Читать интересную книгу Клетка для райской птички - Марина Серова

– Да обыкновенный мужик. Лет сорок, плотный, выше меня. Темноволосый. Акцента я не заметил. По виду русский, а там, кто его знает. Одет был солидно. Костюм, галстук, белая рубашка и все в том же духе, – потом, видимо, сообразив только сейчас, добавил: – У Трофимыча зять такой! Начальник. Точно, я тогда еще подумал, что вот заботливый какой, не поленился зятя ко мне прислать. Видно, дела и правда важные. Ну, ради чего подмену искал. А потом из головы вылетело.

За дверью послышались шаги конвоиров, загремели засовы. Воронков с тоской взглянул на меня:

– Что, уже пора?

– Время вышло, – сказала я в ответ.

Плечи Михаила поникли. В один момент он стал каким-то незначительным, даже незаметным. Я сочувственно смотрела на него. Дежурный охранник оповестил нас, что время свидания истекло. Я поднялась первая. Воронков последовал моему примеру. Остановившись на секунду в дверях, он обратился ко мне:

– Скажите, то, что я вам рассказал, хоть чем-то может вам помочь?

– Обязательно поможет, – как можно увереннее произнесла я.

– Хорошо бы, – сказал Воронков и, сложив уже привычным движением руки за спиной, вышел в коридор.

Глава 4

На встречу с Карагодиным я мчалась на всех парах. Свидание с Воронковым затянулось, и теперь я безнадежно опаздывала. Попытки дозвониться до Петра Семеновича и предупредить об опоздании успехом не увенчались. Мне оставалось надеяться лишь на то, что сторожу не захочется ездить туда-сюда и он останется в кафе до начала дежурства. Место встречи, правда, было выбрано неподалеку от музея, и Карагодин со своим рвением к работе мог вздумать отправиться в музей раньше положенного срока. В таком случае мне придется ехать туда и вести беседу не в непринужденной обстановке общепита, а под присмотром зоркого ока карагодинского начальства.

Добравшись до кафе под емким названием «Ресторанчик», я припарковала свою «девятку», мельком взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Утренние мероприятия по тушению пожара не прошли для моего внешнего вида бесследно. Беготня по этажам, выяснение отношений с непрошеными гостями, напряженный разговор с капитаном Скворцовым и последующий, не менее напряженный разговор с подозреваемым не добавили моему облику очарования. К тому же с раннего утра у меня маковой росинки во рту не было. В результате из зеркала бокового вида моего авто на меня взглянуло растрепанное, осунувшееся существо, в котором я с трудом смогла признать красавицу Татьяну! Да еще этот неистребимый запах гари, который преследовал меня, где бы я ни появилась.

«В таком виде ты вряд ли сможешь вызвать на откровенность пожилого, патологически собранного и пунктуального Карагодина, – призналась я сама себе. – Никакой солидности! Ну, тут уж ничего не изменишь. Хорошо еще меня Сомов в таком плачевном состоянии не видит».

Больше задерживаться было нельзя, и я, полагаясь на удачу, нырнула в гостеприимно распахнутые двери «Ресторанчика».

Как только я оказалась внутри заведения, меня буквально парализовало от обилия всевозможных запахов. Желудок протестующе заурчал, требуя к себе внимания.

«Потерпи, родной, – пообещала я ему, – еще совсем немного, и я получу возможность устроить тебе настоящий лукуллов пир».

Я медленно продвигалась между столиками, расставленными в ресторанчике очень тесно один к другому, и пыталась определить, кто из присутствующих в зале мог оказаться сторожем Центрального исторического музея мировых искусств. Представительного вида мужчина, занимающий угловой столик в дальнем конце зала, призывно помахал мне рукой. Я направилась в его сторону. Подойдя ближе, я обратилась к нему с вопросом:

– Петр Семенович? – Мужчина согласно кивнул. – Я Татьяна Иванова, детектив.

– Я уже понял, – ответил он.

При этом он поднялся со своего места и галантно выдвинул свободный стул, жестом приглашая меня присесть. Я воспользовалась его галантностью и с огромным облегчением заняла предложенный стул. Карагодин сел напротив меня и, прежде чем я успела что-либо сказать, жестом подозвал официанта.

– Времени у нас, конечно, не так много, как хотелось бы, но мне кажется, что в первую очередь вам нужно подкрепиться. Не могу спокойно разговаривать, когда рядом со мной находится голодный человек, – объяснил Карагодин свое поведение.

Я благодарно улыбнулась. Приятно было сознавать, что в мире еще остались джентльмены, заботящиеся не только о себе. Ткнув в первое попавшееся блюдо из меню, я отослала официанта, а сама принялась разглядывать своего визави. Смотреть на Карагодина было сплошное удовольствие. Петр Семенович будто сошел с киноэкрана, где показывали дореволюционный фильм про именитых дворян. Та же стать, тот же гордый взгляд, та же элегантность в одежде. В голове не укладывалось, что такой мужчина может служить обыкновенным сторожем, пусть даже и в интеллигентном заведении. С трудом оторвавшись от созерцания картин из жизни представителей царской эпохи, заботливо предоставленных моим богатым воображением, я вернулась к насущным проблемам. Проблемой номер один на настоящий момент было выяснить версию событий десятидневной давности в изложении Петра Семеновича. Конечно, с мужчиной такого типажа более уместно бы было вести разговор о возвышенных материях и непременно высокопарным слогом, но, увы, выбирать мне не приходилось!

– Петр Семенович, – начала я, – как вы справедливо заметили, времени в нашем распоряжении не так много. К сожалению, меня задержали текущие дела, но я, в свою очередь, постараюсь не сильно задерживать вас. Обещаю, на дежурство вы попадете вовремя.

– Уже наслышаны о моей пунктуальности? – заулыбался Карагодин.

Улыбка полностью преобразила его. Придала облику более земной и, если можно так сказать, доступный вид. Мне сразу стало намного легче. С обычным человеком обсуждать подробности убийства гораздо легче.

– Не волнуйтесь. Мы можем беседовать столько, сколько понадобится. Я предупредил Ивана Андреевича, и, несмотря на то что в настоящее время заменить меня особо некому, он дал добро на мою задержку.

– Вы имеете в виду, что пока Воронков под следствием, в музее ощущается нехватка кадров? Поэтому вас некому заменить?

– Не только. Мой напарник Никодим Трофимович слег от пережитого потрясения.

– Что вы говорите! – Я аж подпрыгнула на месте от неожиданности. – Что-то серьезное?

– Проблемы с давлением, насколько я знаю. В нашем возрасте, видите ли, волнения противопоказаны.

– Его-то каким боком эта история задела? – сделав вид, что не владею информацией, спросила я. – Насколько мне известно, Никодим Трофимович не участвовал в разыгравшейся трагедии.

– Как же, ведь это его подменял Михаил. Никодим Трофимович считает себя в какой-то степени виновным в происшедшем. Приди он на дежурство, ничего бы не произошло. Так считает Лисченко.

– Лисченко – это фамилия вашего напарника?

– Совершенно верно.

– Скажите, а ваше мнение каково? Вы тоже полагаете, что, не будь Мишки в ту ночь в музее, ничего экстраординарного не произошло бы?

– Как вам сказать, – помедлив, произнес Карагодин. – Если честно, я еще не разобрался. Думать, что Мишка Шняга оказался способен на убийство, пусть даже и под действием спиртного, не хочется. Я знаю Воронкова много лет. И так ошибаться… Но водка порой и не такое людей делать заставляет. С другой стороны, слишком много в этой истории странных фактов, говорящих в пользу невиновности Воронкова.

– Поясните, – попросила я.

– Попытаюсь, – Петр Семенович задумался, видно, примеряясь, с чего начать. – Взять хотя бы ситуацию с водкой. С чего это вдруг Лисченко Мишке водку подсунул? В здании музея даже дворовые псы четко знают: Мишка и алкоголь – несовместимы. В нашем коллективе действует негласный закон: Воронкову спиртное ни в коем случае ни по какому поводу не предлагать. Почему же именно в этот раз Никодим Трофимович этим законом пренебрег? Случайное совпадение? Возможно. Идем далее. Я обнаружил Мишку в подсобке северного крыла, а стол, за которым предположительно пировал Воронков, был накрыт почему-то в южном крыле. Как Мишка мог дойти до подсобки в том состоянии, в котором он был, а главное – зачем? И еще целая масса нюансов.

– Вот как раз о нюансах я и хотела с вами поговорить. – Я прервала свою речь, едва у столика появился официант.

Мне не хотелось, чтобы кто-то слышал, о чем мы беседуем. Избежать сплетен, обсуждая во всеуслышание детали убийства, находясь в непосредственной близости от места преступления, было бы весьма затруднительно. А сплетни мне были ни к чему.

Официант принес мой заказ. Он поставил тарелку на стол, подал кофейник, блюдо с фирменными рогаликами и вытянулся в струнку. Я решила расплатиться сразу, чтобы во время разговора нас никто не отвлекал. Вынув купюру, я вложила деньги в меню и протянула его официанту.