Зена быстро отдала все необходимые указания, велев оставить лишь немногих для погребения тел, послать в деревни за телегами для раненых и выводить войско из лагеря, сама она с конными отправилась встречать прибывших кельтов. Они же начали бодро спускаться с холма, демонстрируя свой боевой настрой, когда дело уже закончилось, предводители ехали верхом чуть впереди. Воительница двинулась прямо на них, за ней поспешали Сеговак со знатными гельветами, что не желали расправы над своими, но вокруг неё сплотились и эллины из отряда, чувствуя возможный конфликт и негодуя на кельтов, обрёкших их на унизительное поражение. В последний момент Сеговак встал между Зеной и кельтами, но та одним движением направила Аргуса чуть в сторону, соскочила с него и подбежала к рыжему Аккону, рванув его за пояс с коня.
- Ты нарушил приказ! Назначаю смерть тебе наказанием! - сказала она громко. - Взять второго, он разделит вину!
Эллины схватили Сура и прижали к земле, Сеговак вновь пытался увещевать воительницу, кельты же из прибывшего отряда были весьма возмущены таким захватом своих предводителей. Видя это, Аккон решил не смиряться со своей участью и закричал, обращаясь более к своим:
- Я ни в чём не виноват! Гельветы - люди свободные, они не должны никому подчиняться под страхом смерти! Я воин и готов биться за свою честь!
Последние слова он добавил на латинском языке, поэтому воительница смогла его понять.
- Хочешь биться?! - ответила, оглядевшаяся коротко вокруг Зена. - Вперёд! Я вызываю тебя на бой, ибо ты позоришь свой род! Ты предал меня как поганая собака! Бейся!
Она оттолкнула его и швырнула меч ему в ноги, сама мгновенно выхватив свой клинок, кельту ничего не оставалось, только схватить оружие и изготовиться к бою. Поединки гельветы весьма уважали и даже такие, вспыхивавшие совершенно внезапно, считали вполне законными и справедливыми, поэтому возражения от войска не последовало. Аккон всецело поддался ярости, справедливо лишь в ней видя спасение для себя, он занёс длинный меч над головой для удара, поддерживая рукоять и левой рукой, дочь Ареса почти сразу напала, легко раскачивая тело. Разом все кельты увидели её торжество, восхитились, как она очевидно превзошла врага в скорости, ответив на его рассекающий воздух удар своим выпадом в живот, и все они не смогли удержаться, по природе своей, от возгласа, когда она придавила к земле раненого противника и очертила в воздухе черту его жизни.
- Тащите его к войску, там будет казнь. Второго ведите на мой суд, - сказала она коротко, даже не глядя на отряд кельтов. - Сеговак, присоедини этих людей к войску.
Эллины окружили небольшой холм, где Зена стояла над двумя гельветами, рядом с ней были и кельтские вожди с командирами из эллинов, за линией тяжеловооружённых колыхалось взволнованное море воинов, что ожидали решения. Сеговак более не решался вмешиваться, воительница же говорила ровным голосом, зная, что слова её потом разнесут по рядам, и все их узнают:
- За ослушание приказа военачальника я приговариваю Аккона к смерти, - она повела обнажённым мечом. - Отныне так будет с каждым, кто не блюдёт законов войска. Ты, Сур, также не исполнил мою волю и заслуживаешь меча. Впрочем, я могу вернуть тебе жизнь, если дашь клятву верности, поклянёшься сражаться до смерти, никогда не сомневаясь.
Гельвету перевели, он посовещался о чём-то с Сеговаком, попросил, чтобы ему подсказали, какие слова надо будет произнести на латыни, ибо язык эллинов был слишком для него сложен. Сеговак тихо шептал, он же повторял за ним.
- Я согласен, моя жизнь отныне принадлежит тебе, - ответил Сур, и многие видели, что он сказал так не из страха смерти, но из-за того, что восхитился грозной воительницей, поверив, будто её принёс ураган из края богов. Он встал, Аккона же, ещё живого, хотя и потерявшего много крови, один из эллинов пронзил мечом, чем вызвал волну возгласов среди кельтов.
Так Зена решила это дело, некоторые опасались конфликта с гельветскими воинами из-за подобного нарушения традиционных прав знати, но она пошла на риск, и стало понятно, что кельты готовы многое ей позволить, считая посланницей божества. Вернувшиеся воины принесли запас продовольствия на пару дней и вести, что ещё около пятисот свевов встретились им к югу, они пробирались лесом в том же направлении, что и основное войско. Очевидно, это были те, кто оставил предводительницу ради грабительского рейда, но догонять их теперь было уже поздно. Зена направила войско следом за фессалийкой, оставив раненых и убитых на попечение местной общины, погибших же эллинов велели сохранить до времени, когда можно будет спокойно произвести погребальный ритуал. Поначалу среди людей царило мрачное настроение, но уже к вечеру конные посланники из города сообщили, что крупный отряд кельтов задерживает врага недалеко от реки. Уже в темноте они достигли места битвы, Каллисто не стала штурмовать сильную позицию кельтов и увела своих ночевать на высокий и заросший лесом холм, там теперь мигали огоньки костров.
На коротком совещании воительница выслушала мнения гельветов о том, где лучше принять новый бой, и все сошлись, что стоит пересечь реку и не давать врагу идти далее к святилищу. Наконец, после немалых трудов, кельты и эллины смогли повалиться на землю и отдаться сну, все слишком устали, чтобы разбивать лагерь. Спала и Габриэль, рана которой успокоилась после тряски в телеге, лишь Зена с узким кругом соратников сидела близ костра, предчувствие великих испытаний владело ими...
Глава 9. Битва у брода.
Ночь порождала покой, ибо рядом едва слышно двигалась река, и деревья шелестели над ней, небо оставалось чистым, перемигиваясь глазами богов, и ветер с юга едва чувствовался. В этой тиши бился как сердце мира костёр, и люди вокруг него были похожи на тени, прошедший день должен был вселить в них мрачное чувство, однако ещё более на них влиял вид сидевшей рядом дочери божества, а она вовсе не выглядела сломленной. Зена источала прежнюю свою уверенность, будто знала нечто, недоступное остальным, это могло быть связано с чем-то конкретным, что она готовила врагу, но скорее шло от общей её веры в свою судьбу. Рядом были немногие - Александр сосредоточенно протягивал точило по клинку изрядно уставшего меча, он был в одной набедренной повязке, ибо ранее смазывал свои, оказавшиеся поверхностными, ранения мазью, Сеговак выглядел решительным, неотрывно глядя в огонь, Ономакрит не показывал чувств, попивая вино из бурдюка, Ферамен же так устал, что уже закрыл глаза и дремал, оседая на щит.
- Не суди мой народ, - сказал кельт, чувствуя, что именно боеспособность гельветов тревожит эллинов более всего. - Я видел, что твои люди были как горы и держались перед натиском, мои же не устояли, но это изменится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});