Читать интересную книгу Заблудшие дети Perestroiki. История первой любви - Алекс Май

– Знаешь, – сказала Таня, – я вот что думаю… Давай останемся здесь?

– В комнате? – пошутил я.

– Да нет, в Финляндии! Судя по Валериной реакции, у нас довольно неплохая сумма в валюте.

– Таня, это для Валеры и нас неплохая сумма… Сколько там? Крон шестьсот-семьсот? Они очень быстро улетят, учитывая местные цены на водку и сигареты.

– А мы не будем пить водку и курить. Мы будем экономить, – заявила она.

Последняя фраза, позаимствованная из мультфильма, рассмешила.

Нет, ну что будешь делать? Ей опять хочется убежать, вернее, наоборот, остаться здесь, но суть-то не меняется. Какие-то детские мысли. Ни одного иностранного языка не знаем. Кому мы нужны?

– Слушай, Сашка… Я все придумала. Давай к местным властям обратимся? Скажем, что наезжают на нас в Союзе, петь, чего хотим, не дают… Политического убежища попросим…

Я не мог понять, что она нашла в скучной и унылой, судя по всему, Финляндии.

– Тань… Сколько нам лет? Ты что? Действительно хочешь обратиться к властям? А дальше что? Спеть им про Ленина? А я вместо запила – «хуй» проору? Так тут же в полицию сдадут или в дурку местную. К слову, ты обещала Антонине Сергеевне не петь здесь про Ленина. Так что танцуй, и поедем домой. У тебя ведь нет особого диссидентского танца? – улыбаясь, спросил я. – Под названием «Застенки КГБ»?

– Тут не танец нужен, а слова… Придумай что-нибудь жуткое, про преследование на родине…

– У них своих лоботрясов хватает, понимаешь? У нас же на лицах все написано. Посмотрят они в наши глаза и поймут, что пользы от нас, тем более их обществу – никакой…

– Саша… – прошептала она. – Ты так думаешь? Что у нас написано? Неужели мы такие бесполезные? Черт, похоже, ты прав, ведь даже Антонина намекнула, что обратно можем не возвращаться. Оно, конечно, не очень и хочется, но все равно обидно. Мы что? Нигде не нужны? Совсем? А при чем тут лица? Слушай, а какое необходимо иметь лицо, чтобы позволили остаться?

– Тебе это не грозит. Мне, думаю, тоже… Лицо надо… Ну… – я задумался, – как у Солженицына! Старое, бородатое, испаханное морщинами вдоль и поперек. А главное, чтобы Колыма в глазах явственно читалась…

– А это-то как?

– Не знаю, – признался я. – Но, Тань, фраза какая красивая. Вслушайся – «Колыма в глазах читалась»…

– Нет, такое лицо я не хочу, – Таня улыбнулась.

– Спи. Тут Санта неподалеку обитает, вот донесут ему пронырливые эльфы про твое желание, а он поймет не так. Проснусь завтра, а рядом – Солженицын. Тебе меня не жалко? Я с ума сразу сойду.

Таня засмеялась и продолжила мысль:

– А если он для двоих мое желание исполнит? Представляешь? Лорка устроит завтра перекличку, а тут два бородатых старика – Солженицын и… о! Достоевский, в одной постели, в обнимку. Да еще с явственной Колымой в глазах. Лорка точно с ума сойдет.

– Кстати, Танюшка, мы ведь и Лорку своим невозвращением подставим, ее тогда тут же в застенки КГБ упекут.

Танины фантазии были более оптимистичны:

– Ее потом отпустят, она переберется в Финляндию или Норвегию, и власти позволят ей, как жертве репрессий, остаться навсегда. А потом мы найдемся…

– Ага! Вылезем из тундры, где будем жить, ненужные финскому обществу… Снежными людьми – грязными, заросшими и мошками покусанные…

Потом поцеловал ее и прошептал, нежно, в ушко:

– Какая разница – где нам жить? Но Родина – всегда лучше. Главное – вместе. Понятно? Спи…

В ту ночь оказался в на удивление нелепейшем сне…

Идем, хрустим снегом на тропинке, по обочинам колышутся от ветерка фонарики разноцветные… Снег – чистый-чистый, без грязи. Впереди, среди наряженных елок, виднеется чум Санта-Клауса. Хотя не в чуме он должен обитать, если не ошибаюсь. Эльфы вокруг летают, роятся блестящими мошками. Подходим к чуму, шкуру оленью, прикрывающую вход, поднимаем… Заглядываем внутрь. А внутри – ящики с водкой штабелями, как в подсобке магазина. Очаг коптит. Мрачный интерьер, одним словом. Похлебкой какой-то воняет. И вот он, вроде бы Санта, но странный такой, непохожий… В глазах его… Колыма читается! И понимаю вдруг, что никакой это не Санта-Клаус, а наоборот – самый настоящий Солженицын! И в котелке – баланда тюремная. И отводит он взгляд от толстенной пожелтевшей книги, откладывает ее и спрашивает строгим учительским тоном:

– Дети, за границу хотите? А?

– Хотим, – отвечает ему Таня, – очень хотим! А что, нельзя?

– Вот вам ваша сраная заграница! – заорал Солженицын и давай кидаться в нас бутылками водки.

Чрезвычайно странный сон.

14

– Подъем, хватит спать, девочки! Подъем!

Есть на белом свете особая порода женщин, чей пронзительный голос по утрам действует на нервы, как визг бензопилы. Так вот, Лорка – из этой стаи женщин-бензопил. Настоящая валькирия.

Открыв глаза, не сразу сообразили, где находимся, так часто бывает, когда засыпаешь в новом, незнакомом месте. Таня подчинилась Лорке и вылезла из-под одеяла.

– Таня… Танечка… А я валяться буду. Долго-долго. Мне сон необходимо осмыслить. Такой чудный сон приснился. В нем фигурировал Солженицын, а может, и Достоевский, занявший место Санта-Клауса и устроивший в его чуме что-то вроде водочного магазина. Дело, конечно, необычайно прибыльное, при варварских ценах на исконно русский продукт…

– Потом осмыслишь, а заодно и расскажешь подробно. Поверь, не стоит по пустякам злить Лорку. Слышал? Подъем! – перебила Таня, стягивая с меня одеяло.

– Нет! Я натянул одеяло обратно. – Это она девочкам кричала. А про мальчиков я ничего такого не слышал. Так что мне можно еще поспать. Мне… И Валере можно… Он тоже – мальчик. Такие вот…

Громкий и частый, как пулеметная очередь, стук в дверь не дал мне договорить.

– Сашка, Танька! Если через пять минут не выйдете, отправлю домой на попутках! – прокричала через дверь Лорка.

– Лорка! – проорал я в ответ. – На попутках – пошло и неинтересно. Найди нам оленью упряжку и немного водки, чтобы по пути через тундру не замерзли…

– Оленью? Водки? Сашка, поверь, я не шучу, осталось уже четыре минуты и сорок секунд… – прокричала педантичная Лорка. – И… твою мать! Сейчас же прекрати педалировать мою психомоторику.

– Слушай, Тань, что это такое – «педалировать»? Это злостное ругательство? Где она такие матерные слова отыскивает? Психомоторика… Черт, это самое неприличное слово из всех, что я слышал и произносил.

– Саш, поднимайся, а?

– Само собой, поднимаюсь. Кто знает, какие жуткие катаклизмы могут обрушиться на нашу и без того несчастную маленькую планету, когда Лоркина психомоторика пропедалируется… В одном уверен – от Лапландии, в любом случае, даже мокрого места не останется.

Умылись, оделись, позавтракали кашей, погрузились в автобус и поехали на дружескую встречу с финскими школьниками.

Финские школьники тут же удивили расхлябанным внешним видом и разболтанным независимым поведением. Но не понравились тем, что кто-то из них, без тени смущения на лице, ковырялся у всех на виду пальцем в носу, а там, где их собиралось больше трех, неожиданно появлялся мусор. Где урны? Где хваленая чистоплотность? Еще одна легенда развеялась! Гадят фантиками, банками жестяными где попало…

Нас провели в зал и усадили за разноцветные яркие пластиковые столики. Для общения, так нам сказали.

«Я – переводчик – представился веселый мужик с лицом закоренелого алкоголика. – Буду помогать вам в общении!»

Невысокий, словно заторможенный, меланхоличный директор финской школы объявил об открытии официальной части и попросил обмениваться вопросами. Большинство вопросов с обеих сторон были скучными – про перестройку, капитализм-социализм, школу, любимые предметы и Горбачева… Кое-что, впрочем, запомнилось. Лорка спросила: «А чем вы занимаетесь в свободное время?» Уродливый, толстенный, как Карлсон, парень хмуро ответил: «Курим хэш и пьем водку». Смысл ответа я угадал до того, как его озвучил переводчик. Лорка покраснела. Наивная! Что она хотела услышать? Что они танцевальные кружки строем посещают? Лорка-морковка.

«Какая у вас самая заветная мечта?» – поинтересовалась одна из наших девушек. Невысокий белобрысый мальчик поднял руку и ответил: «Чтобы папа подарил мне на Рождество новый снегоход, стоящий столько-то тысяч марок!». Ну, что тут скажешь? Мелковато, дружище, плаваешь. Вспомнилась фраза из фильма «Курьер»: «Возьми себе пальто и мечтай о чем-нибудь высоком!» В низенькой стране Суоми о высоком, насколько я понял, не мечтают. Это нам всю жизнь настойчиво внушали, что самая достойная мечта достойного человека – мир во всем мире!

Заключительная часть встречи – концерт и дискотека. Наши красавицы-танцовщицы выступили первыми. В воздухе моментально нарисовалась веселая стайка флюидов! Потом нас развлекали хозяева. Школа у них, как оказалось, с музыкальным уклоном. Нам бы такую. Хор девушек исполнил «Песню о друге» Высоцкого на финском языке. Здорово спели, я и не подозревал, как хорошо знают и любят в Финляндии Высоцкого. Далее – несколько номеров из известных мюзиклов.