Гр. Жукова Г. И., 35 лет, русская, член КПСС, инжинер-теплатехник, проживает неподалеку (рядом) с районом Северного кладбища. Сегодня около 7 утра (точное время не помнит по причине вчерашнего отмечания Дня Победы над фашизмом) гр. Жукова вышла из дома в целях выгула собаки, породы дворняга, кличка Елдак. По собственноручным словам гр. Жуковой, Елдак имеет привычку справлять нужду (малую и большую) на територии самого кладбища, канкретно у склепа, принадлежащего покойному гр. Ерофееву Е. А. с супругой. В момент отправки Елдаком естественных надобностей гр. Жукова заметила проходящие мимо три фигуры, напоминающие мужские. Фигуры выписывали кринделя (находились в состоянии, напоминающем алкогольное опьянение) и выражались не цинзурными словами (матом). Заметив Жукову, фигуры изменили направление движения, приблизились к ней и подтвердились мужчинами. В одном из них гр. Жукова опознала покойного гр. Феоктистова Бориса Петровича, с которым до факта его смерти была знакома, двое других ей неизвестны. Гр. Феоктистов предложил свидетелю совершить половой акт по месту нахождения, угрожая в случае отказа не цинзурными выражениями (матом). Однако при обнаружении Елдака, появившегося из за склепа, принадлежащего гр. Ерофееву Е. А., Феоктистов от своих намерений отказался и все трое удалились в направлении, которое свидетель не помнит. По собственноручным словам Жуковой Феоктистов выглядел неважно и имел бледный вид и зеленый цвет лица.
В 7:48 в присутствии свидетелей гр. Шишкина П. Н. и Жуковой Г. И. мною была осмотрена могила, принадлежащая покойному гр. Феоктистову Б. П. Могила имела разрытое состояние и самого Феоктистова в ней не оказалось. На месте Феоктистова был обнаружен труп неизвестной гражданки, в которой свидетель Шишкин опознал свою собутыльницу, с которой вступал в половую связь по имени Аня. По факту трупа я вызвал дежурный наряд милиции и позвонил в скорую помощь. Дождавшись прибытия наряда, убыл в направление отделения милиции № 149.
Дата: 10.05.1978
Подпись: Спицын Д. К.
– Ну и что будем делать? – Потапов выбил из пачки сигарету, прикурил и обернулся к напарнику. Худощавый вихрастый опер Степа Огурцов дочитал копию докладной, отпечатанной под фиолетовую копирку, и пожал плечами.
– Лечить. Горячка белая, к доктору не ходи. Жаль парня, молодой совсем.
– Ты это про кого? – подозрительно спросил Потапов.
– Про Димку Спицына. Или… что? – опер озадаченно посмотрел на Потапова. – Володь, ты веришь в ахинею про ходячих покойников?
– Я не попик, чтобы верить, – Потапов стряхнул пепел в банку из-под кильки в томате. – У нас на территории найдена мертвая девушка со следами насильственной смерти. Обнаружен факт вандализма: вскрыта могила, и труп из нее похищен. Это все, что мы с тобой знаем. – Потапов похлопал Степана по плечу. – Съезди-ка на кладбище, пока Спицын после смены отсыпается, изучи обстановку. Нутром чую: неладно там. Посмотри подъездные пути, ведь не на себе же Феоктистова вывозили. Провентилируй насчет самогонки: сторож кладбища наверняка гонит. Ну и все такое.
Начало мая выдалось жарким, на первомайском параде ленинградцы щеголяли в почти что летних нарядах. Потом, однако, резко похолодало, прошел мимолетный снежок, и погода установилась прохладная, пасмурная, градусов в десять тепла.
Пробравшись по тропинке среди могил в дальний конец кладбища, Степа вышел к сторожке и постучал.
– Здесь я, – послышался голос сзади. Огурцов резко повернулся. Под липой, привалившись к стволу, стоял приземистый мужик в телогрейке и кирзовых сапогах. – За инвентарем, что ли? Три рубля и паспорт в залог.
– Обалдел, папаша? За трояк я лопату в магазине куплю, – возмутился Огурцов.
– Такую не купишь. – Сторож важно покивал. – Вон у нас вчера два жмурика третьего откопали и гулять ушли. Где инвентарь взяли, спрашивается. То-то!
– Что, прямо вот так жмурикам лопаты и отдал? За трояк и паспорт?
Сторож подошел к Степану вплотную, дохнул ему в лицо густым сивушным духом, икнул и понес такое, что Огурцов лишь укоризненно покачал головой, выслушав.
– Не жмурикам, – доверительно сообщил сторож. – Мужик приходил, длинный, лохматый, и говорит чудно́. Ему и выдал. И ведро, и лопаты, и мешок с веревками. Он паспорт в залог отдал, – сторож сморщился и помахал пальцем перед Степиным носом. – Но вишь, какое дело: петух прокукарекал, а они не вернулись, покойники-то с мужиком. И барабаны всю ночь били. Значит, не наши. Неправильные. А паспорт у меня остался!
– Давай его сюда, – Огурцов показал удостоверение.
Сторож порылся за пазухой, покачиваясь, достал красную книжку с гербом и протянул Огурцову. Степа открыл. С фотографии глядела на него русоволосая круглощекая женщина.
– Лохматый мужик, говоришь? – Огурцов усмехнулся. – Похоже, про…ал ты инструментарий, папаша.
– Обижаешь, начальник. Обе лопаты на месте. Я их, значит, обратно нашел и подобрал. Вон там, за лужей.
За лужей виднелась продолговатая яма с неровными краями и неаккуратно выброшенной наружу землей. Создавалось впечатление, что из ямы кто-то долго и трудно выбирался. Степан обошел кругом. Обнаружил остатки костра, мелкие обгорелые кости и черные перья. Нагнулся подобрать перо и внезапно заметил отчетливый след босой ноги на влажной глинистой земле. Огурцов присел на корточки, промерил большим пальцем от пятки до мыска. Получился размер так сорок шестой.
– Бардак у тебя, папаша, – сказал он с осуждением. – Мертвяки как у себя дома разгуливают, нарушители с алкогольным уклоном жареными воронами закусывают. А это что такое валяется? – Огурцов вытащил из лужи табличку, заляпанную грязью. Сторож истово сорвал с головы кепку и протер. На табличке проступила надпись: «Геворкян Армен Суренович, 1942–1978».
Огурцов поскреб надпись, поднял голову, посмотрел на сторожа снизу вверх и спросил:
– А что, папаша, телефон в сторожке у тебя есть?
Собака след не взяла. Бывалый овчар скулил, поджимал хвост и воротил морду от ямы. Сержант-кинолог без особой надежды потыкал собачьим носом в следы босых ног и развел руками.
– Наверное, чем-нибудь посыпали. Артек никогда себя так не вел.
Заморосил мелкий дождик. В след натекла небольшая лужица. Огурцов отпустил кинолога и без особой надежды отправил сторожа в отделение давать показания, а сам двинулся к ближайшим домам.
Поквартирный опрос практически ничего не дал. Ну, шатались какие-то мужики, то ли пьяные, то ли больные, но место злачное, и картина давно привычная.
– Кому нужно на них смотреть, на алкашей? – дворничиха Роза кивнула в сторону пивного ларька, где маячили помятые фигуры. – Вон стоят, пограничники. Тьфу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});