Читать интересную книгу "Дети Божии - Мэри Дориа Расселл"

навсегда прикончим их.

Глава 35

Бассейн реки Пон

Октябрь 2078 года по земному летоисчислению

Эмилио Сандос первым заметил приближающихся пешком к лагерю четверых путников. Все четверо были в балахонах и сапогах городских руна, и причин сомневаться в их принадлежности не существовало.

– У нас гости, – объявил он, выходя навстречу пришлецам, Нико рядом, Шон и Жосеба последовали за ним. Он не боялся. Ведь София неоднократно уверяла его в том, что к югу от гор Гарну живого джанада не встретишь, a Нико был вооружен.

Сандос протянул к ним обе руки ладонями вверх на манер руна и уже приготовился ощутить в своей руке некогда так знакомые ему длинные и теплые пальцы руна, но вовремя вспомнил про ортезы и опустил руки.

– Пальцы этого не пригодны для приветствия, и этот просто желает вам всякого блага, – объяснил он. И, посмотрев на Нико, предложил тому: – Поздоровайся с ними, – и с удовольствием услышал, как Нико серьезно и правильно произнес «Схаллалла кхаери», и был таким же образом поприветствован двумя вышедшими вперед руна.

Повернувшись к оцепеневшим Шону и Жосеба, Эмилио улыбнулся:

– Спереди идут две женщины. Двое сзади, возможно, мужчины. Иногда они предпочитают предоставлять дамам возможность отличиться. Поздоровайтесь. – После обмена приветствиями он непринужденно продолжил, как если бы никогда не отлучался с планеты: – Из какого же далека вы пришли?! Мы будем рады разделить с вами трапезу.

Заметив, что двое шедших сзади переглянулись, он пристально посмотрел на них, и у него перехватило дыхание. Меньший из них был не рунао. Человека этого Эмилио Сандос видел в слишком многих кошмарах: мужчина среднего роста, наделенный удивительной красоты фиалковыми глазами, встретившими его взгляд с такой выдержкой и прямотой, что землянину потребовалась вся его сила, чтобы ответить на этот взгляд и не уступить.

«Этого не может быть, – подумал он. – Этот человек не может оказаться тем самым».

– А вы… вы, наверное, сын отца Эмилио Сандоса? – спросил его этот мужчина. Голос оказался другим… звучным, красивым, но другим. – Я видел его изображение. В архивах…

Услышав слова к’сана и увидев плотоядные зубы жана’ата, открывшиеся, когда Рукуей заговорил, Шон попятился. Нико достал пистолет, однако Жосеба немедленно подошел к нему и сказал:

– Дай-ка сюда.

Сняв оружие с предохранителя, баск с привычной для охотника реакцией повернулся и выстрелил в нечто свиноподобное, хрюкавшее и возившееся в соседних кустах.

Звук выстрела и предсмертный визг всполошили всю местную живность, а ВаРакхати попятились назад и прижали уши к головам. Жосеба вернул пистолет Нико, направившего оружие на только что говорившего жана’ата, приглядывая при этом за всеми остальными – теперь застывшими и явно испуганными. Подойдя к тушке в последовавшем молчании, Жосеба пригнулся и поднял ее за ножку, позволив крови для наглядности вытекать из раны.

– Мы не хотим вам никакого зла, – твердым тоном сказал он. – Но и не позволим вам повредить нам.

– Хорошая формулировка, – тяжело дыша, проговорил Эмилио. В данной ситуации он был согласен с Карло, верившим в воспитательное значение пули.

– Я никому не отец, – проговорил он, пристально глядя на Рукуея. – Я тот, кого вы назвали, то есть Эмилио Сандос. Этот человек, Нико, убьет по моему приказу любого, кто попробует угрожать нам. Это понятно?

Все четверо ВаРакхати жестами подтвердили свое согласие. Ошеломленный Рукуей в растерянности произнес:

– Мой отец знал вас…

– В известном смысле, – холодным тоном произнес Сандос. – Как прикажешь тебя величать? – произнес он на высоком к’сане с задиристой интонацией родовитого аристократа. – Ты перворожденный или второй?

Жана’ата чуть сложил уши и под смущенное молчание остальных произнес:

– Я не имею ранга. Моя мать не была аристократкой. Если угодно: Рукуей Китхери.

– Господь Всемогущий, – выдохнул Шон Фейн. – Китхери?

– Так ты сын Хлавина Китхери? – спросил Сандос, хотя сомнений у него уже не оставалось. Родство с Хлавином было очевидно, к тому же сын поднял подбородок в знак согласия. – Ты лжешь. Или ты бастард, – отрезал Сандос, бросая преднамеренный вызов – пробуя реакцию, нащупывая болевую точку, тем более что Нико находился рядом. – Тот Китхери был рештаром и не имел права рождать сыновей.

Слишком ошеломленный неожиданной ситуацией для того, чтобы отреагировать привычным для себя образом, Рукуей просто уронил хвост, однако тут вперед шагнул третий его спутник, также оказавшийся жана’ата.

– Меня зовут Шетри Лаакс. – Учитывая безусловно мертвого фройила, показательно истекавшего кровью в руке другого иноземца, Шетри говорил кротким голосом, однако воспользовался доминантным местоимением, чтобы перейти к спору, на тот случай, если иноземцы намеревались предложить поединок. – Рукуей – кузен моей жены, и я не могу потерпеть оскорбления столь близкому родичу. Он не солгал, и он не бастард, однако песня о его происхождении слишком долга, чтобы пропеть ее. Полагаю, что целям нашим лучше послужит отсутствие дальнейших оскорблений.

Воцарилось неловкое молчание, обе группы ждали реакции Сандоса.

– Гарантирую паритет, – произнес он наконец, тем самым несколько разрядив ситуацию. –  Ты говорил о цели, – обратился он к Шетри.

Однако ответил ему Рукуей.

– Я знаю, зачем вы здесь, – произнес он, замечая реакцию: учащенное дыхание, сосредоточенность. – Вы прибыли сюда, чтобы учить наши песни.

– Верно, – согласился невысокий иноземец. – Точнее, так было когда-то.

Умолкнув и распрямившись, он откинул голову назад, чтобы охватить сразу всех взглядом своих маленьких черных и чуждых глаз, не похожих на глаза Исаака, тоже маленьких, но нормального голубого цвета, никогда и ни на кого не смотревшего подобным образом.

– Мы прилетели сюда затем, что поверили в то, что вы поете об истине и о Разуме, который стоит за истиной. Мы хотели узнать, какие красоты открыл вам этот Истинный Разум. Но вы пели не о прекрасном, – проговорил он с оскорбительной мягкостью. – Ваши песни говорили об удовольствии, которое дает не знающая милосердия сила, об удовлетворении, которое получаешь, сокрушив сопротивление, о наслаждении неодолимой силой.

– Все стало другим в эти дни, – сказала рунаo. – Мое имя Кажпин, – проговорила она, поднося обе ладони ко лбу. – Теперь подобная власть принадлежит южным руна. Мы, ВаН’Жарри, живем иначе.

– И среди нас живет тот, кто нашел ту музыку, которую вы искали… – начал Рукуей.

– И если вы хотите услышать ее, вам придется пойти с нами, – добавила торопливо Тийат. – Исаак хочет, чтобы вы…

Люди заметно встрепенулись.

– Исаак, – повторил Сандос. – Исаак – иноземное имя. Персона, которую ты упомянул, тоже из иноземцев?

– Да, – ответил Шетри. – Он из ваших, но не такой, как его мать или его сестра…

– Его сестра! – воскликнул Сандос.

– Его сестра и моя жена, имя которой Хэ’энала, чьей приемной матерью была София Мендес у Ку’ин, – продолжил Шетри,