Снаружи, на верхней площадке лестницы, Ройан приподнялась на колени и подползла к Харперу, освещенному прожекторами.
— С тобой все в порядке? — выдохнула она. Из пореза на виске Николаса струилась кровь, выделяясь темно-алым на фоне лица, облепленного белой, как мука, пылью.
Вместо ответа он с трудом поднялся на ноги и потянул Ройан за собой.
— Тут нельзя оставаться, — хрипло проговорил Харпер, и в тот же момент из дыры вылетело белое облако пыли, опять приглушая свет прожекторов. — Здесь опасно. — Англичанин потащил Ройан прочь, кашляя от пыли. — Вся эта пещера может обрушиться.
Николас привел ее к подножию лестницы, и они заковыляли вниз, поскальзываясь на покрытом водорослями полу. Сквозь пыль впереди вырисовалась широкая фигура Сапера.
— Какого черта здесь происходит? — с облегчением проревел он, завидев их.
— Помоги мне! — заорал в ответ Николас. Сапер подхватил Ройан на руки, и они понеслись по туннелю, остановившись перевести дыхание только у мостика через сток.
Почта в деревне Дэбрэ-Мариам располагалась в маленьком строении на пыльной улице за церковью. Стены были сложены из необожженного кирпича, и их не покрывала ни штукатурка, ни краска. Оцинкованная железная крыша почты отражала свет горного солнца. Общественный телефон должен был находиться в будке у входа, но давно ушел в небытие. Может, его украли, может — сломали, но вероятнее всего, просто сняли по приказу местных властей, чтобы диссиденты и бунтари не могли им пользоваться.
Тессэ ожидала этого и удостоила будку лишь одним взглядом, сразу пройдя в маленькую комнату, представляющую собой главный зал почты. Там сидело немало крестьян, занявших очередь к пожилому почтмейстеру, единственному человеку за зарешеченным окошком. Некоторые расстелили на полу плащи и уселись на них, изготовившись долго ждать, проводя время за болтовней и курением, покуда дети резвились вокруг взрослых.
Почти каждый из собравшихся узнал Тессэ, стоило ей показаться на пороге. Даже те, кто провел в очереди все утро, с уважением приветствовали ее и отступили в сторону, чтобы пропустить вперед. Несмотря на два десятилетия африканского социализма, феодальные инстинкты селян сохранились. Тессэ принадлежала к благородному роду, и на нее распространялись подобные привилегии.
— Спасибо, друзья, — улыбнулась она. — Вы очень добры, но я дождусь своей очереди.
Их очень смутил ее отказ. Поэтому, когда даже пожилой почтмейстер перевесился через прилавок и тоже принялся настаивать, одна из немолодых женщин взяла Тессэ за руку и повела ее вперед.
— Благослови вас Иисус и все его святые, возеро Тессэ! — приветственно воскликнул почтмейстер. — Добро пожаловать в Дэбрэ-Мариам. Что угодно моей госпоже?
Все посетители почты собрались вокруг молодой женщины, чтобы не упустить ни детали из ее заказа.
— Я хочу сделать звонок в Аддис-Абебу, — сказала она почтмейстеру. Окружающие люди заговорили, зашептали. Это было необычное и, несомненно, важное дело.
— Я отведу вас к телефонному узлу, — важно заявил работник почты и ради такого случая даже надел синюю форменную фуражку. Он обошел прилавок, раздвигая посетителей и покрикивая на них, чтобы проложить дорогу Госпоже Солнце. Служащий провел Тессэ в маленькую комнату в задней части почты, где телефонная кабинка занимала место размером не более крохотного туалета.
Тессэ, почтмейстер и все крестьяне, которые смогли поместиться, зашли внутрь. Работник телефонного узла был рад помочь прелестной женщине и принялся кричать в трубку, как старшина на параде.
— Уже скоро! — улыбнулся он. — Небольшая задержка. А потом можно будет поговорить с британским посольством в Аддис-Абебе.
Тессэ, которая хорошо знала, что такое небольшая задержка в Эфиопии, вернулась на переднее крыльцо почты и послала за едой и выпивкой в ближайший деревенский кабак. Она угостила сопровождающих монахов и половину Дэбрэ-Мариам, устроив веселый пикник в ожидании, пока ее заказ пройдет через полдюжины старинных деревенских телефонных узлов в столицу. Благодаря тею расположение духа у собравшихся было самое радужное. Наконец через полчаса из двери выбежал почтмейстер и с гордостью объявил, что вызываемый абонент ждет госпожу в задней комнате.
Тессэ, монахи и пятнадцать крестьян последовали за почтмейстером к телефонному узлу и собрались, радостно вереща, вокруг кабинки. Остальные толпились в основном помещении почты.
— Джеффри Теннант у телефона. — Сквозь потрескивание и шипение раздались металлические нотки английского с безупречным произношением.
— Мистер Теннант, это возеро Тессэ.
— Я ждал вашего звонка. — Голос Джеффри смягчился при мысли о том, что он разговаривает с хорошенькой женщиной. — Как поживаете, моя дорогая?
Тессэ передала ему сообщение Николаса.
— Скажите Ники, что дело будет сделано, — заявил Теннант и повесил трубку.
— А теперь, — сказала Тессэ почтмейстеру, — я хочу сделать еще один звонок. В посольство Египта.
Собравшиеся возбужденно загудели, поняв, что развлечения на сегодня не окончены. Все вернулись выпить еще тея и поговорить.
Второй звонок проходил дольше, и Тессэ соединили с египетским атташе по культуре только после пяти часов вечера. Она однажды встречалась с ним на вечеринке в Аддис-Абебе, и только поэтому он согласился ее выслушать.
— Вам очень повезло, что вы застали меня так поздно, — заявил дипломат. — Обычно мы закрываемся в четыре тридцать, но сейчас происходит встреча Организации африканского единства, и я работаю куда дольше. Впрочем, не важно. Чем я могу помочь вам, возеро Тессэ?
Стоило ей назвать имя и звание человека в Каире, которому было адресовано послание Ройан, как его снисходительный тон исчез, сменившись деловым и полным желания угодить. Атташе записал все, что Тессэ сказала, попросив повторить имена и названия. Для подтверждения он прочел свои записи вслух.
В конце длинного разговора дипломат понизил голос:
— Меня чрезвычайно опечалила ваша недавняя потеря, Госпожа Солнце. Я всегда был высокого мнения о майоре Брусилове. Быть может, когда вы вернетесь в Аддис-Абебу, вы окажете честь отобедать со мной?
— Как мило с вашей стороны предложить такое, — сладким голосом отозвалась Тессэ. — Я с огромной радостью снова встречусь с вашей очаровательной женой. — Она положила трубку, не дожидаясь, пока атташе перестанет смущенно бормотать оправдания.
Солнце уже начало садиться за вершины небесных замков из кучевых облаков, и в воздухе запахло дождем. Было слишком поздно, чтобы идти вниз по склону, поэтому Тессэ с облегчением приняла приглашение главы Дэбрэ-Мариам, отправившего ей навстречу одну из своих дочерей.