Читать интересную книгу Обещание Гарпии - Емец Дмитрий

Любора ещё более-менее помалкивала, её больше магшин интересовали пушки, пулемёты и баллистика, Тибальд же вёл себя невыносимо. За пять минут он дал ровно тридцать советов.

Бетховенское лицо Бермяты становилось всё квадратнее, всё сердитее, а волосы – всё взъерошенней.

– Ты не мог бы помолчать? – наконец не выдержал он.

– Запросто! – охотно согласился Тибальд. – Если ты не будешь так дёргать магшину! Какая старушка учила тебя водить? Признайся, она была очень близорука?

Бермята рассердился и пересадил за руль Настасью. Настасья научилась управлять «Ровером» относительно недавно, поэтому послушно вертела руль и дёргала верёвочки с талисманами. Критиковать её Тибальду было скучно, и он замолк.

– Встройся в воздушный поток над городом и лети! Он сам нас принесёт куда надо! – сказал ей Бермята, кивнув на гибкий флажок на капоте, отвечающий за поиск ветров.

Настасья снизилась. Движение на малых высотах было интенсивным. То и дело выскакивали прыгающие такси с бешеными джиннами за рулём и перепуганными пассажирами на задних сиденьях. В допотопных ступах проносились ведьмы, многие из которых могли помнить Варфоломеевскую ночь.

– Старая школа! Крепких тогда магов выпускали, хотя и без мозгов! Летит в открытой ступе со скоростью сто пятьдесят километров в час – и тебя в упор не видит! – восхитился Тибальд.

Настасья торопливо дёрнула верёвочку высотного талисмана, уклоняясь от встречи с бешеным дачником, который, пристроив на крыше своей магшины трёхметровую трубу, сносил перед собой всё живое.

Впереди, прямо по курсу «Ровера», торчали четыре широких трубы тепловой электростанции. Из труб толсто валил белый пар. Он то прямыми столбами взмывал ввысь, то начинал жаться к земле. Вокруг труб неспешно прогуливались несколько огромных облачных фигур. Между ними носились облачные дети.

– Элементали воздуха! Обожают здесь с детьми гулять!.. Лепят им из дыма всякие штуки! Вон жирафа какого-то вылепили! А вон носорога! – пояснил Бермята.

– У элементалей воздуха есть дети? – удивилась Ева.

– Ну да. Они своих детей вечно переделывают. Из двух непослушных детей лепят одного послушного. Или там долепят ребёнку какой-нибудь талант. Или один талант отлепят, другой прилепят… Элементали же…

– У огненных тоже дети есть, – добавила Любора. – Но они за ними почти не следят. У воздушников детишки хорошие, спокойные, немного рассеянные. А у огненных – мелкие, гиперактивные и очень горячие. Вечно скачут туда-сюда и устраивают пожары. У нас даже отдельчик есть по работе с элементалями. Там сидит девочка двадцати годиков от роду и сочиняет элементалям, которым по сто миллионушек, инструкции, как им себя вести.

– И элементали её слушают? – удивилась Ева.

Любора ногтями вытащила из правого наплечного ствола муху и бережно выпустила её за окно.

– Огненные – нет. Сразу психовать начинают. Земляные – те вечно торгуются и выгод ищут. Мы вас послушаем – а вы нам за это: а) б) в) г)… Создайте условия! Ты такой: «Нет-нет!» – а они знай себе бухтят. Ужасные зануды! Все наши их дико боятся… Земляной элементаль будет тебе что-то доказывать сорок часов подряд, пока ты слизью под стол не стечешь. А вот воздушники – да. Обожают учиться. Скажи им какое-нибудь бессмысленное слово, например «крылозюабр», и они его будут года два обдумывать – и обнаружат в нём столько смысла, что «Война и мир» просто рядом не стояла. И ещё памятник тебе воздвигнут, но потом он развалится, потому что будет из тучек.

Стожар подпрыгнул в багажнике:

– Клянусь, я только что видел Пламмеля! Вот туда пролетел! – воскликнул он.

Тибальд схватился за вещун:

– На чём он был? На «Хаммере»?

– От «Хаммера» они давно избавились. В каком-то прыгающем такси. Выскочил, через крышу перескочил – и сразу вниз… Они были с Белавой, а за рулём Грун!

– Они нас заметили?

– Не думаю. В прыгающих такси нет времени особо по сторонам глазеть.

– А приметы их магшины?

– Жёлтая такая… Стёкол нет. Такси.

Тибальд разочарованно оторвал вещун от уха. Прыгающих такси, к тому же жёлтых, в Магскве было как блох. Они скакали, скакали, скакали. Искать бесполезно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А Белава и правда хороша! – мечтательно произнёс Тибальд. – Видел её как-то во время налёта на Магзо. Помню как сейчас… Грохот, взрывы! Грун и Ясень Перец в своём репертуаре, оружия у них вагоны! Какие-то куски атлантов проносятся. Воздух прожарен магией, ну и драконы добавляют огонька. Все оглохли, ослепли! Ну и я лежу такой застенчивый и романтичный, с шестиствольным сглаздаматом, палю во что придётся и потихоньку разношу Магзо по кирпичикам… И тут прямо на меня выскакивает Белава и смотрит таким вот взглядом. Такие глаза – непередаваемо! Я хочу выстрелить в неё – и не могу! Палец прямо замёрз на курке! Нет, думаю, пусть лучше я умру! Пусть меня убьют эти милые ручки!

Сработали электроприводы. Стволы на плечах Люборы повернулись и нацелились Тибальду в лоб. Некромаг закашлялся.

– С этого места можно чуть подробней, суслик? Как, интересно, ты рассмотрел её глазки, когда, по твоим словам, вы все оглохли и ослепли? – ласково пропела Любора.

– Это всё мои очки! – торопливо сказал Тибальд. – Они отразили магию, и я различал отдельные детали! А про Белаву – я не виноват! У неё врождённая приворотная магия! Говорят, мама Белавы была океанидой!

Медленным, полным угрозы движением Любора достала из кармана платок и, плюнув на него, вытерла Тибальду щёку. Бермята и Настасья деликатно отвернулись.

– Что ты делаешь? – испуганно спросил Тибальд.

– Делаю тебя красивеньким! У тебя на щёчке красочки! – грозно пропела Любора. – Милый, ты меня знаешь! Я не ревнива! Но если я ещё раз услышу про океанидушку и её дочку Белавушку, я вытащу твои глазки и положу их в баночку, чтобы они больше не смотрели по сторонушкам!

– Э-э… – растерянно протянул Тибальд. – Ты всё не так поняла!

– Я всё так поняла, – заверила его Любора, и обе её трубы взяли Тибальда на прицел. – Думаешь, три кило тротила для тебя хватит?

– Да ладно вам! Разве русалка и океанида не одно и то же? – выручая Тибальда, спросила Ева.

Тибальд ухватился за возможность перевести стрелки и притворился сердитым:

– Одно и то же?! Тела океанид полупрозрачны, как у медуз, и сотканы из океанской пены. Поэтому они любят лунные ночи, когда можно выгодно расположиться напротив луны, показав красивый силуэт. Их фигура, наполненная лунным светом, становится такой прекрасной, что моряки прыгают с кораблей в море. У Белавы – глаза океаниды… Хотя я не понимаю, конечно, как Пламмель может встречаться с девушкой, которая сырыми ест золотых рыбок! – поспешно добавил Тибальд, заметив, что гранатомёты на плечах у Люборы опасно задвигались.

– А что тут такого? Золотая рыбка – обычный карась, продающийся по цене лососёвых пород в пересчёте на килограмм живого веса, – философски заметил Бермята.

* * *

Дом в Выхино был виден издали. Торчал как огромная тёмная башня над лесом. Балконы – как скальные уступы. Когда «Ровер» подлетел, со всех балконов, уступов и с крыш в небо с карканьем поднялась огромная стая ворон.

– Колоритное местечко! – перекрикивая ворон, проорал Бермята.

– Колоритное? Вот садись за руль и паркуйся! И не привлекай внимания! – потребовала Настасья.

Пытаясь разглядеть что-нибудь кроме ворон, Бермята высунулся в окно и стал высматривать место.

– Ну что, мы уже куда-нибудь садимся? Я оглох! – сказал Тибальд.

– И не надейся! – сказала Настасья. – Бермята всё делает медленно и обстоятельно. Даже злится медленно. Обидишь его сейчас – а драться он начнёт только через десять минут, когда все уже забудут, что была ссора. А как он собирается в поход! Вот мои футболочки, вот прищепочка, вот пакетик для прищепочки! Вот скрепочка для пакетика, в котором хранится прищепочка!

Распугивая ворон, Любора бабахнула сразу из двух труб холостыми. Минуту спустя Бермята припарковался на крыше вагончика одной из ближайших строек. Рабочих на стройке не оказалось. «Ровер» не сильно бросался в глаза, и подъезд просматривался.