Мне требуется всего тридцать секунд, чтоб собрать все вещи с того места, где оставила их на диване – схватить огромную сумку, которую в прошлом октябре подарили мне родители в честь дня рождения, и толстовку с капюшоном. Лукас хмурится, когда я выхожу к нему в коридор, но я встречаю его широкой усмешкой поперек моего лица. Улыбка – единственное, что я могу сделать, лишь бы не врезать ему в голень.
– Твой пессимизм сегодня тошнотворен, – я смотрю который час на телефоне, игнорируя его стон. – Наверное, нам стоит уже ехать, – я взволнована предстоящей встречей с Сином, и несмотря на раздражительное отношение Лукаса в стиле "меня не ебет", я знаю, что какая-то часть моего брата волнуется, так же сильно, как и я.
Лукас садится за руль своего Jeep. После того, как помогает мне забраться в машину, все время бормоча о том, как ему нужен арендованный Escalade, чтобы я возила его всюду, как то было в Нэшвилле. Я вбиваю адрес реабилитационного центра, в котором лечился Син, в навигатор. Пока мы едем, брат молчит, и конечно, я не выдерживаю и прерываю это неловкое молчание.
– Ты уверен, что песня готова?
– Ага, – нечасто Лукас кажется нервным, но сейчас я улавливаю легкую дрожь в его голосе, когда он произносит это слово. Медленно я киваю в знак понимания.
– Уже знаешь, когда собираешься ее выпустить?
– Это будет первый сингл моего сольного альбома где-то в июле. Музыкальный клип. И все, что имеет к этому отношение.
Поскольку сейчас апрель, то времени остается довольно-таки немного, но конечно каждый в его звукозаписывающей компании прыгнет выше головы, лишь бы закончить дело для Лукаса. Я сама лично видела, как они ведут себя с ним, и должна признать, что время от времени это раздражает меня, потому что все ведет к увеличению эго Лукаса. Мой телефон вибрирует на коленях, я поднимаю его, натыкаясь на новое сообщение в Facebook.
От Сиенны Дженсен.
Прикусывая внутреннюю сторону губы, я подумываю рассказать брату, что общаюсь с ней уже две недели, но потом передумываю. Сегодня и так ему придется столкнуться с еще одними разбитыми отношениями, которые нужно исправить. Я приберегу разговор о Сиенне на другой день, потому что уверена, он захочет узнать все детали.
Опуская взгляд на свой телефон, я быстро читаю ее сообщение:
Что ж, думаю, меня сейчас стошнит, я подала заявление своему боссу. Похоже, что через пару недель я перееду обратно в Нэшвилль!
– Тем лучше для тебя, – говорю я одними губами.
А в ответ пишу:
Значит, смогу заехать к тебе, когда буду там в следующий раз и заставить что-то приготовить для меня?
Она отвечает как раз тогда, когда Лукас паркует свой Jeep на стоянке у реабилитационного центра, который представляет собой огромный роскошный дом с ухоженной прилегающей территорией; я читала, что одна из актрис как-то назвала его Hilton для зависимых.
Я – ужасный повар, Кайли. Но могу заказать тебе чизкейк. Или не знаю, отвезти в ресторан с фондю.
После той катастрофы с ужином, который мы с ней устраивали в феврале, и который разрушил мой братец, Сиенна знает, какое отвращение у меня вызывает фондю, так что я скрываю улыбку, когда Лукас обходит Jeep и отрывает для меня дверцу.
– Ты выглядишь так, словно вот-вот расплачешься или засмеешься. Или тебя стошнит, – отмечает Лукас, закрывая машину на замок. – Ты случайно не беременна? – он говорит это таким тоном, который я ожидала бы от своего отца, так что не нужно иметь особых навыков чтения между строк, чтобы понять реакцию Лукаса на малыша Кайли/Уайтта.
– Если меня будет тошнить, то я обязательно постараюсь вырвать тебе на ноги, – когда он поворачивается ко мне, я сердито смотрю в ответ. – И нет, я не залетела.
– Пойдем, – рычит он, опуская свою огромную руку мне на спину и торопя ко входу в реабилитационный центр.
После прохождения службы охраны, которая, на мой взгляд, жестче чем в Управлении транспортной безопасности в аэропорту Лос-Анджелеса, нас проводят в зал ожидания, пока Синджин выписывается. Лукас садится напротив меня, опираясь предплечьями на свои колени и переплетая пальцы обеих рук. Мой телефон снова жужжит, на этот раз в кармане, и я бросаю взгляд в сторону своего брата, прежде чем проверяю сообщения.
Сиенна Дженсен:
О, гм, ты молчишь. Предполагаю, тебе так же сильно не нравится Фабрика Чизкейков? Что ты вообще ешь?
Пока я в нескольких словах даю ей знать, что не знакома ни с кем, кто любит чизкейки, слышу знакомый голос, тянущий мое имя на распев.
– Кайли-Чертова-Вульф, – мой взгляд мечется к Сину, который стоит, прислонившись к двери в комнату ожидания и чешет голову, в процессе ероша свои светло-каштановые волосы. Его губы растягиваются в ухмылке. – Что за хрень ты сотворила со своими волосами?
Инстинктивно я поднимаю руку к массе своих красных и светлых прядок волос, а затем подпрыгиваю на ноги и бросаюсь в объятия к Сину. Он явно набрал вес за то время, что я его не видела, но это становится более очевидно, когда Син крепко обнимает меня, выбивая воздух из моих легких.
– Я перекрасила их специально для тебя, – говорю, когда он ослабляет хватку.
Хватая меня за плечи, он отклоняется назад и смотрит, его серые глаза переполнены эмоциями, которых я не видела у парня в течение долгого времени. Он бросает взгляд на кончики моих волос и скручивает несколько прядок между пальцами.
– Значит, перекрась это дерьмо обратно, – дразнит он. – Я уже скучаю по твоим синим волосам.
Я даже не осознаю, что Лукас встал рядом со мной, пока Син не смотрит на него поверх моего плеча. Взгляд, который он бросает на моего брата, разрывает мне грудь. Он полон непритворных извинений – и я надеюсь, черт возьми, что эти эмоции удержат моего друга подальше от подобных этому мест.
– Ты выпустил ее на улицу с этим на голове, чертов ты уебок?
Лукас смеется, сначала вымучено, но к тому времени, как я оборачиваюсь и умоляюще смотрю на него, его смех становится искренним.
– Я не могу указывать Кайли.
Я поворачиваюсь обратно с Синджину.
– Мне нужно в туалет, но это займет буквально минутку, ладно?
Он кивает, и пока я направляюсь к уборной в другом конце комнаты ожидания, слышу, как Синджин и мой брат тихо и спокойно общаются.
– Я должен знать, если она ушла от тебя по моей вине. Из-за дерьма, что я тогда сказал.
Я уже у двери, когда Лукас отвечает, но мне все же слышны его слова четко и ясно.
– Это не из-за тебя. Виноват я сам. Но я верну ее обратно.
И во второй раз за сегодня я шепчу себе под нос: