Читать интересную книгу Двойной удар, или Охота на павиана - Андрей Кивинов

Охота на живых людей, что может быть заманчивей? Нет высшего наслаждения для интеллигентного человека, чем уничтожить произведение искусства или убить себе подобного. Красиво убить.

Охотники поохотиться откликнулись тут же. Сколько стоит? Всего-то? Держите!

А это на чай. Ответственные люди в мэрии заговорили о скором возобновлении отделочных работ, а в прессу просочилась информация, что в недостроенном бизнес-центре происходит охота на людей. В качестве жертв используются бомжи из ближайших подвалов.

Все, конечно, посмеялись над очередной газетной уткой, а корреспондент, выдавший эту информацию, умер от простуды, перед этим попав под «Запорожец». Но спецотдел секретной государственной организации «Скорпион» не смеялся. Там не любят смеяться. Достаточно вспомнить нашумевшие разоблачения с негласной переброской американских куриных окорочков в цинковых гробах. А подпольное производство резиновых девок, зараженных СПИДом?

Накрыть вашу контору с наскока было делом весьма затруднительным. В случае малейшей опасности уничтожались как жертвы, так и охотники. Ксения, черная коробочка на твоем поясе не только приемник. Одно нажатие кнопочки и игре конец.

Ну, а весь этот маскарад с царями, «Думами», «выходом» рассчитан на нашу милицию, но не на спецотдел «Скорпион». Если какой опер сдуру и хапнет вас с поличным, то извиняемся, но мы сумасшедшие, мы – цари и президенты, травма в детстве, помутнение на почве телевидения и литературы. Какой с нас спрос? Дурачки-с.

Да и если какая курва застучит, то не шибко стукачу поверят. Самого в больничку отвезут. Допился, «барабанчик», допился. Хотя воспитывали.

Попасть к вам под видом охотника тоже непростое дело. У вас неплохая контрразведка. Кандидаты негласно проверялись, на совесть проверялись.

Извини, Ксения, но у них есть видеозапись твоего общения с одним известным художником.

Ксения пожала плечиками и не покраснела.

– Я просто позировала.

– Да, беби. Позы там на редкость хороши. Поэтому, – продолжил я, – было решено запустить к вам человека под видом жертвы. Выбор пал на меня.

Капитана Кларина, сотрудника специального отдела «Скорпион». Свою задачу я выполнил на все сто. Единственное, что мне остается узнать, – кто организовывал это шоу для новых русских мальчиков и девочек. Может, сами скажете, ваше высочество?

– Вели… Хотя… – Царская рожа застывает в слащавой ухмылке. – Черта с два вы что докажете. Кто свидетель? Ты свидетель? Показания сотрудников в расчет не принимаются, это раз, тебя, прежде чем сюда привезти, до нитки обыскали и микрофонов не нашли, это два…

– Вы мудак, ваше преосвященство, это три. Даже сейчас наш разговор записывается. У вас свои жучки, у нас свои.

Я поймал блоху и посадил ее на ноготь.

– Облади-облада! Дом окружен внутренними войсками и милицией. Ты бы бросил пистолет, на суде зачтется, попадешь на общий режим.

Царь зеленеет, как недозрелый помидор. Это видно даже при свете тусклых лампочек.

– Нет уж, Кларин! Вы все равно окажетесь в полной жопе! За нами стоят такие люди, что ваш «Скорпион» обломает клешни, а что касается тебя, то мои планы не меняются! Как кони на переправе!

Царь убирает пистолет от виска Ксении и направляет в мою сторону.

– В одну шахту лифта не входят дважды, царь. И нельзя стать немножко беременным!

С этими словами я отдираю со спины пластырь, которым приклеено к коже опасное лезвие «Жилетт». Рука рассекает воздух, и лезвие, бешено вращаясь, словно дисковая пила, несется в цель. Вжик! Есть!

Царь вскидывает руки, несколько раз палит в потолок и с грохотом падает на пол тяжелым мешком с говном. Финита. «Жилетт» – лучше для убийства нет".

Ксения в обмороке. Я подхожу к царю и подбираю пистолет. Лезвие вошло точно между бровей, разрубило кость и проникло в мозг. Глаза открыты. Из уголка губ течет тонкая красная струйка. Хорошая сталь. Не держите на меня зла, ваше величество. Ничего не поделать, работа.

Я поднимаю Ксению на руки и несу к выходу. Бедняжка, вся помада сошла.

На улице прохладно. Я дышу полной грудью и отгоняю комаров. Кладу Ксению на траву. Наших еще нет. Они ждут условного сигнала. Крика гладкошерстного павиана.

Ксения открывает глаза. Она прекрасна, фиг ли говорить. Но, увы, она не улыбается. И не плачет. Она безразлична. Что является самым страшным.

– Значит, все было игрой, Флавиан?

– Не совсем. Там, в комнате с «Ангелиной», все было по-настоящему.

– Я ведь верила тебе, Флавиан. А ты? Ты воспользовался моей наивностью и сделал жертвой похоти. Все вы, мужики, одинаковые. Самцы.

– Поверь, Ксения, – падаю на колени я. – Я не знал, что встречу именно тебя. А раскрыться сразу я не мог. Мы все ж с тобой не в парке Горького гуляем. Опаску имел. А ну возьми ты и настучи царю. (Кстати, уважаемый читатель, я вынужден извиниться и перед вами. За то, что сразу не объяснил, кто есть кто. Но что поделать? Миссия совершенно секретная, а стукачей сейчас больше, чем негров в Африке.) – Все равно, Флавиан. В культурном обществе так не принято. Прощай, дай Бог, чтобы мы больше не увиделись. Я буду присылать тебе открытки на Новый год.

– Нет, Ксения, нет! Ведь работа – это вся моя жизнь. Тогда, в пятилетнем возрасте, я был заброшен в Китай под видом жертвы катастрофы. У меня нет никого, кроме тебя и начальника. Поверь, Ксения! И прости, если сможешь.

Все у нас получится.

– Значит, у тебя и поместья в Северном Батуте нет?

– Нет. Но зато у меня хороший оклад, пайковые, надбавка за выслугу лет и за вредность, квартальная премия. Это не так и плохо. А Батут всего лишь легенда прикрытия. Шеф придумал. Он любитель комбинаций с изюминкой.

– Вот и оставайся со своим шефом и его изюмом.

Ксения бросает на траву шнурок с ракушкой и направляется прочь.

– Ксения, опомнись! У романа должен быть счастливый конец! Хеппи-энд!

– Не будет конца.

Хлынул ливень. Потоки смыли кровь с моего тела, дерьмо с рук, но не смыли обиду с души. Почему? Почему она ушла? Опять просится цитата. Но хватит, хватит словоблудия.

Ксения растворяется в первых утренних лучах солнца, словно богиня любви в пене шампуня «Ультра-Ду». Я протягиваю к ней руки, но стена дождя намертво встает между нами. Сверкает молния.

«Кодак» – напрокат.

И тогда, забыв, что многие еще не проснулись, я, нарушая общественный порядок, запрокидываю голову к сумрачному небу, поднимаю вверх руки и, уже не контролируя себя, испускаю жуткий рев бешеного желтого павиана…

– Дяденька, ты чего кричишь?

– Иди отсюда, мальчик, не мешай.

– Тут ваши носилки, не забудьте. Казенные ведь, потеряете – стоимость из получки удержат…

Эпилог

– Ксюша, еще один кубик. Он медленно приходит в себя. Нет, нет. В одноразовый.

– Да, пожалуйста, Петр Алексеевич.

– Я ведь предупреждал Султана Расуловича, чтобы он не использовал традиционные методы лечения. Этому больному назначен специальный курс.

– Султан Расулович здесь ни при чем. Я видела, как утром он изучал историю болезни. К тому же он давно работает в клинике.

– Что тогда могло произойти?

– Вчера больному передали посылку. Я проверила, но ничего подозрительного не обнаружила. Не могла предположить, что книга спрятана в «Киндер-сюрпризе». А вечером случился приступ. Султан Расулович вколол двойную дозу, иначе больной бы не успокоился. Он так громко кричал…

– Опять книга?! Это, Ксения, чисто ваша оплошность. Надо быть внимательней.

И запишите на всякий случай в карточку, что больному категорически запрещается читать отечественную беллетристику, особенно этого подлеца Кивинова.

– Хорошо, Петр Алексеевич, запишу.

– Ну вот, мы открываем глаза. Ау, пора вставать. И на прогулку, на прогулку.

– Вряд ли он сможет сам идти.

– А вы приготовьте носилочки, Ксюша, носилочки. И в садик. Нет ничего полезней свежего воздуха. Факт. Ну-с, а что у нас с этим?..