поблагодарить проф. Дэвида Фишмана, содиректора Центра Библеистики и Иудаики, за его согласие включить эту антологию в выпускаемую серию книг по иудаике и за оказанную организационную и материальную помощь.
Моя признательность Светлане Шенбрунн и Александру Кучерскому за новые переводы с иврита произведений прозы, за участие в редактировании и полезные советы. Благодарю Михаэля Бейзера, который помог в составлении библиографии, и Марка Куповецкого за научное и литературное редактирование данного Введения. Спасибо за помощь в редактировании и корректуре Батье Вальдман и Асе Бялик.
Я благодарна Ронит и Сергею Никольским за набор и графическое оформление текста.
1999
Иосиф Клаузнер (1874-1958)
Древнееврейская литература новейших времен
(1785–1915)
(Отрывки)
«Древнееврейская литература новейшего времени» — это, в сущности, contradictio in adjecto[1]. Новая литература немыслима на древнем языке, разве если этот язык сам станет новым. Так древнегреческий, доживший до наших дней, стал новогреческим. И точно так же древнееврейский язык еще задолго до начала христианской эры видоизменился и стал новоеврейским. Язык Мишны и Барайты (древнейших частей Талмуда) является совершенно новой формацией языка пророков, от которого он весьма существенно отличается и этимологически, и синтаксически. А позднейшие лексические наслоения привели к тому, что прозаический язык Бялика не намного ближе к языку Исайи, нежели новогреческий язык Венизелоса[2] к языку Демосфена[3].
Но и библейский язык остался жив до известной степени. От времени до времени появлялись подражатели языку Исайи и Иова, особенно среди поэтов, которые вообще не чуждаются архаизмов. И древнееврейский язык Библии, наряду с новоеврейским Мишны, несколько раз переживал периоды Ренессанса. Так, например, библейский язык достиг небывалого расцвета в арабской Испании и в Италии времен Ренессанса (от X до XIV вв.). Знаменитое «созвездие», воспетое Генрихом Гейне в его «Romanzero», — Иегуда Галеви, Соломон ибн Габироль и Моисей ибн Эзра, а также друг Данте — Иммануил Римский (1270–1330) — подняли еврейскую поэзию на древнееврейском языке на недосягаемую высоту. Бурная жизнь благодатных южных стран клокочет и пенится в их полнокровных, красочных и страстных лирических и дескриптивных стихотворениях, в которых национально еврейские мотивы чередуются с чисто человеческими, причем пышная южная природа и чарующая красота восточной женщины занимают тут не последнее место. И не только поэзия процветает на еврейском языке в средние века. Философия, естествознание, математика, астрономия — все это находит свое выражение на значительно видоизмененном и обогащенном целой новой терминологией языке Библии и Мишны.
Лишь начиная с XVI века, после изгнания евреев из Испании (1492), когда во всей Европе (за исключением Турции и Польши) положение евреев становится страшнее и беспросветнее даже, чем в средние века, древнееврейская литература перестает быть светской и становится почти исключительно богословской. Древнееврейский язык искажается до неузнаваемости и испещряется множеством арамеизмов (слов и выражений, заимствованных у арамейско-сирийского наречия); пишутся на нем лишь книги по религиозно-обрядовым вопросам или по еврейской религиозной мистике («Каббала»). Ни светской науке, ни поэзии с общечеловеческим содержанием нет места среди евреев. Как будто толстая стена гетто, которой христиане отделили себя от евреев, отрезала еврейский народ от всего общечеловеческого. Более того: даже книги древнееврейских пророков евреи стали изучать все реже и реже. Слишком далеки были эти пламенные борцы за свободу, правду и справедливость от их втоптанного в грязь, лишенного всех прав, гонимого и угнетаемого народа…
Но стоило XVIII веку прокламировать «права человека» и зажечь яркий светоч «просвещения», как евреи тотчас же потянулись за новым светом, и на древнееврейском языке зародилась новая светская литература.
1
Новейшая литература на древнееврейском языке датируется 1785 г., когда зародилось первое еврейское периодическое издание под именем «Ha-meassef» («Сборник»), целью которого было как распространение просвещения среди евреев, так и возрождение древнееврейского языка и улучшение литературного вкуса. 130 лет, протекших со дня основания «Сборника» (1785–1917), можно разделить на 2 или на 4 периода, смотря по тому, имеем ли мы в виду страны, в которых новоеврейская литература нашла свое развитие, или же — главные течения этой литературы.
По странам развития первый период (1785–1850) можно считать западным, или германо-итало-австрийским, а второй (1850–1917) — восточным, или русско-польско-палестинским.
А по литературным течениям — первый период (1785–1860) можно назвать романтическим, второй (1860–1880) — реалистическим, третий (1880–1900) — неоромантическим, и, наконец, четвертый (1900–1917) — модернистским.
Само собой разумеется, что есть писатели, опередившие свое время, и есть писатели запоздалые, как есть принадлежащие к двум периодам одновременно, и есть такие, которые не укладываются ни в какие рамки.
Романтический период ознаменовался в европейских литературах, между прочим, и глубокой тоской по идеализированному и опоэтизированному средневековью. Романтики-гебраисты звали назад не к средним векам, которые, за исключением арабско-испанского периода, были мрачной тюрьмой для еврейства, а к древнейшей эпохе еврейской истории — к светозарным временам пророков и царей. Этот золотой век еврейского народа ведь был золотым веком и еврейского языка, и еврейской поэзии, и еврейской мысли. Вот почему Еврейский Ренессанс конца 18 века естественно отвращает свои взоры от неприглядного настоящего и обращает их к этому отдаленнейшему, но светлейшему прошлому. Виднейший представитель этого Ренессанса в Германии, Н. Г. Вейзель, или Вессели (1725–1805), стяжает себе громкую славу не столько своими научными