Читать интересную книгу Источник - Майкл Корди

В нескольких милях оттуда Росс Келли все пытался свыкнуться с ужасным прогнозом доктора Гринблума. Он вышел из здания, как вдруг его потянуло зайти в маленькую церковь при больнице.

Если представить, что вся история Земли втиснута в одни сутки, то человечество возникло в их последние мгновения, поэтому было бы странно, если бы Бог создал человека по своему образу и подобию. Гораздо логичнее предположить, что сам человек, с его развившимся сознанием, создал Бога. Именно об этом наряду с другими вещами Росс и Лорен часто спорили, начиная с первого дня знакомства. Он завидовал душевному спокойствию, которое давала ей вера, и удивлялся тому, что верующие благодарят Бога за все хорошее и никогда не винят его в плохом.

Вера выручала и его мать. После выкидыша она не обвиняла, а, наоборот, искала Бога; и когда у нее обнаружили рак, молилась, чтобы Он дал ей силы. Даже отец находил утешение в том, чтобы смириться с суровой волей Вседержителя. А Росс смириться не мог. Ему хотелось верить, что в мире есть какой-то Божественный порядок — тогда смириться с чем угодно было бы легче, — но никаких подтверждений тому не находил. Последние несколько недель он молился за Лорен, однако ощущал лишь пустоту.

Духовные озарения случались с Россом не часто, и каждый раз источником служило какое-нибудь чудо природы: кристаллические образования в колоссальной пещере Лечугия или восход солнца в горах Озарк, неподалеку от отцовской фермы. Даже полная чудес история планеты не заставила его пересмотреть взгляды на устройство Вселенной и свое место в ней.

Если Бог и существует, то Росс не хотел тратить время на религии, пытающиеся его присвоить. Поразительно, что верующие — христиане, иудеи и мусульмане — яростно отрицают все прочие религии, при этом не понимая, как можно отрицать их собственную. Впрочем, кое-какую пользу из религии он извлек: еще мальчиком записался в церковный хор, где выяснилось, что в наследство от матери ему достался абсолютный слух.

Быть может, именно эти приятные воспоминания и подтолкнули его в пустоту и безмолвие больничной церкви. Внутри витал легкий аромат фимиама, а светлые деревянные скамьи, аккуратные белые стены и современные витражи в окнах обеспечивали надежное убежище от мирских забот.

— Вы позволите?

Росс подскочил и увидел в проходе между скамьями священника, показавшегося ему смутно знакомым.

— Конечно, это ведь ваша церковь… Только я неверующий.

Священник улыбнулся:

— Все мы во что-то верим. Вера отличает нас от зверей. — Он сел рядом. — И церковь эта — ваша. Ее, доктор Келли, построили именно для таких, как вы, — для людей, попавших в беду.

— Вы знаете, как меня зовут?

И вновь улыбка.

— Я восхищаюсь вашей супругой и ее работой. Она — я имею в виду вашу жену — заслуживает куда большей славы.

И тут Росс вспомнил.

— Вы были в библиотеке, когда Лорен рассказывала о переводе манускрипта.

Священник протянул руку:

— Отец Леонардо Торино. Да, я был на докладе, а теперь узнал, что случилось с вашей женой. Мне нужно поговорить с вами о ее исследовании. — Священник сделал паузу. — Можно, я объясню? Или лучше пока оставить вас одного?

После выступления Лорен откуда-то появились бесчисленные ученые, журналисты и просто дешифровщики-любители, которые требовали сообщить, поправится ли она и когда намерена опубликовать законченный перевод и остальные материалы. Кое-кто даже на пару дней разбил палатки рядом с их домом. Росс сменил номер телефона, и звонки прекратились, но по утрам все равно приходилось разбирать груды писем.

Два дня назад Боб Найт, глава факультета, где работала Лорен, потребовал предоставить ему файлы и записи, которые Лорен хранила дома, чтобы университет мог их проверить и завершить работу. Росс отказался, заявив, что завершать ее будет сама Лорен, и никто другой. Его злило, что все, словно стервятники, ждут смерти его жены, мечтая поживиться открытиями.

— Вас интересует манускрипт Войнича?

— Да.

— И чем же?

— Все просто. Я — генеральный настоятель Общества Иисуса, а судя по записям в архивах Ватикана, манускрипт Войнича был написан священником моего ордена, иезуитом, четыре с лишним столетия назад. Однако нам так и не удалось перевести текст и разобраться в иллюстрациях. Хотя оригинал манускрипта хранится в Йельском университете, мы все равно считаем его своим. Быть может, все, что в нем сказано, и правда аллегория, своего рода притча, но манускрипт Войнича — ценнейший документ, составленный нашим собратом, и мы хотим восстановить его смысл. Узнав, что ваша жена разгадала секрет манускрипта, я предложил ей воспользоваться нашими материалами, чтобы завершить перевод объединенными усилиями. Она отказалась — ее не устроили наши ограничения на публикацию. Я был очень расстроен, но с пониманием отнесся к ее позиции. Предложение осталось в силе. — Снова пауза. — Затем я узнал о происшествии и незаметно следил за развитием событий. И вот прибыл по делам в Америку и решил найти время для визита. Мне не просто объяснить… наш орден в долгу перед ней. Мы хотели бы вознаградить ее за услугу, оказанную церкви, как в этом, так и в ином мире. Разумеется, мы будем молиться за нее и позаботимся, чтобы душа ее попала на небо.

Росса разозлило это «позаботимся».

— Как мило! А откуда вам знать, что ключи от неба именно у вас? — В темных глазах священника мелькнуло что-то особенное — обида или, возможно, гнев; мелькнуло и тут же исчезло. — Не обижайтесь, — добавил Росс. — Просто лучше бы ваши молитвы помогли Лорен в этом мире, а не облегчили путь на небо.

— Мы в состоянии помочь ей и здесь, потому я и приехал. Наши ученые уверены, что рано или поздно переведут манускрипт, однако, располагая записями вашей жены, они закончат гораздо быстрее. Из уважения к ее работе и высказанным пожеланиям мы откажемся от своих условий и снимем запрет на публикации. Разумеется, авторство перевода будет принадлежать только ей, и мы выплатим компенсацию, вне зависимости от того, поправится она или нет. Святая католическая церковь — могущественная организация; мы поможем вам в этом испытании и деньгами, и вообще всем, что еще потребуется.

— То есть вам нужны ее записи?

— Да. Достаточно копии. Кстати, вы не знаете, там упоминается нечто под названием «источник», или, на латыни, «radix»?

Росс покачал головой:

— Не могу вам сказать. Лорен не показывала мне карты, да и записи тоже. А что?

Священник махнул рукой:

— Не важно. Главное, с помощью ее записей мы закончим перевод манускрипта, и ваша жена обретет заслуженную славу. Не прошу вас давать ответ прямо сейчас, но, пожалуйста, подумайте. — Он достал визитную карточку, протянул ее Россу и взглянул на часы. — Завтра утром у меня еще дела в Нью-Йорке, а вечером я возвращаюсь в Рим. Не будете против, если я заеду к вам до отлета и отвечу на все вопросы? Для меня очень важно, чтобы вы не сомневались: работа Лорен попадет в хорошие руки. Так я позвоню завтра днем? Скажем, около четырех?

Росс кивнул:

— Хорошо.

Мысль, что работу Лорен завершат ученые, которые не просто увлечены тем же, а еще и считают манускрипт своей собственностью, его воодушевила. Кроме того, они признают ее авторство без оговорок — это важно. Росс подозревал, что Найт рано или поздно объявит записи Лорен собственностью университета и присвоит большую часть заслуг. Он решил еще поговорить с Зеб Куинн, хотя полагал, что она согласится поделиться результатами с Торино. Как минимум это решит проблему Найта. Он дал священнику свой адрес.

— Подумайте, доктор Келли. До завтра.

Росс посмотрел на визитку генерального настоятеля иезуитов. Его удивило, что столь высокопоставленная персона нашла время лично поговорить с ним. Лишнее доказательство, что работа Лорен для них не пустой звук. Глядя священнику вслед, Росс отметил, что тот слегка прихрамывает.

ГЛАВА 15

На следующее утро.

Исполняя свой долг, сестра Шанталь сделала все, что было в ее силах. И вот теперь, когда она уже почти избавилась от тяжкой ноши, надеждам пришел конец. Многое довелось ей пережить, однако это было уж слишком.

В больнице монахиня объяснила, что хочет помолиться за Лорен Келли, но увидев, как та лежит, не шевелясь, опутанная проводами и трубками, поняла: если молитва кому и поможет, то лишь ей самой. Сестра Шанталь подошла к постели, рухнула на колени и зарыдала. Впервые за долгие годы службы она была в отчаянии. Тем не менее она не стала молиться, а сосредоточилась на том, что можно сделать. Нельзя, чтобы все закончилось именно так. Есть один-единственный способ все поправить. При мысли об этом способе сестра в сомнении покачала головой, заранее сожалея о своем выборе.

«И зачем я так сглупила? — горько вздохнула она, переводя взгляд с портфеля на трубку питательного зонда. — Не нужно было его расходовать».