— Все очень непросто, — вздохнул я. — И эти убийства и остальное…
— Много нюансов. Да ты сам скоро все поймешь. — Маг захихикал и застегнул камзол. — И мне очень хочется верить, что ты как минимум дойдешь до инициации. А может, и дальше продвинешься. Ты парень крепкий, на ногах стоять умеешь, удар тоже держишь хорошо, и разумом тебя боги не обделили. У тебя есть все шансы на то, чтобы уцелеть.
— И везучий, — вставил свое слово Агриппа. — Ты должен был сдохнуть либо в том сарае, либо на улицах города, так или иначе. Ты был грязь с мостовой. А судьба дала тебе шанс, который выпадает одному из… Даже не знаю, из скольких. Ты получил возможность изменить свою судьбу, пойми это. Такой подарок очень дорого стоит.
— Да я понимаю, — кивнул я. — Только, мастер… Зачем это все? Для чего вы нашли того барона… Меня то есть. Не просто же так вы это делаете, из каких-то добрых побуждений?
— Конечно, не просто так. — Мастер Гай выпрямился. — Мне нужны глаза и уши в этой школе. Свои, те, которые будут мне преданы до конца и не станут молчать или врать. Ты — это они.
А у меня была такая версия. Угадал я.
— Видишь ли, Эраст… — Маг говорил очень размеренно, явно желая, чтобы я хорошенько усвоил его слова. — Замок на Вороньей горе впервые распахнет свои ворота, чтобы принять студиозусов, и это очень беспокоит меня и кое-кого из моих коллег. Его владелец, твой будущий наставник, — мой старый знакомый, он только этой весной получил скипетр, причем подобного никто не ожидал, поскольку более неподходящую для наставничества кандидатуру надо еще поискать. Его вообще не очень любят в нашей среде за высокомерие, крайнюю жестокость, даже по нашим меркам, и чрезмерную экспансивность. Самое же главное — мы не знаем, чего от него ожидать, поскольку он непредсказуем. Чему он будет учить молодежь? Для чего он принял этот скипетр, ведь раньше он не выказывал желания наставничать? Не получим ли мы нового Виталия? Ты будешь за ним следить и докладывать мне обо всем, что узнаешь.
— И барон на это согласился? — удивился я. — Он же из благородных, им наушничать законы чести не позволяют. Мне-то это ничего не стоит сделать. Но тот-то Эраст, который помер, — как он на такое пошел?
— Родился бы ты третьим сыном в семье барона из глубинки — понял бы, — ответил Агриппа вместо мага. — У него перспектив было немного — либо наемником к соседу идти, либо в вольные охотники. Как восемнадцать бы стукнуло, так его из дома пинком бы папенька вышиб. По законам Лесного края…
— Все достается первому сыну, — покивал я. Ай, мне же про это говорили, забыл.
Но я убиваться бы точно на месте этого Эраста не стал. Лучше быть третьим сыном барона в глухомани, чем бездомным воришкой в большом городе. Хоть голодным спать не ляжешь.
— Потому он недолго сомневался, когда я ему предложил эту работу, — вновь перехватил инициативу маг. — Перспектива, вид на жительство в приличном королевстве и хорошее жалованье — чего еще надо юноше из глубинки? А моральные принципы… Кто о них вспомнит, если впереди — большие города, доступные женщины и мешок золота?
— С этого места поподробнее, — оживился я. — Мешок золота?
— Это ему было обещано, — веско сказал мастер Гай. — И он был барон.
— Я — это он, — нагло и громко сказал я, сам себе поражаясь. — Вы сами так говорили.
— У тебя, дружок, свой гонорар. — Маг достал мензурку с разноцветной пылью внутри. — Вот он. Я заплачу тебе твоей жизнью.
Ну да. Барону — золото, а грязи с мостовой — просто жизнь. Все правильно. Все по-честному.
— Не печалься. — Мастер Гай подмигнул мне. — Если все закончится хорошо, внакладе не останешься, обещаю.
— Хорошо бы, если так, — вздохнул я. — Мастер, и еще вопрос. А откуда я узнал, что этот, ну, высокомерный, учеников набирает? Где Лесной край — и где замок на Вороньей горе? И про письмо вы мне так и не рассказали.
— Молодец, — одобрил мой вопрос маг. — Не забыл. Тебе про это все поведал некто Фратин Сивый, маг. Он все время по всяким закоулкам Рагеллона слонялся, искал приключений на свою задницу, так что сомнений это не вызовет никаких. Вот и занесло его в дом твоего папаши, веселого барона Йохима фон Рута. Там он свел знакомство с тобой, ты пришелся ему по душе, увидел он в тебе перспективу. А может, просто пожалел. Потому и написал рекомендательное письмо своему старому приятелю Герхарду Шварцу по прозвищу Ворон, который как раз сообщил ему, что будет набирать учеников. Письмо настоящее, так что ты можешь ничего не опасаться.
— А Фратин? — поинтересовался я. — Который Сивый. Если они приятели с этим самым Герхардом, он же может в его замок притащиться, по старой дружбе. Повидаться там и все такое?
— Не притащится, — заверил меня мастер Гай. — Он умер еще в середине весны. Так сказать, скоропостижно скончался. Маги, увы, тоже смертны. Возраст, знаешь ли. Да и образ жизни он вел очень неправильный.
Ну да, образ жизни. Небось как письмо написал, так и окочурился. Надо думать, вы его и того… То-то вон Агриппа ухмыльнулся.
— Вы мне его хоть опишите, — попросил я мага, и не подумав озвучить свои мысли. — Должен же я знать, с кем общался. Внешность, привычки… Может, у него какие словечки были, которые он все время употреблял?
— Само собой. — Агриппа подбросил в костер немного хвороста. — Все расскажем, все объясним.
— И вот еще что. — Мастер Гай снова уставился мне в глаза. — Это очень важно, запомни крепко-накрепко. Никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминай, что знаком со мной. Вошел в ворота замка — и забыл меня до той поры, пока я тебе сам о себе не напомню.
— Хорошо, — кивнул я. — Понял. А что, этот Герхард вас не любит?
— Скорее, я его, — проворчал маг. — Причем очень давно. Дорогу он мне как-то раз перешел, глиста долговязая. Он про это, может, и забыл уже, а вот я — нет. Впрочем, не я один к нему счет имею.
— Понятно, — усмехнулся я.
— Ничего тебе не понятно, — неожиданно зло сказал мастер Гай. — Личная неприязнь — это одно, а безопасность нашего цеха — совсем другое. Если бы я хотел всего лишь ему насолить, я бы не стал проворачивать подобные комбинации, я бы нашел другие методы и способы. Все, что я сейчас делаю, — это насущная необходимость. Ворон — неконтролируемая личность, он опасен. Никто не хочет повторения событий трехсотлетней давности, никто. Маги, которые учили когда-то меня, эти смелые, умные люди, знающие и умеющие невероятно много, куда больше, чем мы, нынешнее поколение, способные даже остановить ненадолго ход времени, пусть и в ограниченном пространстве, так вот — даже они бледнели, вспоминая те костры. Мальчик, на этих кострах за пару лет сгорело три четверти всех представителей нашей профессии! Три четверти! Безумный Виталий — и тот нам так не насвинячил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});