Тут к ней обратился принц-регент:
— Я слышал, вы восхищаетесь дворцом. Мне это чрезвычайно приятно!
— Я нахожу его прекрасным.
— Мне тоже так кажется.
Принц-регент показался ей очень добрым и понимающим человеком. Она тихонько, чтобы никто, кроме регента, ее не услышал, попыталась объясниться:
— Я вовсе не… хотела досадить… его величеству. Я просто не могу представить… что здесь можно улучшить. Дворец такой красивый.
Регент улыбнулся.
— Мы, очевидно, мыслим одинаково, — сказал он. Ей показалось, что он хотел ее успокоить.
Опасаясь поставить принца-регента в неловкое положение дальнейшим обсуждением этой темы, Зошина сделала над собой усилие и сказала:
— Граф Ксаки рассказывал мне, как красив Дьер, но даже поэту не под силу передать ту красоту, которую я увидела сегодня.
— Вы любите поэзию?
— Да, очень. Но я знаю, некоторым она кажется… скучной, — сказала Зошина, подумав при этом о короле. Она почему-то не сомневалась, что король вряд ли любитель поэтического творчества.
— Мне кажется, поэзия подобна музыке, — заметил регент. — Она способна передавать наши чувства или наши мысли, когда обычные слова оказываются бессильны.
— Удивительно, что и вы так считаете, — с неожиданной горячностью произнесла Зошина. — Иногда, когда я вижу что-то очень красивое, я понимаю, насколько немыслимо было бы даже пытаться описать это, и только музыка или поэзия могли… бы выразить… переполняющие меня… чувства.
Ей показалось, что в глазах принца-регента мелькнуло удивление, но, возможно, ей это только показалось.
Потом, решив, что этот-то человек сможет понять ее правильно, Зошина спросила:
— Могу я попросить вас?..
— Без всякого сомнения.
— Пока я здесь, не мог бы кто-нибудь рассказать мне о Дьере и его жителях? — Она замолчала, а затем торопливо договорила:
— Я имею в виду не просто историю страны, я говорю о реальных человеческих судьбах… то, что невозможно… найти в… книгах.
Принц-регент не ответил, и Зошина решила, что он ее не понял. Она попыталась объяснить свою просьбу поподробнее:
— Вот мне никто раньше не говорил, как красив дворец и какие яркие краски вокруг, и люди на улицах тоже одеты в яркие цвета. Боюсь, если и дальше мне никто ничего не станет рассказывать, я пропущу что-то самое важное.
Регент по-прежнему молчал, и, выждав секунду, девушка заговорила снова:
— Я думала… мне казалось, вы… поймете… меня.
— Я все понял, — наконец произнес он. — Я все отлично понял. Только никто никогда еще не просил меня ни о чем подобном.
— Может, вы… считаете, это… излишним… любопытством с моей стороны, — пробормотала Зошина.
— Я ни в коей мере не могу позволить себе так думать, — ответил регент. — Ведь именно это и должно вас интересовать.
У нее возникло странное чувство, что он собирался добавить, «но я не ожидал этого от вас», однако предусмотрительно не закончил фразы.
— Пока вы гостите здесь, — продолжил регент, прежде чем она успела ему ответить, — я приложу все старания и, полагаю, сам сумею описать кратко людей, с которыми вам предстоит встретиться, и те места, которые вы посетите.
И уже с легким смешком он добавил:
— Возможно, я не столь красноречив, как некоторые из наших ученых-историков. Да и не столь несдержан, как биографы наших выдающихся граждан. Но, смею надеяться, мои рассказы будут и короче, и информативнее.
— Если бы… о! право… я буду вам очень… благодарна. Но я не хотела бы надоедать вам…
— Вам это никогда не удастся! — ответил регент с улыбкой. — Ну а сейчас позвольте мне немного рассказать вам о людях, собравшихся за этим столом. Начнем с премьер-министра.
При этих словах он взглянул мимо Зошины на другой край стола, и ей почудилось, что его взгляд намеренно скользнул мимо короля, сидевшего рядом с нею.
Описывая вкратце премьер-министра, принц-регент своими комментариями не только смешил ее, но действительно несколькими штрихами великолепно набросал портрет этого государственного мужа.
Затем регент в нескольких словах столько поведал об одной из тетушек короля, что Зошине показалось, что она прочитала об этой даме целый роман.
Он сделал «наброски» еще с двух вельмож за столом, потом замолчал, но она не удержалась и нетерпеливо попросила:
— Спасибо, спасибо, но продолжайте же! По вашим описаниям я представляю этих людей так ярко и реально. Вас очень интересно слушать, и хочется познакомиться с ними со всеми. Пожалуйста, не останавливайтесь!
— Я с удовольствием бы продолжил, — ответил регент, — однако…
При этих словах он бросил взгляд на короля, и Зошина сообразила, что совершила непростительную ошибку, увлекшись разговором с принцем и игнорируя собеседника, сидевшего, по другую руку от нее. Это было явное нарушение этикета.
«Но королю совсем неинтересно беседовать со мной», — чуть не проговорила она в свое оправдание. Но тут девушку осенило, что скорее всего принц-регент хочет поговорить с другой своей соседкой, той красивой яркой женщиной.
— Простите… — робко произнесла. — Я злоупотребляю вашим вниманием.
Она повернулась к королю и увидела, что тот неотрывно разглядывает основание канделябра, который стоял перед ним, словно видел его впервые.
Поскольку он явно не выражал желания говорить с ней, Зошина понимала, что ей необходимо сделать над собой усилие. Собравшись с силами, она нерешительно начала:
— Интересно… ваше величество, а какие планы у нас… на завтра. Я знаю, вечером предполагается… банкет…
— Тогда вы знаете даже больше, чем я! — холодно буркнул в ответ король. — Неужели вы полагаете, что я имел хоть какое-нибудь отношение к этому абсурдному ажиотажу, связанному с вашим приездом?
Зошина постаралась не заметить его откровенную грубость.
— Я полагаю, государственные визиты и этот… в том числе… для вас — обычное явление, сир, но я еще никогда не участвовала… ни в одном… и все вызывает у меня восторг!
— Восторг! — воскликнул король. — Да все это — смертельная тоска от начала и до конца. Единственное, что, может быть, слегка развеет скуку, так это костюмированный бал-маскарад.
В его голосе наконец-то послышался хоть какой-то интерес, и Зошина заторопилась:
— Маскарад! Это же замечательно! Он пройдет во дворце?
— Бог мой! Нет, конечно! Его устраивают для простонародья, а не для нас. Предполагается, что мы усядемся на своих позолоченных тронах и вовсе не будем принимать в нем участия.
— Какая жалость! — воскликнула Зошина. — Я ни разу не бывала на маскарадах, но я столько о них слышала! Наверное, это очень забавно, когда не знаешь, танцуешь ты с графом или свечным мастером, королем или трубочистом!