– Я беру на себя толстого! – вдруг выкрикнул Дрианн, и голос его, неожиданно низкий и холодный, перекрыл шум сражения.
Он полностью сосредоточился на пухлом волшебнике, перестав сплетать фигуры заклятий. Просто уставился на него, лишь поддерживая свой щит. Я не понял, что он хочет делать, но на всякий случай удвоил его защиту, перебросив на нее часть своей энергии. Но Дрианн вдруг сделал несколько шагов в сторону, разрывая связывающую нас общую силу. В ту же секунду толстяк тонко завизжал, схватился за голову и упал на мостовую. Его тело несколько раз содрогнулось и замерло. Мой друг зашатался, лицо его побледнело, руки бессильно упали. «Он выжег сознание мага, – вдруг сообразил я, – как в тюрьме, когда убил палача». Как и рассказывал Дрианн, такое действие было сопряжено с большим расходом силы и делало некроманта слабым и уязвимым. Я тут же сотворил мощный Воздушный щит и хотел накрыть им мага, но почему—то мое заклинание отскочило от него. В этот момент худая магесса особенно ловко бросила заклятие Водяного клинка, прорвав ослабевший, почти исчезнувший щит Дрианна. Волшба сбила парня с ног и отшвырнула назад. Тело тряпичной куклой ударилось о мостовую и неподвижно замерло, освободившись от морока. Она. Убила. Моего. Друга. Это была не ярость, нет. Напротив, я ощутил нечеловеческое спокойствие. Она убила Дрианна. И убьет остальных. Она опасна, опасна для всех. Ее надо уничтожить. Как бешеную собаку. Как источник заразы. Уничтожить. А с ней старика. Для меня перестали существовать человеческие чувства, во мне жила одна лишь ледяная сила. Щиты упали, заклятия истончились. Я стоял перед противниками, открытый и спокойный. Медленно, медленно поднял руки… глубоко вдохнул… и через меня потекла сила Вселенной. Больше не нужны были формулы, фигуры, светлые и темные источники. Был только я и Вселенная. И где—то, на окраине этой бесконечности, находились жалкие черви, которых нужно было уничтожить. Удалить. Я протянул к ним ладони, и воздух содрогнулся, капли дождя остановили свое падение, в глубине земли загудели неведомые силы. Наверное, все произошло очень быстро, но для меня время замедлилось. На мостовую плавно, бесконечно плавно, упали два иссушенных тела. И вновь время начало свой бег. Я обернулся, мельком заметив своих друзей, замерших с выражением неизбывного ужаса на лицах. Всемогущество ушло, уступив место обычным моим возможностям. Недобитая городская стража, увидев, как я оборачиваюсь, побросала оружие и кинулась наутек. Я подбежал к Дрианну, однако меня опередил мастер Триммлер. Он прижал ухо к груди мага, напряженно вслушался, потом поднял больные от горя глаза и медленно покачал головой. Артфаал уселся на грудь Дрианна, принюхался и издал низкий скорбный вой. Я резко развернулся и двинулся к карете, чтобы освободить дядю Ге. Полуоторванная дверца висела на одной петле, я дернул, оторвал и швырнул ее на мостовую. Заглянул в экипаж… дядюшки не было. Внутри сидела красивая черноволосая девушка в темной одежде, скованная по рукам и ногам сложными заклятиями. Лоб ее перетягивала узкая черная повязка, на шее висела гроздь антимагических амулетов. При виде меня на лице девушки не отразилось ни страха, ни радости. Ее глаза, странно тусклые, смотрели без всякого выражения.
– Кто ты? – спросил я.
Она не ответила, продолжая глядеть в упор, но, кажется, не видя. Подошедший ко мне Лютый, лицо которого было покрыто мертвенной бледностью, достал из голенища сапога стилет и медленно, стараясь не напугать, протянул руку к шее смуглянки. Никакой реакции не последовало. Девушка лишь прикрыла глаза, и мне показалось, что она ждет смерти, как избавления. Ом перерезал ленты, на которых держались амулеты, и магические предметы, печально зашуршав, упали на пол кареты.
– Это кто? – хрипло спросил сзади Грациус.
Я пожал плечами.
– Как же мог Вадиус так нас подвести? – посетовал Дживайн.
– Да какая теперь разница? – разозлился я. – Какая—то темная магесса. Наверное, решили сегодня судить ее, а не дядю.
– Ну, так забирай и пошли, – ответил Грациус, – там разберемся.
Я жестом показал девушке, что пора выбираться из кареты. Она не понимала. Создавалось впечатление, что черноволосая не в своем уме. То ли была так напугана предстоящим судом, то ли в Счастливом местечке ее замучили до потери разума. Я подхватил ее подмышки и вытянул из экипажа. Она не сопротивлялась, но и не помогала. Подхватив на руки легкое девичье тело, я зашагал к отряду. Улица по—прежнему оставалась пустынной: жители попрятались, разбежавшиеся стражники и не думали возвращаться. Мастер Триммлер поднял на руки Дрианна, горестно вздохнул:
– Пошли, ребятушки. За тем углом спуск в сточную канаву.
Тяжело, очень тяжело ступая, он двинулся впереди отряда, опустив могучие плечи. На него давила не ноша, гном, сильный от природы и получивший невероятную физическую мощь от раненного им дракона, способен был нести гораздо больший вес. Это пригибала к земле тяжесть горя, боль потери, извечная мука того, кто остался в живых, не сумел спасти, защитить…
Шли молча. Я еще не успел осознать весь ужас случившегося. Никак не мог поверить в то, что Дрианна нет, а дядюшку не удалось спасти. Голова отяжелела, разум надрывался, пытаясь справиться с происшедшим. Я просто шагал, неся на руках безвольную тихую девушку.
– Пришли, – произнес мастер Триммлер, кивком указывая на большой валун и передавая Лютому тело Дрианна.
Гном без видимого усилия отвалил серый камень, под которым обнаружилось дохнувшее затхлостью отверстие. Он первым спрыгнул в канал, и оттуда раздался его глухой голос:
– Здесь есть ступени, только скользкие.
Все по очереди спустились в зловонную дыру, и сын гор, поднявшись до середины лестницы, сумел задвинуть камень назад, прикрыв вход в туннель. Кто—то из магов сотворил маленький шарик, осветивший путь. И мы пошли, снова по колено в воде и отбросах, среди плесени, растущей на скользких стенах, мимо крыс, шнырявших под ногами. Мы, повстанцы, несущие тело погибшего товарища…
* * *
С некоторых пор Светозарная предпочитала беседовать с подданными с высоты своего трона, стараясь подчеркнуть: власть ее нерушима, и она ничуть не боится заговорщиков. А заговор существовал, в этом Лиа не сомневалась. Вот только никак не могла ухватить ускользающие ниточки паутины, сплетенной кем—то умным и хитрым. Несмотря на предпринимаемые внутренней разведкой усилия, враги оставались в тени. Впрочем, что разведка? Ведь может быть, и в ней обосновались предатели.
– Десять дней истекли. Что вам удалось узнать? – холодно обратилась владычица к стоявшей перед троном Кай’Анатиир.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});