— Всё? — спросил из камеры старший лейтенант.
— Всё! — послышался снизу голос Скворешни.
— Подымайтесь! Начинаю перекличку!
— Есть подыматься! — ответил Скворешня, показываясь над площадкой с огромной охапкой инструментов.
С запущенным винтом он проскользнул в камеру, и старший лейтенант едва успел ткнуть в него пальцем, сказав:
— Один…
Не отдавая распоряжения о поднятии площадки, старший лейтенант продолжал считать остальных людей, заполнявших камеру:
— Два… три… пять… восемь…
Людей было много — семнадцать человек. Пока продолжалась перекличка, площадка все еще не была поднята, и никто не обращал на это внимания.
Наконец старший лейтенант закончил:
— Все налицо. Поднять площадку! Сдвинуть двери! Открыть вентиляцию!
Вода быстро убывала, скоро и давление воздуха в камере было доведено до нормального.
Волнуясь и торопясь, все нетерпеливо снимали с себя скафандры, спеша поскорее очутиться на своих постах у механизмов и аппаратов, чтобы быть на месте к моменту отплытия. Последним выбежал из камеры старший лейтенант и, устремившись к центральному посту, на бегу крикнул Крутицкому, дежурному водолазу выходной камеры:
— Все налицо! Задраить камеру!
— Есть задраить камеру!
Все же Крутицкий просунул в дверь голову. Лишь убедившись, что в камере никого нет, он задраил водонепроницаемую дверь камеры, запер гнездо с кнопкой от привода и отправился помогать в уборке отсеков.
Зазвучал громкий авральный сигнал:
— Все по местам!
Команда замерла на своих постах у многочисленных аппаратов и механизмов.
В центральном посту капитан нажал крайний левый клавиш на клавиатуре ходового управления.
Подлодка дрогнула, по корпусу и палубам пронеслась мелкая, но вполне ощутимая дрожь.
«Пионер» тронулся с места.
Начался последний, гигантский перегон — туда, к далеким берегам родной Страны Советов…
Дрожь становилась все мельче, замирала, таяла и наконец почти совсем исчезла.
«Пионер» вышел из своего убежища и двигался уже среди необъятных пространств океана, раскрывшихся перед ним на экране центрального поста. Ультразвуковые прожекторы внимательно ощупывали своими лучами водные толщи на двадцать километров вокруг, два инфракрасных разведчика в пятидесяти километрах впереди подлодки шныряли вверху, внизу, по сторонам, донося в центральный пост о замеченном.
Все было пустынно, спокойно, впереди расстилался безопасный путь. «Пионер» опустился на глубину в пятьсот метров, окружил себя паровой пеленой, лег на курс и, все быстрее развивая ход, ринулся вперед. Механизмы и аппараты работали безотказно, четко и плавно, бесшумные взрывы дюз слились в непрерывный мощный ураган, десятки и сотни километров стремительно убегали назад.
Именно в эти радостные, волнующие часы старший радист Плетнев подал капитану перехваченную и расшифрованную радиограмму с крейсера «Ямато».
Радиограмма, в дополнение к предыдущему донесению, сообщала морскому генеральному штабу, что, несмотря на все принятые меры спасения, эсминец «Сазанами II» на пути от острова Рапа-Нуи к базе также затонул от полученных в бою у острова повреждений. Кроме того в радиограмме сообщалось, что два часа назад командир крейсера «Ямато» капитан Маэда, не перенеся бесчестия поражения, учинил над собой харакири, в чем ему с сердечной дружбой и любовью помог лейтенант Тодзио. Командование крейсером принял старший лейтенант Ясугуро Накано.
По всем отсекам «Пионера» вновь прозвенела трель аврального отбоя. Она звучала мягкой, сладостной мелодией в ушах тех, кому несла покой и сон…
Не отдыхал лишь «Пионер». Без устали и без отдыха он стремительно и неудержимо рассекал подводные толщи, неся в себе нетерпеливое счастье ожидания, радость приближения к заветной цели. Все новые и новые сотни и тысячи километров убегали назад, скрывались в туманной дали, сокращая расстилавшиеся пространства впереди.
* * *
Словно гигантский раскаленный снаряд, «Пионер» несся над безопасными глубинами пустынного в этих местах океана. Лишь через двадцать часов, приближаясь к широко раскинувшемуся архипелагу бесчисленных и мелких, как пыль, коралловых островов Паумоту, «Пионер» несколько сбавил скорость. Зная чудесную способность подлодки самостоятельно, автоматически маневрировать при встрече с подводными препятствиями, можно было бы удивиться такой чрезмерной осторожности, но капитан не хотел допускать и малейшего риска в этом ответственном походе. Лишь пройдя по широкому, в несколько сот километров, проходу между островами Паумоту и соседними — Маркизскими, «Пионер» довел ход до максимального и с прежней скоростью устремился на северо-запад.
Матвеев проснулся, когда, подлодка поравнялась с первыми коралловыми атоллами Маркизского архипелага.
Он бодро вскочил с койки, зажег свет и, увидев пустую койку Скворешни, своего соседа по каюте, подумал: «Уже поднялся? Вот неутомимый!»
За этой мыслью мелькнула другая: у механиков, как и везде на корабле, осталось много недоделок, которые оставлены были для устранения уже в пути. Водолазы работали все время с механиками, и нужно было спешить к ним на помощь. Матвеев быстро закончил свой туалет, прибрал койку и направился в столовую. Здесь он увидел Козырева, Ромейко и еще нескольких человек, сидевших за столиками и с аппетитом, после почти суточной голодовки, уплетавших еду.
Матвеев вытянулся перед Козыревым и официальным тоном спросил:
— Товарищ исполняющий должность главного механика, разрешите спросить.
— Пожалуйста, товарищ Матвеев, — столь же официально ответил Козырев.
— Прикажете водолазам приступить к ликвидации недоделок?
— Да. Всем, кто проснулся. Впрочем, сейчас будет общая побудка. Поешьте и приходите в водородную камеру.
— Есть!
— А товарищ Скворешня еще спит?
— Нет. Когда я проснулся, его уже не было в каюте.
— Ага! Когда поедите, отыщите его и приходите вместе к нам… Пойдем, товарищ Ромейко.
Быстро покончив с едой, Матвеев отправился за Скворешней. Однако никто, к кому ни обращался Матвеев, не видел Скворешню, не встречал его. Матвеев заглянул во все отсеки, осмотрел все каюты, красный уголок, склады, даже научные кабинеты и лаборатории. Скворешня словно в воду канул! Удивление Матвеева сменилось беспокойством.
Уже прозвучала общая побудка, люди выходили из своих кают, заполняли столовую, расходились уже на работы — Скворешни нигде не было, никто ничего о нем не знал. Совершенно растерянный, Матвеев направился в центральный пост и доложил вахтенному командиру старшему лейтенанту Богрову об исчезновении старшины водолазов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});