Читать интересную книгу Сын цирка - Джон Ирвинг

Доктор как раз закончил еще один сценарий, по которому уже сняли последние кадры, и очередной серии предстояло выйти на экраны перед приездом в Бомбей брата-близнеца Инспектора Дхара. Сам он сейчас болтался без дела, поскольку не был обременен контрактами на интервью или снимками для рекламы новой ленты — следствие его сдержанных отношений с журналистами, освещающими кинобизнес, хотя Дхар полагал, что он уделяет им довольно много внимания. Не без оснований Дарувалла полагал, что новый фильм вызовет такие же неприятности, как и предыдущий, и думал, что именно сейчас настало время поставить в этом деле жирную точку.

Так он думал, но мог ли остановиться в любимом деле? Мог ли он писать сценарии лучше? Он и так старался изо всех сил, как бедный мистер Лал, фанатично возвращавшийся к девятой лунке, чтобы еще и еще потренироваться. После каждого его удара в разные стороны летели поврежденные им цветы, но старик снова и снова вставал в пораженные странной болезнью кусты бугенвиллей, нанося яростные удары по маленькому белому мячику. Пока однажды к этому месту не прилетели грифы-стервятники.

Дарувалла понимал — у ситуации лишь один выход — либо бей по мячу, не касаясь цветов, либо прекращай играть. Однако у него не хватало решимости ни отказаться от сценариев, ни сообщить неприятную новость Инспектору Дхару. В конце концов, невозможно стать лучше, чем ты есть. Он не в силах прекратить писанину, потому что она часть его естества.

В поисках утешения мысль его инстинктивно обратились к цирку. Фарук напоминал детей, которые с гордостью могли перечислить все имена оленей Санта Клауса или всех семи гномов в сказке о Белоснежке. Он захотел проверить свою память, называя львов «Большого Королевского цирка» — Рем, Раджа, Визирь, Мама, Бриллиант, Шенкер, Корона, Макс, Хондо, Хайнес, Лео и Текс. Знал он и львят — Зита, Гита, Джули, Деви, Бим, Люси. Доктор был в курсе того, что наиболее опасны львы между первой и второй кормежкой. Свежее мясо налипает на подушечки их лап. Пока львы маячат взад-вперед по клеткам в ожидании второго кормления, они скользят по полу и часто падают, иногда даже сильно ударяются о прутья клеток. После второго кормления животные успокаиваются и начинают слизывать кровь с подушечек своих лап. С львами всегда просто, они верны себе и не пытаются стать тем, чем не способны быть. В отличие от львов доктор Дарувалла старался быть писателем и также старался быть индийцем. Такие невеселые мысли проносились в его голове.

За пятнадцать лет доктор так и не нашел генетический компонент, отвечающий за ахондропластическое уродство карликов. Никто и не просил его об этом, однако он продолжал поиски. Проект исследования крови карликов еще не был завершен. Дарувалла не отступал. Пока время для этого еще не подошло.

Слон наступил на качели

Когда Дарувалле перевалило за пятьдесят, в разговорах он уже не вспоминал красочные детали своего перехода в христианство. Создавалось впечатление, что он медленно уходил из лона этой церкви. Не то было в прошлом. Лет пятнадцать назад, торопясь на площадь Кросс Майдан, чтобы узнать подробности происшествия с карликом Вайнодом, он чувствовал необходимость поделиться волнующими религиозными представлениями с пострадавшим клоуном. Если бы карлик действительно умирал, то разговор о будущей вечной жизни снял бы тяжесть воспоминания с души доктора, поскольку Вайнод сильно верил в Бога. По мере прохождения лет религиозный пыл доктора угасал и теперь бы он уклонился от такого разговора с Вайнодом. Сейчас в представлении Фарука карлик казался бы ему религиозным фанатиком.

Однако в те годы, когда доктор ехал узнать, что случилось с клоуном цирка «Большой Голубой Нил», сердечный разговор с Вайнодом согревал его сердце удивительными параллелями между верой карлика в индуизм и его собственными понятиями о христианстве.

— У нас тоже есть нечто подобное Святой Троице! — воскликнул клоун.

— Ты имеешь в виду Брахму, Шиву и Вишну? — уточнил доктор.

— Все мироздание находится во власти трех богов. Первый среди них — Брахма — бог созидания. В Индии ему посвящен только один храм! За ним следует Вишну — бог сохранения или существования. Третий — Шива — это бог перемен, — объяснял карлик.

— Перемен? А мне казалось, что Шива — разрушитель, что он бог разрушения, — удивился доктор.

— Почему все повторяют такую глупость? Все творение циклично и ничего не имеет конца. Мне нравится думать, что Шива — бог изменения. Ведь Смерть — это тоже изменение, — взволнованно произнес карлик.

— Понятно. Так Смерть предстает с положительной стороны, — ответил доктор.

— Созидание, Сохранение, Изменение — это наша Троица, — продолжал Вайнод.

— Что-то мне не до конца понятны женские формы проявления этих трех богов, — признался Фарук.

— Сила богов представлена женщинами. Дурга, женская форма Шивы, это богиня Смерти и Разрушения, — пояснил карлик.

— Но ты же говорил, что Шива бог изменения, — прервал его Фарук.

— Я сказал, что его женская форма Дурга является богиней Смерти и Разрушения, — повторил Вайнод.

— Понятно, — ответил доктор, который на самом деле понял, что лучше не раздражать собеседника.

— Дурга ищет меня, и я молюсь ей, — добавил карлик.

— Тебя ищет богиня Смерти и Разрушения? — удивился Фарук.

— Она всегда меня защищает, — настаивал клоун-карлик.

— Понятно, — снова произнес Дарувалла и подумал, что «протекция» со стороны такой богини несет на себе печать закона Кармы.

В цирке доктор нашел Вайнода лежащим в грязи под скамейками дешевых мест. Оказалось, карлик упал с высоты четвертого или пятого ряда, проломив деревянные доски. Служители цирка согнали зрителей с этих мест и не трогали Вайнода. Только почему карлик там оказался? Неужели он работал в номере, требовавшем участия зрителей?

В дальнем углу цирковой арены беспорядочная толпа клоунов-карликов изо всех сил пыталась привлечь внимание публики. Исполнялся хорошо известный номер, когда один клоун осыпал тальковой пудрой своих коллег через дырку в задней части ярких штанов. Отданная доктору пробирка крови не сделала карликов ослабленными или уставшими. Все они клюнули на сказку о необходимости помочь умирающим собратьям, как придумал Вайнод, который для достоверности этой фантастики поведал коллегам, что уже сдал порцию своей крови.

На этот раз инспектор манежа уже не возвещал через громкоговоритель о приходе доктора. Под рядами кресел многие просто не видели карлика. Доктор опустился на колени рядом с пострадавшим. Все вокруг было усеяно засаленными пакетиками, стаканчиками, пустыми пластмассовыми бутылками, ореховой скорлупой и шелухой арахиса. Подняв глаза, доктор увидел, что внутренняя сторона скамеек пестрела белыми полосами пасты — таким образом зрители вытирали под сиденьями свои пальцы.

— Думаю, конец мне придет не здесь. Я не умираю, а просто изменяюсь, — прошептал карлик.

— Постарайся не двигаться и скажи, где у тебя болит, — попросил доктор Дарувалла.

— Я не двигаюсь и у меня ничего не болит. Просто не чувствую тело ниже пояса.

Как и положено верующему, карлик стоически переносил боль, скрестив на груди свои руки-трезубцы. Уже потом Вайнод пожаловался, что никто не осмелился подойти к нему, кроме продавца орехов с лотком на лямке вокруг шеи. Клоун сказал торговцу, что не чувствует спины, тот передал это инспектору манежа, который решил, что карлик сломал или шею, или позвоночник. Пострадавший хотел, чтобы хоть кто-нибудь поговорил с ним, выслушал историю его жизни, поддержал голову или предложил воды, пока не подоспели с носилками санитары в грязно-белых халатах.

— Все случилось из-за Шивы. Это его рук дело. Мне кажется, это всего лишь изменение, а не смерть. Если бы Дурга сделала это, тогда все кончено и я умираю. Но я чувствую, что лишь изменяюсь, — пояснил клоун.

— Будем надеяться, — ответил Дарувалла после того, как разрешил Вайноду взять себя за пальцы и дотронулся до ступни ноги пострадавшего.

— Чувствую, но только чуть-чуть.

— А я и трогаю тебя несильно, — уточнил доктор.

— Значит, я не умираю. Таким образом боги дают мне знать о чем-то, — произнес Вайнод.

— Что же они хотят сказать тебе? — поинтересовался доктор.

— Они говорят, что пришло время уйти из цирка, — ответил клоун. — Быть может, уйти именно из этого цирка, — добавил Вайнод.

Постепенно вокруг них собрались многие актеры. Подошел инспектор манежа, стояли девочки из номера «человек-змея» и даже укротитель львов, поигрывавший кнутом. Доктор не разрешил санитарам забрать пострадавшего, потребовав рассказать, как все случилось. Сообщить что-нибудь вразумительное могли только другие клоуны, так что пришлось остановить номер, который дошел уже до своей кульминации — пудра посыпалась в первые ряды зрителей. Там преимущественно сидели дети и считалось, что никто на это не обижается. Но публика уже начала расходиться, поскольку номер терял привлекательность, когда его исполнение затягивали. Труппа исчерпала резервные номера, ей нечем было развлечь аудиторию и занять ее внимание до приезда доктора.