— Д-да… — выдавила она, открывая глаза.
— Извините, мадам, — начала оправдываться Миньона, — я не хотела испугать вас.
— Ничего, ничего, — успокоила камеристку Скай, — я просто задумалась.
— О месье Адаме? — лукаво заметила Миньона. — Я знаю его с детства. О, он, как это говорится, formidable, magnirique! Un grand homme passionne! Он ваш любовник?
— Она будет моей женой, ты, длинноносая! — раздался с порога голос Адама. — Она сейчас носит траур по мужу, но мы давно знаем друг друга, и в следующем году Скай выйдет за меня замуж.
— Месье Адам! — Миньона от восторга даже выронила губку, которой мылила спину Скай, и сжала руки. Затем подбежала к нему, охватила его голову и расцеловала в обе щеки. — Bonne chance, месье Адам! — воскликнула она. — Я так счастлива за вас! Разве я не говорила вам много лет назад, когда эта злополучная Атенаис прогнала вас, что когда-нибудь найдется девушка, которая станет вашей женой? Мадам Скай гораздо красивее ее!
— И у нее доброе сердце. Миньона, — серьезно добавил Адам.
— Ты невозможен! — прошипела Скай из-за двери. — Иди мойся, болван! На тебе пыль по крайней мере половины дорог Франции! Миньона, вода остывает!
Адам со смешком исчез за дверью в своей комнате, а Миньона, раздосадованная собственной оплошностью, быстро закончила мытье Скай, помогла ей вылезти из ванны и обтерла ее.
— Мадам графиня сказала мне, что скоро мы все поедем в Париж на королевскую свадьбу, — болтала она. — Я и не думала, что тоже смогу оказаться там! Будет что порассказать внукам!
— Ты замужем? — удивилась Скай.
— За Гийомом, слугой Адама. Он намного старше меня, но мы давно женаты. Я уже была матерью двоих малышей, когда стала камеристкой. Когда графиня Габриэла вышла замуж за месье Антуана и переехала в замок со своими детьми, Гийома назначили слугой Адама. Разумеется, сейчас он давно на покое, но когда узнал, что Адам возвращается, то вернулся на службу. У нас несколько внуков, и им, конечно, интересно будет послушать наши рассказы после возвращения из Парижа.
Скай улыбнулась, вспомнив, как любила подобные придворные праздники Дейзи.
— Свадьба всегда свадьба, — сказала она. — Я думаю, эта будет отличаться только размахом. К тому же, наверное, мы сможем привезти детям что-нибудь особенное, какие-нибудь сувениры.
— О, вы так добры, мадам!
— У меня тоже есть дети. Миньона, и я знаю, что они всегда рады подаркам.
Качая головой в знак одобрения, Миньона помогла ей завернуться в бледно-розовый халат с жемчужными пуговицами и принялась расчесывать ее волосы. Чуть влажные они засверкали, бросая голубые отблески.
Миньона надушила их ароматом роз. Результат своих трудов удовлетворил ее.
— Итак, мадам, все готово. Где мне сервировать стол?
В салоне?
— Нет, — ответила Скай. — Я устала. Принеси мне немного хлеба с кусочком сыра и чуть-чуть вина. Я поем здесь у окна, а потом отдохну.
Миньона поспешила выполнить ее просьбу, а когда все было готово, сказала:
— Все ваши платья поистрепались за время путешествия, и, пока вы отдыхаете, я посмотрю, что можно с ними сделать.
— Спасибо, Миньона, — поблагодарила Скай, и камеристка покинула комнату.
Скай медленно жевала хрустящий хлеб с сыром. Вино было сладким и вполне выдержанным. На ее вкус. Взгляд странствовал по саду, где под надзором бонн резвились ребятишки. Скай пришла в голову мысль: как-то там ее дети? Огорченно покачала головой — они-то отлично обходились без нее. На глаза навернулись непрошеные слезы. Она несправедлива к своим малышам — у них просто не было другого выбора, но ведь они так же скучали без нее, как она без них. А она пока еще не готова вернуться в Англию: не готова снова выполнять материнские обязанности и не готова сражаться с коварством Елизаветы Тюдор. Последние два года были слишком тяжелыми, ей нужно время, чтобы восстановить силы. Она смахнула с коленей крошки. И, осушив кубок, легла в постель.
«Господи! Как я устала!»— успела подумать она. Как только ее голова коснулась подушки, она провалилась в сон, Она не имела представления, сколько проспала, но, когда проснулась, вещи в комнате уже отбрасывали длинные тени, а рядом похрапывал Адам. Она посмотрела на него и улыбнулась: он был такой большой, что заставлял ее ощущать себя совсем крошкой, а уж ею она не была. В его черной шевелюре были заметны редкие седые пряди. «Странно, — подумала она, — я никогда не замечала, как прекрасны черты его лица». Высокие скулы обтянула загорелая гладкая кожа — Адам никогда не был домоседом. Ей понравилось, как он подстриг бороду — она стала короче и образовывала круг вместе с дугой усов, что увеличивало его чувственный рот. Да, решительно он был красавец!
— Ты хочешь меня съесть или просто разрисовать? — насмешливо спросил он, открывая глаза.
— Я просто думаю, какой ты красавец, — честно ответила она.
— Хочешь сказать, что раньше этого не замечала? — спросил он слегка обиженно.
— Нет, — хихикнула она, — но, пока ты спал, я присмотрелась получше. Конечно, я всегда считала тебя недурным собой, но после более тщательного изучения решила, что ты просто красавец!
Она смотрела на него сверху вниз, опершись на локоть. Вдруг он протянул руку и притянул ее к себе.
— Иди ко мне, моя девочка! — В его глухом голосе звучала страсть, его губы целовали ее, ища отклика, к которому, он знал, она была готова, несмотря на протесты. На мгновение Скай испугалась, даже удивилась, хотя была готова к тому, чтобы попросить его любить ее. Она вдруг поняла, что ее удивляет — впервые за целый год ее целовали с любовью, а не из похоти. Это был не Кедар с его страстью к ее телу, с желанием абсолютного обладания ею. Это был Адам, ее любимый гигант, так долго любивший ее. Она почувствовала облегчение и радость, когда из ее глаз полились непрошеные слезы. Он приподнял голову и стал медленно сглатывать текущие по ее щекам слезинки. Скай вздрогнула от чувственного наслаждения, которое доставила эта простая ласка. Она поняла, что хочет его не только сегодня, не только на один день, но и навсегда.
Она чуть было не рассмеялась при мысли о том, как она была глупа, убиваясь по Найлу. Слава Богу, Адам лучше понимал ее. Он понимал, как ей больно, как ужасно она должна была себя чувствовать после этой нелепой потери, и все же он не переставал любить ее, он говорил ей, что будет терпеливо ждать ее. Мужчины рождаются, чтобы погибать, и то, что гибли ее предыдущие мужья, — просто один из законов жизни. Осман всегда предупреждал ее — не сражайся с судьбой. И Скай вдруг неожиданно ясно увидела свою судьбу — это Адам.
— Ох, Адам, — судорожно выдохнула она, — я люблю тебя!
Он с лукавой усмешкой ответил: