2. Вегетарианец в сибирской ссылке? Н. Г. Чернышевский
«В книге представлена галерея великих вегетарианцев (Л. Толстой, Н. Чернышевский, И. Репин и др.)» – так гласил в 1992 г. анонс книги «Вегетарианство в России» (НК–92–17/34, предусмотренный тираж – 15 000, объем – 7 печатных листов); книга, по всей вероятности, так и не вышла в свет – по крайней мере, под этим названием. Утверждение о том, что Н. Г. Чернышевский (1828–1889) был вегетарианцем, может удивить тех, кто ознакомился с его социально—утопическом романом «Что делать?» в рамках обязательной школьной программы. Но в 1909 г. в ВО действительно можно было прочесть следующую заметку:
17 октября с. г. исполнилось двадцатилетие со дня кончины Николая Григорьевича [sic!] Чернышевского.
Многие из единомышленников не знают, что и этот великий ум принадлежал к нашему лагерю.
В № 18 журнала «Неделя» за 1893 г. находим следующий (интересный для вегетарианцев факт из жизни на далеком севере в Сибири покойного Н. Г. Чернышевского). «Неделя» ссылается на немецкий орган «Vegetarische Rundschau» и пишет: «В Сибири, в Колымске, близ Якутска, живет 15 лет в ссылке автор романа „Что делать?“. Ссыльный владеет небольшим садиком, который он сам обрабатывает; он обращает много внимания и тщательно наблюдает за ростом своих растений; он осушил болотистую почву в саду. Чернышевский живет продуктами, им самим добываемыми, и питается только растительной пищей. Он живет так умеренно, что во весь год не издерживает тех 120 руб., которые отпускает ему правительство» 1.
В первом номере журнала за 1910 год в рубрике «Письмо в редакцию» было опубликовано письмо некоего Я. Чаги, указывающее на то, что в заметку в № 8–9 вкрались ошибки:
Во—первых, Чернышевский был в Сибири в ссылке не в Колымске, а в Вилюйске, Якутской обл. (.) Во—вторых, Чернышевский был в ссылке в Вилюйске не 15, а 12 лет.
Но все это (.) не столь существенно: гораздо существенней то, что Чернышевский в свое время был сознательным и довольно строгим вегетарианцем. И вот я, в свою очередь, в подтверждение того, что в эти годы ссылки Чернышевский действительно был вегетарианцем, привожу следующую цитату из книги Вл. Беренштама «Около политических»; автор передает рассказ жены капитана парохода о Чернышевском, по соседству с которым она прожила около года в Вилюйске.
«Он (т. е. Чернышевский) не ел ни мяса, ни белого хлеба, а только черный, употреблял крупу, рыбу и молоко…
Больше всего Чернышевский питался кашей, ржаным хлебом, чаем, грибами (летом) и молоком, редко – рыбой. Птица дикая в Вилюйске тоже была, но он ее и масла не ел. Он ни у кого и в гостях ничего не ел, как, бывало, ни просили. Раз только на именинах моих немного съел пирога с рыбою. Вина тоже терпеть не мог; если, бывало, увидит, сейчас говорит: «это уберите, уберите!»» 2.
Сверяясь с книгой Вл. Беренштама, можно установить, что в 1904 году Я. Чага во время поездки пароходом по реке Лена познакомился с Александрой Ларионовной Могиловой, женой упомянутого капитана. В первом браке она была замужем за унтер—офицером Герасимом Степановичем Щепкиным. Этот ее первый муж был последним надзирателем тюрьмы в Вилюйске – месте, где Чернышевский провел в ссылке 12 лет. Разговор с ней записан дословно (краткая версия из уст самого Щепкина была опубликована С. Ф. Михалевичем уже в 1905 г. в «Русском Богатстве»). В 1883 г. А. Л. Могилова (тогда еще Щепкина) жила в Вилюйске. По ее рассказу, Чернышевский, которому от рассвета до наступления ночи разрешалось покидать тюрьму, собирал грибы в лесу. О бегстве из бездорожных дебрей не могло быть и речи. Зимою там все больше ночь, а морозы сильнее, чем в Иркутске. Овощей никаких, картофель привозили издалека скопцы по 3 рубля пуд, но Чернышевский не покупал его совсем из—за дороговизны. У него было пять больших сундуков с книгами. Летом мучение от комаров было ужасным: «В комнате, – вспоминает А. Л. Могилова, – стоял „дымокур“, горшок со всяким тлеющим хламом. Если взять белый хлеб, то сразу мошка так обсядет густо, что подумаешь, будто икрой вымазан» 3.
Удостовериться в рассказе Вл. Беренштама можно сегодня на основе тех данных, которые находим в переписке Чернышевского. В 1864 году за участие в студенческих и крестьянских волнениях 1861–1862 гг., а также за контакты с эмигрантами А. И. Герценом и Н. П. Огаревым Чернышевского присудили – после мнимой казни (какую в свое время устроили и Достоевскому) – к семи годам принудительных работ на иркутских серебряных рудниках с последующей пожизненной ссылкой. С декабря 1871 г. по октябрь 1883 г. его держали в поселении Вилюйске, расположенном в 450 километрах на северо—запад от Иркутска. Письма Чернышевского из тамошней ссылки, относящиеся к 1872–1883 гг., можно найти в XIV и XV томах полного собрания сочинений писателя; отчасти эти письма довольно длинны, так как почта в Иркутск отправлялась раз в два месяца 4. Придется мириться с некоторыми повторами для того, чтобы нарисовать полную картину.
Чернышевский не перестает заверять жену Ольгу, сыновей Александра и Михаила, а также профессора А. Н. Пы—пина – известного историка культуры, поддерживающего семью ссыльного деньгами, – в том, что у него все хорошо: «. мне, мужчине, здоровому, не нуждающемуся ни в лекаре, ни в лекарствах, ни в знакомствах с людьми, ни в комфорте, мне здесь можно жить и без вреда моему здоровью, и без скуки, и без всяких лишений, ощутительных моему мало—разборчивому чувству вкуса». Так он пишет своей жене Ольге Сокра—товне в начале июня 1872 г., убедительно прося ее отказаться от мысли посетить его 5. Почти в каждом письме – а их свыше трехсот – находим уверения в том, что он здоров и ни в чем не имеет недостатка, просит о том, чтобы ему не посылали денег 6. Особенно часто писатель говорит об обстоятельствах своего питания и о буднях в ссылке: «Я пишу все о пище; потому что, я полагаю, это единственный предмет, о котором сколько—нибудь еще можно сомневаться, достаточно ли удобна мне здешняя обстановка. Более удобна, чем нужно мне по моим вкусам и надобностям (.) Я живу здесь, как в старину живали, вероятно и теперь живут, помещики средней руки в своих деревнях» 7.
Вопреки предположениям, которые могут вызвать рассказы, приведенные вначале, в письмах Чернышевского из Ви—люйска неоднократно говорится не только о рыбе, но также и о мясе.
1 июня 1872 г. он пишет жене, что благодарен тому доброму семейству, которое старается о его еде: «Во—первых, трудно найти мясо или рыбу». На самом деле ни мяса, ни рыбы не было в продаже с апреля до октября или ноября. «Но благодаря их [того семейства] заботливости я имею каждый день достаточно, даже изобильно, мясо или рыбу хорошего качества» 8. Важная забота, пишет он, для всех русских, живущих там, – это обед. Нет там таких погребов, в которых летом провизия сохранялась бы хорошо: «И мяса летом нельзя употреблять в пищу. Надобно продовольствоваться рыбой. Кто не может есть рыбы, те сидят иногда голодные. Ко мне это не относится. Я ем рыбу с удовольствием и счастлив этим своим физиологическим достоинством. Но если нет мяса, люди, не любящие рыбу, могут питаться молоком. Да, и стараются. Но со времени моего приезда сюда это стало труднее прежнего: мое соперничество в покупке молока произвело оскудение этого продукта на здешней бирже. Ищут, ищут молока – нет молока; все куплено и выпито мной. Кроме шуток, так». Чернышевский покупает по две бутылки молока в день («здесь мерят молоко бутылками») – это результат доения трех коров. Качество молока, замечает он, неплохое. Но так как молоко трудно достать, то он пьет чай с утра до вечера 9. Чернышевский шутит, но, тем не менее, между строк чувствуется, что положение с питанием даже у очень скромного человека было незавидное. Правда, хлебное зерно было. Он пишет, что с каждым годом якуты (под русским влиянием) сеют все больше хлеба 10 – он родится там хорошо. На его вкус, хлеб и кушанье приготовлены довольно хорошо 11.
В письме от 17 марта 1876 г. читаем: «Первое лето здесь я с месяц терпел, как все здесь, недостаток в свежем мясе. Но и тогда была у меня рыба. А научившись опытом, в следующее лето я сам позаботился о мясе, и оно с той поры в каждое лето у меня свежее. – Тоже и об овощах: теперь я не имею недостатка в них. Здесь обилие дикой птицы, разумеется. Рыба – летом, как случится: иногда по несколько дней нет ее; но вообще и летом ее у меня – сколько угодно мне; а зимой она всегда есть хорошая: стерлядь и другие рыбы такого же хорошего вкуса, как стерлядь» 12. А 23 января 1877 г. он уведомляет: «Относительно пищи я с давнего времени соблюдаю те предписания медицины, какие возможно исполнять в здешней полудикой и совершенно нищенской местности. Эти люди не умеют даже изжарить мясо. (…) Главная моя пища, издавна, молоко. Я употребляю его по три шампанских бутылки в день (…) Три бутылки от шампанского это 5 У фунтов молока. (.) Можешь судить, что, кроме молока и чаю с сахаром, мне далеко не каждый день может понадобиться фунт хлеба и четверть фунта мяса. Хлеб у меня сносный. Мясо варить умеют и здешние дикари»13.