Второй раз уговаривать не пришлось – весь оставшийся персонал принялся выполнять распоряжения.
– Я не смогу, – сказала Полина. – Мне и ходить тяжело.
– Тебе и не нужно никуда лезть. Ты выйдешь через дверь, когда с мародерами будет покончено.
– Что? Ты собираешься в них стрелять?
– Пока не знаю. Но у меня хорошая новость. Сюда идет Марк.
– Правда? – Девушка улыбнулась, на ее лице появилось счастье. – Ты привел его сюда?
– Нет. Не я. Он сам тебя нашел.
– Так ты пришел не с ним?
– Нет, – ответил Борланд. – Если честно, то я заметил его с крыши. Мне нужно переговорить с тобой до того, как он придет сюда. Но ты сможешь рассказать ему все, что захочешь.
– Не понимаю…
– Не время объяснять. Если еще увидимся, я все тебе расскажу. Пока что у меня вопрос: ты знаешь, где находится кто-нибудь из наших?
– Каких еще «наших»?
– Виктор, например. Виктор Корнеев. Или…
– Не знаю. Постой, я по радио слышала, как назвали Ореха.
– Какому еще радио?
– Два сталкера, Тигран и Геворг, захватили станцию. Дают советы людям, как выжить.
– Тигран, – проговорил Борланд, потирая лоб. – Геворг… быстро они оказались тут. На несколько часов позже меня…
– Позже тебя? Ты сам где был?
Очередной удар снизу прозвучал громче обычного – видимо, мародеры раздобыли мощный таран или додумались взять грузовик. Борланд взял Полину под локоть и оттащил в сторону, подальше от лестницы.
– Слушай внимательно, – сказал он. – Когда Марк явится, отдашь ему вот это.
Борланд вытащил из кармана два непонятных жетона без цепочек.
– С этими жетонами вы выбираетесь из Москвы, ищете любой транспорт и доезжаете без остановок до частной авиабазы в Арханово. Там стоит свежий указатель, не пропустите. На входе показываете жетоны, и вас эвакуируют с новыми именами и документами. Но вы должны попасть туда не позднее послезавтрашнего вечера. Иначе самолет улетит без вас.
– Погоди! – выкрикнула Полина, сражаясь с новым приступом боли. – Просто… не торопись так! Приведи сюда Марка и расскажи ему все сам!
Борланд покачал головой.
– Не думаю, что нам сейчас стоит видеться, – сказал он. – Просто передай ему мои слова.
– А ты куда?
– Мне нужно найти остальных. Ты говорила, что знаешь, где Орех.
– Я не знаю. Он передавал через радио, что сейчас нельзя идти на станцию метро «Авиамоторная».
– Нельзя идти на станцию… – пробормотал Борланд. – Какая разница, сейчас ни на какую станцию нельзя идти… Это знак. Орех дал понять, что находится на «Авиамоторной». Иначе и смысла нет персонально кого-то предостерегать. Я пошел.
Прежде чем Полина что-то поняла, Борланд схватился за веревку, висящую за окном, и мигом оказался по ту сторону. Полина беспомощно смотрела на него.
– Не уходи, – попросила она. – Если Марк и вправду снаружи, то он там совсем один, а толпа…
– Я прикрою с крыши, – пообещал Борланд. – Извини, но это максимум, что я могу для него сделать. Говорить с ним я не хочу.
Полина неуверенно кивнула в ответ.
– Будьте в Арханово послезавтра, – напомнил Борланд. – Удачи вам.
С улицы прозвучал выстрел, от которого Полина взвизгнула в ужасе. Борланд полез на крышу, пропав так быстро, будто его и не было.
* * *
Марк смотрел на жетоны, словно они могли дать все ответы.
– Значит, Борланд не захотел со мной поговорить, – констатировал он и усмехнулся. – Что ж… твое право, дружище. Все равно спасибо.
Полина легко коснулась его руки.
– Пойдем отсюда, пожалуйста, – вымолвила она. – Выведи меня отсюда.
– Да, да, – очнулся Марк, спрятав жетоны в карман. – Пойдем.
Они покинули «Альстромеру», не оборачиваясь, расставаясь с последним местом, которое могло им хоть как-то напомнить о Зоне. Рядом с Марком находился самый дорогой человек на свете, согревая его левую руку настолько же, насколько правую холодил пистолет. Этого баланса оказалось достаточно, чтобы отложить на будущее все оставшиеся вопросы. У них имелось два дня на то, чтобы преодолеть шестьдесят три километра на север. Марк не знал, стоит ли ему следовать этому совету.
Но он точно знал, что последует.
Часть II
1
Село Белка, Одесская область
8 декабря 2008 г.
12:23
– Виталька, ты где?
Услышав голос отчима, мальчуган втянул голову в плечи и сжался, от чего стал выглядеть более хрупким, чем раньше. Он затаил дыхание, зная, что это не поможет, но годами укоренившиеся привычки были сильнее всего.
– Вылезай, сопляк!
Дверь шкафа открылась, впустив тусклый свет от старого плафона на стене. Высокая тень выросла перед ним.
– Тебе не стыдно? – покачал головой отчим. – Взрослый уже, в шкафу не помещаешься, а все туда же – в прятки играть… Вылезай давай.
Мальчишка молча повиновался. Он вовсе не считал себя большим и, по меркам ровесников, им не являлся. Тяжко приходится, если тебе только стукнуло пятнадцать, но тебе никто не дает больше двенадцати, и самый низкорослый одноклассник в сельской школе выше тебя на голову. Проблему уважения могло решить проверенное поколениями, старое доброе гопничество, но по этой дорожке Виталька идти отказался, за что был неоднократно бит. В том числе и сегодня.
– Пацан в твои годы должен уметь себя уважать, – высказывал ему отчим таким тоном, словно собирался схватить за ухо и, перегнув через колено, задать хорошего ремня. – Если другие тебя не уважают – хрен с тобой, твои проблемы. Но что ты сам себя не уважаешь – это уже мои проблемы. Я терпеть не буду. Обувайся и пойдем.
Угрюмо завязывая шнурки на старых кроссовках, Виталик изо всех сил старался не шмыгать носом. На улице было холодно, в доме, напротив, жаром полыхала печь, и от перепада температур постоянно текли сопли. Даже отчим с железным здоровьем то и дело прочищал свои каналы, но Виталик не мог себе это позволить, иначе снова прилепил бы к себе репутацию плаксы. Про уважение он слышал часто, даже когда отчим был относительно трезвый. И Виталик сильно сомневался, что папаша вообще понимает, из каких кирпичиков это самое уважение строится.
На улице подул ледяной ветер, от чего голова снова заныла, отдавая ноющей болью в сизый фингал под глазом. Снег еще не начался, и погода угрожала снова превратить зиму в полугодовой этап ненавистной слякоти. Шесть месяцев тоски, отчаяния и школьных унижений. А начало сезону положено уже сегодня.
Отчим топал рядом, чуть ли не держа Виталика за шиворот. При его размерах это было бы сделать проще простого. С его сапог осыпались комья свежей грязи.
Избившие Витальку пацаны все еще стояли у старого школьного забора, ржачно обсуждая случившееся. Это давило сильнее всего. Подумаешь, влепили в рыло разок-другой – так имейте совесть, разойдитесь по домам, чтобы никто ничего не доказал. Это даст видимость хоть каких-то правил, вроде страха наказания за беспредел. Но нет, надо обязательно обменяться мнениями, закрепить случай в памяти, чтобы завтра было что вспомнить во всех красках и подробностях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});