Читать интересную книгу Самый богатый пещерный человек - Даг Батчелор

«Что же со мной теперь сделают в суде?» — волновался я. А еще думал о том, как поступил с отцом во Флориде. Я был не вправе винить его, если бы он больше не захотел меня видеть, и даже не подозревал, что, пока меня держали под стражей, он изо всех сил старался решить мои проблемы. О том, чтобы вернуться к маме, не могло быть и речи. Я видел только один выход — убежать назад в пещеру.

В Риверсайде мы с сокамерником (его, кстати, тоже звали Даг) стали планировать побег. Тайком раздобыли спички и по очереди расплавляли пластик вокруг болтов, державших органическое стекло на окнах, пока другой в это время следил, чтобы не увидел дежурный. Мы молча ликовали, когда, потратив шесть коробков спичек, освободили последний болт. Я осторожно снял стекло и выглянул. Поблизости никого не было, но со стороны коридора доносились голоса, поэтому пришлось быстро поставить стекло на место. С удовлетворением мы созерцали плоды своего труда. Места, где стекло подплавилось, были едва заметны, и никто бы не догадался, что кто–то приложил руку к этому окну. Даг и я стали дожидаться подходящего момента для побега.

Но прежде чем мы смогли привести наш план в исполнение, пришел офицер и, открыв дверь, позвал:

— Даг Батчелор!

— Да, — ответил я.

— Пойдем со мной, — скомандвал он. — Тебя выпускают под поручительство твоего дяди, Гарри Батчелора, в Нью–Мексико.

Я не мог поверить своим ушам. Дядя Гарри управлял индейским торговым постом в резервации навахо. Они с тетей Нитой были добрейшими людьми из всех, кого я знал. Дядя любил навахо и не эксплуатировал их, как некоторые другие торговцы. Его честность и справедливость были широко известны среди индейцев, и он помогал им, чем только мог. Он не претендовал на звание христианина, но во многом жил по–христиански.

— Мистер Батчелор встретит тебя в аэропорту, — сообщил офицер.

Я вздохнул с облегчением. «Дядя Гарри не пожалеет, — решил я. — Стану его лучшим помощником!»

И сначала я на самом деле помогал. Дядя и тетя относились ко мне, как к родному сыну. Донни, мой двоюродный брат, был моего возраста, и мы с ним подружились. Я чувствовал любовь и искреннюю заботу о моем благополучии со стороны всех членов семьи. Впервые с того времени, как покинул военную школу, я был доволен собой.

У дяди было два магазина, и я работал в том, что находился в Кимбито, Нью–Мексико. Я раскладывал товар по полкам, подметал пол и наводил там порядок.

— Даг, можешь брать, что захочешь, — бывало, говорил дядя. Он не запрещал мне брать сигареты! Сам курил и мне не запрещал. Я брал сэндвичи, когда был голоден, и патроны, когда мы с Донни ходили в поле пострелять по мишеням.

Мне нравились навахо, особенно девушки. Некоторые молодые люди проявляли интерес к учебе, хотели покинуть резервацию, но они были исключением. Однажды в магазин зашел восемнадцати летний парень приятной внешности. По его живым глазам и умным речам я понял, что передо мной незаурядный молодой человек.

— Я тебя никогда раньше не видел, — обратился я к нему. — Откуда ты? Как тебя зовут?

— Мое имя — Кен Платеро. Живу здесь, в резервации, а учусь в колледже в Вашингтоне. — Он застенчиво улыбнулся. — Вот, приехал домой на весенние каникулы, — пояснил он.

Я был поражен.

— Парень, ты, должно быть, очень умный! — сказал я. — А старик у тебя богатый?

— Да нет, я учусь на стипендию, — ответил он и взял свою сумку.

— Заходи как–нибудь, когда магазин закроется, покатаемся вместе на мотоциклах, — предложил я. Ему понравилась моя общительность, а я был восхищен его умом и внешностью.

Тогда я не подозревал, насколько серьезной проблемой для индейцев является алкоголизм. Их организм так устроен, что они спиваются гораздо быстрее других. Дядя говорил мне, что за все годы жизни в резервации еще ни разу не встречал индейца, который бы мог выпить, закрыть бутылку и отставить ее.

— Они пьют до тех пор, пока не закончатся деньги и выпивка или пока сами они не скончаются, — рассказывал он.

Через несколько дней после знакомства с Кеном мы отправились покататься. Не обратив внимания на слова дяди, я предложил новому приятеля то, о чем потом сожалел всю жизнь.

— Поехали в бар, возьмем упаковку пива, а?

Мне хотелось выпить, и я не думал о последствиях. А Кен прямо переменился в лице. Он опустил глаза, и, как будто стыдясь чего–то, сказал:

— Нет, Даг. Пить — это плохо. Я не хочу иметь ничего общего с этим.

К несчастью, я настаивал.

— Ну, давай, Кен. Один раз — ничего страшного. В любом случае, мне еще не дадут из–за возраста.

Мне еще и семнадцати не было.

— Даг, я не хочу начинать. Выпивка ничего хорошего не приносит. У тех, кто пьет, появляются проблемы.

Я видел, что в нем идет борьба. Здравый смысл заявлял «нет», а любопытство, природная учтивость и желание угодить говорили «да». В конце концов он согласился. Я дал ему денег, мы сели на мотоциклы и понеслись по улице к ближайшему бару. Он зашел и через несколько минут вернулся с упаковкой пива, которую я тут же спрятал под курткой. Потом мы отправились на пустырь, где вместе и осушили все шесть банок пива.

Через день или два мы проделали то же самое, но на этот раз мне уже не пришлось так долго уговаривать Кена. За считанные дни мы не только несколько раз побывали в баре, но я еще и научил его делать пиво из дрожжей и солодового сиропа в пятилитровой канистре для воды. Бедный Кен! В колледж он больше не вернулся.

Я все меньше работал в магазине и все больше гонял на мотоцикле, пил, бегал за девушками и попадал в передряги. Чем больше я терял над собой контроль, тем становился несчастнее.

Наконец дядя Гарри позвал меня для разговора.

— Даг, — сказал он серьезно, — если хочешь быть частью нашей семьи, ты должен вести себя как следует. В противном случае тебе придется уехать.

Таким грустным я дядю еще никогда не видел, и от этого почувствовал себя просто ужасно. Через несколько дней я заложил свои часы за двадцать долларов, купил новый рюкзак и отправился автостопом обратно в свою пещеру в Калифорнии. Я снова сбежал!

Остановившись в Палм Спрингз, я, прежде чем отправиться к пещере, купил все необходимое и, выходя с рынка, услышал, что кто–то зовет меня.

— Эй, Даг!

Я обернулся и увидел Джима, который стоял и внимательно смотрел на меня. Тот самый Джим, который позволил взглянуть на свою пещеру в Таквиц Каньон, когда мне было пятнадцать!

— Это действительно ты? — покачал он головой, все еще не веря своим глазам.

— Конечно я! Только что вернулся с индейской резервации в Нью–Мексико.

Похоже, Джим слышал обо мне от приятелей, которые познакомили меня с дурманом.

— Мы все считали, что ты мертв, — сказал он с ухмылкой. — Тебя не было видно с тех пор, как вы напились дурмана у тебя в пещере. Мы много дней искали твое тело, а потом махнули рукой. Рад, что ты еще жив.

— Спасибо… — пробормотал я. Все произошедшее снова всплыло в моей памяти, я смутился, подумав, какого дурака тогда свалял. И, немного забеспокоившись, спросил:

— А как остальные справились?

— Да не очень, — ответил Джим. — Марк прошелся по горячим углям и так сильно обжег ноги, что очутился в больнице, но уже выписался.

Продолжать он, по–видимому, не хотел.

— А как Брэд? Что с ним? — настаивал я.

Джим лишь покачал головой, и после долгой паузы произнес:

— Никто не знает. Стив сказал, что когда вы отключились, он растянулся на полу в пещере и заснул, а когда утром встал, обнаружил, что все куда–то пропали. Вполне возможно, что тело Брэда где–то на дне ущелья.

Неудивительно, что они думали, будто и меня уже нет! Я с грустью подумал о своем сумасшедшем спуске с горы в ту ночь и удивился, как тогда уцелел.

В тот день, поднимаясь по тропинке в свою пещеру, я серьезно размышлял, и, как бы сильно я ни старался найти разумное объяснение своим чувствам, не получалось отделаться от мысли, что, поступая неправильно, я причиняю боль не только себе, но и окружающим. Вдруг моя глупая идея стоила Брэду жизни? Всю дорогу, пока я шел к пещере, чувство вины тяготило меня больше, чем рюкзак за спиной.

Когда я добрался до третьей долины и свернул с тропы, чтобы обойти огромный валун, то остолбенел от неожиданности: я чуть не столкнулся лоб в лоб с молодым парнем. Мы оба остановились и настороженно посмотрели друг на друга.

— Здрасьте, — сказал я наконец. — Я Даг.

— Я Глен, — ответил он. Мы кивнули друг другу, и он добавил:

— Я тут живу. — Где?

— В своей пещере, — робко ответил парень и махнул рукой куда–то назад.

— Джима и Санни знаешь? — спросил я.

— Ага.

Сперва я подумал: «Что с ним такое? Он что, разговаривать не умеет?» Но быстро понял, что ему нравится эта игра — один вопрос — один ответ, и улыбнулся.

— А я вернулся сюда жить.

И, показав на выступающую впереди скалу, я добавил:

— Живу вон в той пещере под валуном.

Пока мы разговаривали, я внимательно его рассмотрел. Он ростом не больше метра семидесяти, с всклоченной бородой и проницательными карими глазами. Хотя на вид ему было лет двадцать пять, на макушке светлые волосы уже поредели и даже появилась лысина. Кожа у него потемнела от жизни на открытом воздухе.