входом в клинику Алана, зацвели. Да и вообще всё вокруг как-то преобразилось, и, хотя нынешние зимы доставляет мало хлопот жителям современных городов, но весна, с её теплом и светом, всегда вносит в окружающую обстановку какое-то особое оживление.
Алану шестьдесят пять лет. Он бодр, весел и абсолютно здоров. Дела его идут отлично. Куплена новая трёхэтажная квартира, вот-вот в гараже его будет красоваться новенький ICar 10.0, карман приятно оттягивает последняя модель Моветано.
Работы в клинике много. У Алана теперь девять аппаратов для чистки, отбоя от пациенток нет. Но сейчас вечер, можно отдохнуть. Алан подходит к окну, поднимает стекло. Воздух, тёплый, бодрящий врывается в комнату, неся с собой звуки оживших после зимы улиц. Алан вздыхает, хороша весна. Он подходит к шкафчику, достаёт бокал, но наполнить его не успевает. Шаги, лёгкие, почти невесомые слышаться в коридоре. Стук и дверь открывается. На пороге Одетая в аромат ландышей. Её благоухание тут же наполняет собой комнату, перебивая запах улиц города, дополняя собою свежесть весны.
Алан уже знает, что ей нужно. Он жестом приглашает свою позднюю пациентку присесть.
— Срок? — спрашивает он.
— Восемь, — отвечает она.
Алан садиться за стол, пытаясь вспомнить, сколько же он не видел её. Закрутился, много было работы, а она, кажется, уже не была у него полгода. Алан смотрит в свои записи, так и есть, больше пяти месяцев она не появлялась у него.
— Подпиши документы, и пойдём, — привычно говорит ей Алан.
И без него она хорошо знает всю процедуру, поэтому молчит. В этом кабинете не принято говорить. Алану не интересно, с кем она была эти полгода, почему снова оказалась у него. Он сидит, и просто рассматривает её, пока она ставит подписи на документах. Вот её локон — прядь её шикарных волос — непослушно выбивается из затейливо собранной на макушке прически. Теперь этот завиток касается белоснежной кожи её лица, спускается своим кончиком к её шее. Но что это? Там в уголке глаза… Это морщинка. Едва заметная, но уже совершенно ясно обозначившаяся. Как же так? Алан отодвинулся. Как она допустила такое? Морщинка, этот непозволительный по нынешним временам предвестник старости. Пока первая, но будут и ещё… Он смотрит на женщину перед собой, которая вот так вдруг этим возникшим в ней несовершенством навсегда утратила для Алана статус идеала. В одно мгновенье Одетая в аромат ландышей перестала быть божеством и стала просто женщиной.
Алан улыбнулся.
— Пойдём, — учтиво взяв её за руку, позвал он.
В этот раз он сам помог ей раздеться, сам растёр своими руками её озябшие ступни, укутал в пушистый плед и только после этого подключил аппарат.
Алан не любил присутствовать при чистке и предоставлял пациенткам самостоятельно пройти все неприятности этой процедуры, но, когда всё было окончено, Алан поспешил.
Он был внимателен, услужлив и учтив. Каким же счастьем была для Алана возможность спустя столько лет разрешить себе прикоснуться к её телу.
— Может, мы поужинаем сегодня? — спросил он самым непринуждённым тоном. — Ты устала.
Она, измученная чисткой, покорно опустила взгляд, прикрытый полосой густых ресниц.
Алан, понял, она принимает его вызов. Начинается так хорошо знакомая ему игра, исход которой известен им обоим. Самое главное в этой игре — сам её процесс, поэтому Алан помогает Одетой в аромат ландышей подняться, застёгивает её туфли, надевает на неё плащ и так, ослабшую, слегка уставшую, держа её за талию, выводит из клиники. Маленькая морщинка в углу её века даёт ему право больше не поклоняться Одетой в аромат ландышей, как божеству, теперь она обычная земная женщина.
Он ведёт её в ресторан. Они сидят там долго, Алан без устали наслаждается восхищёнными взглядами окружающих, бросаемыми на его спутницу, и завистливыми взглядами, бросаемыми на него самого. Одетая в аромат ландышей шикарна. Даже сейчас, уставшая, она выглядит намного лучше всех прочих женщин в этом зале. Тем ничего не остаётся, как пытаться скрыть свою злобную зависть к ней, за широкими улыбками их искусственных губ. Алан ликует. То ли весна так будоражит его, то ли та, что сейчас рядом, но он, вопреки обыкновению, решет потратиться. Он заказывает все дорогие блюда из меню, все самые ценные вина. Одетая в аромат ландышей тиха. Лишь изредка она поднимает на Алана полный понимания взгляд, и опускает глаза снова. Похоже, в этот момент ей просто был кто-то нужен рядом, Алан же рад, что досталась ему эта женщина легко, без всяких хлопот, как и все прочие.
Когда вышли на улицу, было уже темно. Воздух, свежий, пьянящий бил в голову и пахло ландышами. Алану захотелось продлить эту волшебную игру, потому он не стал сегодня приглашать свою спутницу к себе домой, не стал напрашиваться к ней, а лишь довёз её до дома. Он был любезен, галантен и мил, а утром Алан уже стоял у её двери с огромной корзиной цветов. Ландыши, тюльпаны, немного незабудок. Одетая в аромат ландышей жила одна. Утром она выглядела ещё прекрасней. Она была удивлена, когда Алан, приготовив ей завтрак, не прикоснувшись к ней, сославшись на рабочие дела, удалился.
Алан ликовал. Он готов был поспорить, что такого мужчины, как он, у неё ещё не было. Ему же рядом с ней хотелось показывать всё лучшее, на что он способен, поэтому он решил удивлять её и удивлять. Он будет делать вид, что добивается её, ту, что с самого начала этой любовной игры готова была сдаться ему без всякого боя. Алан не хотел получать её вот так просто, он желал знать, что не по воле обстоятельств, а за собственные заслуги получил благосклонность этой опустившейся на землю богини.
Алан возил Одетую в аромат ландышей в самые шикарные места, осыпал её самыми изысканными подарками, уделял ей столько внимания, сколько не оказывал его всем своим женщинам вместе взятым, и ничего не требовал взамен. В этом был особый шик. Алану нравилось ласкать собственное самолюбие осознанием того, что ни один мужчина не обращался так с той женщиной, которая была теперь с ним рядом. Он играл в любовь, ту романтическую, нежную, которую в нынешнее время можно увидеть только в кино. Иногда ему даже хотелось верить в то, что он действительно влюблён, но на самом деле ему больше нравилось то, с какой завистью смотрят на него теперь прочие мужчины. Его коллекция пополнялась женщиной невиданной красоты.
Месяц пролетел незаметно, за ним другой. Алана и Одетую в аромат ландышей можно было считать теперь стабильной парой. Алан так увлёкся всей этой любовной