказал взволнованный Спандуни.
– Знак как оберег Армении. Думаю, он символизирует ее вечную жизнь, – объявил Айказ.
Свечение ослабло, а потом и вовсе растворилось в черном небе.
– Сегодня необычная ночь. – Тигран дотронулся до плеча сына и указал на запад: – Артавазд, посмотри!
Артавазд и все, кто стоял рядом, повернули головы и замерли от удивления. Вокруг Арарата разливалось зеленовато‑желтое свечение.
– Сегодня боги вместе с нами, – сказал царь. – Они присылают послания и подают знаки, возможно предостерегая нас от чего-то, а возможно, радуясь вместе с нами.
Подсвеченные контуры священной горы вызвали небывалый подъем чувств в каждом человеке, кто любовался этим прекрасным явлением природы, и это зрелище как бы приобщало каждого к великим тайнам мироустройства.
Тигран, обратившись к
- Сокровища Манталы. Волшебная диадема - Андрей Дерендяев - Фэнтези
- Драконий перстень - Георгий Григорьянц - Исторические приключения / Фэнтези
- Всё началось с грифона - Кияш Монсеф - Героическая фантастика / Городская фантастика / Попаданцы / Разная фантастика / Фэнтези