— Не пора ли запрячь Мэгги в двуколку, сэр? — осведомился Том.
— Всенепременно, — отвечал профессор, сверившись с часами. — До встречи осталось всего ничего.
— Да, сэр. Сию минуту, сэр. Бедная девочка сама не своя с тех пор, как вы в провинцию укатили. А ну-ка, Джемчик, пошли!
Со стола сняли скатерть, и, прежде чем отправиться на встречу с мистером Хиллтопом, профессор, мистер Банистер и мистер Киббл обсудили предварительную стратегию. Сошлись на том, что кратчайший путь к мистеру Хантеру и табличкам из электра одновременно является и самым прямым: атаковать в лоб особняк мистера Хантера в Вороньем переулке. Какой эффективный, какой неожиданный и сбивающий с толку подход: просто-напросто взять да и собраться всем скопом — en masse, так сказать — у дверей молодого джентльмена!
— А что, если дверь откроет тот же грубиян-слуга? — осведомился мистер Киббл, вспоминая рассказ мистера Банистера о безрезультатном визите от имени мирового судьи. — Что, если он вновь прибегнет ко лжи — хозяина, дескать, дома нет! — и откажется нас впускать?
— Не думаю, что он осмелится, тем паче что с нами будет мистер Хиллтоп, — отвечал профессор. — Я нисколько не сомневаюсь, что, если мы хотим переговорить с мистером Хантером, присутствие мистера Хиллтопа в наших рядах — ключ к успеху. Благодаря одному лишь численному перевесу мы заставим мистера Хантера открыть свои карты: хотя, конечно, недосчитавшись доктора Дэмпа, мы изрядно проигрываем.
Однако час был поздний, следовало поторапливаться. Все двинулись к выходу — при том, что доктор так и не появился. Мистер Банистер и Лаура расстались довольно любопытным образом, что, разумеется, не укрылось от глаз зоркого мистера Киббла. Гарри по большей части держался столь же сердечно, как всегда, а вот Лаура распрощалась с ним церемонно и неловко, как если бы между молодыми людьми существовала некая тайная связь и Лаура признавала ее, однако ж стремилась сохранить в секрете от остальных. Сердце мистера Киббла заныло от ревности: в Гарри Банистере он почуял еще одного соперника, претендующего на расположение Лауры. И какого могущественного, какого опасного соперника! Возможно, против того нечесаного растрепы со Свистящего холма у секретаря и был шанс-другой, но что же, что он мог против богатого красавца-сквайра из «Итон-Вейферз»? Сколь безотрадные перспективы замаячили ныне перед мистером Кибблом! Охваченный отчаянием, он гадал, с какой бы стати человеку, занимающему положение столь высокое, как мистер Банистер, выказывать интерес к простой гувернантке? И что можно сказать о характере Лауры, если она платит ему взаимностью?
Профессор Тиггз облачился в пальто и уселся в двуколку, поджидающую во дворе перед конюшней. Мэгги уже стояла в оглоблях. Крапчатой кобылке не терпелось пуститься в путь, не терпелось устремиться в большой мир и продемонстрировать всем и каждому, на что способны ее проворные ноги. Похоже, на пробежку ее тянуло больше обычного: она нетерпеливо постукивала копытом, фыркала и встряхивала темной гривой. Мистер Банистер вскочил на серого гунтера, мистер Киббл — на вороного Нестора, и все помчались вперед по усыпанной гравием подъездной дорожке, выходящей на Пятничную улицу.
Мистер Джем, удобно угнездившийся на заднем крыльце, проводил их взглядом. Моргнул пару раз зеленым глазом, возможно, прикидывая, что недурно было бы и ему отправиться вместе с отъезжающими и расширить свой кругозор. Зевнул, потянулся и решил, что, пожалуй, проще вернуться в дом, где тепло и уютно, и поразмыслить над предметами действительно важными: огнем и миской.
Мэгги бежала резвой рысью, и очень скоро, взбодрившись на свежем воздухе, профессор и его спутники прибыли в кофейню, что располагалась в лабиринте внутренних двориков в Сноуфилдз: мистер Хиллтоп рекомендовал ее как удобное место встречи. Друзьям отвели столик в просторном зале для коммерсантов; профессор уселся на стул с высокой спинкой, мистер Банистер и мистер Киббл устроились на точно таких же. Стены зала были богато отделаны дубом, украшены картами соседних графств и картинами с изображением сцен охоты, что создавало средь городской суеты некую иллюзию сельской жизни (разумеется, Гарри это пришлось весьма по душе).
Джентльмены сообщили официанту, что ожидают прибытия еще двоих друзей, один из которых зовется мистером Джеком Хиллтопом. Знают ли его здесь? Нет, сэр, отвечал официант, это имя здесь неизвестно. Кстати, а не знаком ли ему мистер Джон Хантер из Вороньего переулка? На этот вопрос ответ последовал опять-таки отрицательный.
Джентльмены ждали; назначенный час настал, а затем и минул. Каждый вновь вошедший становился объектом самого пристального внимания: лицо его и фигура подвергались тщательному осмотру. Мистер Хиллтоп так и не появился; равно как и доктор Дэмп. Профессор ощутил смутное беспокойство. Спустя какое-то время к столику приблизился официант с письмом: его доставил человек, пожелавший остаться неизвестным. Адресовано оно было профессору Тиггзу. Профессор торопливо развернул послание и пробежал его глазами.
Письмо было от мистера Хиллтопа: тот умолял простить его и понять во имя всего святого и т.д. и т.п., но с сожалением сообщал, что к отряду не присоединится. По должном размышлении он пришел к выводу, что профессору и его друзьям не следует с ним общаться в связи с данным предприятием, ибо у него есть все причины опасаться за их безопасность, буде об этом союзе прознает мистер Хантер. Если мистер Хантер прослышит, что они коллеги, профессору и его близким придется несладко. Куда разумнее, исходя из пересмотренного мнения мистера Хиллтопа, идти к общей цели по отдельности. Мистер Хиллтоп также обронил несколько намеков на предмет существования определенных методов, каковыми он в полной мере собирается воспользоваться, и поощрял профессора и его сподвижников пустить в ход собственные средства. Трудясь независимо друг от друга, они достигнут куда большего, не подвергая себя столь грозной опасности, нежели усердствуя сообща.
Так писал мистер Хиллтоп.
Профессор был глубоко разочарован, мистер Банистер — тоже. Мистер Киббл что-то пробормотал себе под нос — дескать, на обещания мистера Хиллтопа вообще полагаться не стоит, но тут же умолк на полуслове. Мимо скользнула дама, чем-то напоминающая мисс Лауру Дейл, секретарь проводил ее глазами — и вновь вспомнил о своем положении и, в частности, о мистере Гарри Банистере и растрепанном типе со Свистящего холма. Сгустились холодные тени, надежды его развеялись. Так мистер Киббл вновь погрузился в мрачные раздумья, гадая, как же, как же, ну, как же во имя всего святого на что-то рассчитывать. Холодные тени разбередили тоску, терзающую его сердце, — тоску по юной девушке, которая внушала мистеру Кибблу глубокое восхищение и при этом, по всей видимости, вообще его не замечала. А вместе с приступом горя пришло осознание того, что израненное сердце исцелить совсем не так просто, как царапину на руке мистера Хиллтопа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});