Читать интересную книгу Sex. Убийство. Миллион - Валид Арфуш

— Ты сало-то будешь ще, чи шо? — громко прозвучал вопрос Петровича, вернувший меня в поезд Одесса-Киев.

— Пожалуй, да, — ответил я без энтузиазма и добавил: — А вы в туалет не собираетесь?

Петрович собирался. Это была хорошая новость, можно было припрятать сало, есть его не было никакого желания.

К приезду в Киев концепция радио была уже написана и сала «съели» тоже немало (да простит меня Петрович). До окончания нашей поездки я договорился с Петей о нашей следующей встрече, таким образом, появилась уверенность или скорее надежда, что дело будет доведено до победного конца.

Шел 95-й год. Я жил вместе с Жасмин в частном доме и для того, чтобы ежедневно «дежурить» возле Национального Совета (он располагался на Михайловской площади в здании сегодняшнего Украинского МИДа) мне приходилось менять три вида транспорта — автобус, троллейбус и… собственные ноги.

Поездки в общественном транспорте я очень не любил, особенно зимой, впрочем, и летом ничего хорошего в них не было. Единственное, что служило утешением, так это наблюдение за пассажирами.

Я и сейчас люблю наблюдать за людьми. Сижу вот в кафе «Нувель», пишу эти строки и смотрю на прохожих. Меня привлекает такая игра: вглядываясь в лицо человека, угадывать, чем он занимается в жизни, а потом спрашивать и проверять себя. Один раз я, как говорится, нарвался и услышал в ответ — «Не ваше собачье дело!»

После 3-х мучительных месяцев ожидания я все-таки стал обладателем лицензии на вещание, которую мы так ждали с Давидом. Все было отлично, кроме одного момента: «за лицензию треба плати-ти», а… денег-то нема!

Пришлось пойти на маленький обман с гарантийным письмом, в котором было обещано оплатить счет в течение 10 дней. Мои последние деньги ушли на покупку более 32-х билетов СВ. Как всегда спасал Давид. Он жил в Париже и воспитывал дочку, он очень быстро раздобыл необходимую сумму, и прилетел с ними в Киев со словами: «Ты пока пору-ли тут сам, без меня. Я уверен, что теперь многие двери откроются для нас, и мы станем очень богатыми! Обещаю».

Организовать радиостанцию в 95-м году в Киеве оказалось не так-то просто. Музыку нормальную даже негде было достать, да и современная украинская только «начиналась». Помню, везде звучала «Под дождем» Green Grey.

Жасмин в то время была беременная, и я обещал жениться до рождения сына. Для этого я предпринял два шага: купил 2 золотых (каждое по 25$) кольца в ювелирном на Крещатике и съездил с Жасмин в центральный загс (Бермудский треугольник в народе) и записался на 12 октября 1995 года на 16:00.

Радио начиналось с 2-х комнатной, арендованной в центре Киева квартиры, которую мы ремонтировали все вместе, общими силами. Работы было очень много и домой приходилось возвращаться не раньше полуночи. Бывало, даже ночевали на работе. Все были увлечены, процесс создания радио оказался очень интересным. Одним словом, мы не скучали.

И вот в один из таких напряженных дней зазвонил телефон. На часах было около 16:10. Я был в запарке и даже не брал трубку, но когда Маша, моя верная и давняя помощница, пытаясь до меня докричаться, сообщила, что звонят из загса, я тут же посмотрел на календарь и понял, ЧТО… пропустил! Пропустил самое важное событие в моей жизни — собственную свадьбу! Жасмин меня простила, я пообещал сыграть большую свадьбу ровно через год, что, в общем, и было сделано.

Давид в это время занимался в Париже поиском инвестиций для нового бизнеса и, к слову, весьма успешно. Начиная с этого времени он стал чаще появляться в Украине. А спустя еще некоторое время — пореже посещать Францию. Наше финансовое положение заметно улучшилось. Да и не только финансовое. Наши связи в стране начинали расти. Многие двери для нас были открыты, и мы с Давидом могли работать в прекрасной гармонии: он занимался глобальными вопросами, а я — делами.

Жизнь по-прежнему улыбалась нам, даря все то, что в ней есть прекрасного…

…Так было до того дня, когда я чуть не умер…

В течение продолжительного времени у меня постоянно болел живот. По какой причине, я не знал. Многие знакомые рассказывали мне о больничных кошмарах, и от этого мне становилось еще хуже. Когда же боль стала почти невыносима, я обратился в ближайшую больницу. «Бориса» и «Медикома» тогда еще не было, была самая обычная больница.

— Мы не можем вас отпустить. Вам немедленно нужна операция! — заявил строго дежурный врач из Октябрьской больницы.

— Как? Что со мной? Я хочу улететь во Францию, мне смогут сделать все там, в 15:00 есть рейс самолета французских авиалиний! — пролепетал я испуганно.

— Никакой Франции. Исключено. У вас острый аппендицит, он может лопнуть в любой момент. Все, что могу вам разрешить, так это позвонить близким, чтобы принесли деньги и вещи.

Поначалу я подумал, что это он так шутит, но очередной приступ боли заставил меня «отдаться» в руки местных врачей. Я был готов на любую жертву. Жасмин после моего звонка прибежала вся в слезах, а я уже договаривался о деньгах. На дворе был февраль месяц, отопления в больнице почти не чувствовалось, а я уже голый и бритый, дрожа от холода, лежал на железной каталке, готовый к операции. Вокруг лучше было не смотреть — тусклый свет и облезшие стены. Уже в операционной четко помню голос женщины, раздавшийся откуда-то из-за моей головы.

— Я ваш анестезиолог. У вас есть какие-либо противопоказания или аллергия?

— Не знаю! Я никогда не был под наркозом, и вообще никогда мне никаких операций не делали!

— Ладно, разберемся с вами…

Уже сейчас, по прошествии стольких лет, я вспоминаю свое состояние, и мне становится страшно.

Первый укол, второй, я начинаю терять сознание…

Т ишина.

Затем воспоминания становятся все более четкими, хотя и отстраненными. Я видел себя со стороны. Наблюдал, как врачи пытаются спасти одного молодого человека, который наперекор всему борется за жизнь. Был белый, длинный, хорошо освещенный коридор и много людей. Среди них я пытался отыскать Давида, и вот, увидев его, закричал: «Давид, спаси меня, эти люди хотят убить меня».

Потом я начал подниматься над землей, пытаясь схватить его за руку. Он говорил что-то, но я уже не слышал. В какой-то момент все вдруг стало черным, и даже несмотря на широко открытые глаза, мне не удалось ничего рассмотреть. Мрак буквально поглощал все вокруг. И тут появляется белый свет и длинный коридор, про который говорят многие, те, кто пережил клиническую смерть. Мой коридор почему-то окружали множество людей с обеих сторон. В руках они держали транспаранты. Справа от меня были, как мне тогда казалось, хорошие люди. Они стояли, улыбаясь мне, и время от времени указывали пальцами на свои транспаранты. На них были написаны добрые слова и нарисованы лица близких людей. В основном портреты Давида.

А вот слева от меня стояли какие-то злые люди. Они все время пытались сбить меня своими транспарантами, пытались ухватить меня за руку, чтобы утащить к себе в толпу. Я сильно кричал, пытался вырваться. Постоянно искал Давида среди «хороших». Опять его увидел, и на этот раз решительно тянул свою руку к нему, пытался дотронуться до него.

До сегодняшнего дня помню очень четко, как я вернулся в свое лежащее без сил тело, в холодный операционный зал Октябрьской больницы. Помню, что мое тело сильно дрожало, и что мои руки и ноги были очень напряжены, я их практически не чувствовал.

Правду о случившемся я узнал только спустя четыре года.

Я пришел проведать одного своего друга, его так же, как и меня когда-то давно, прооперировали в Октябрьской. И вдруг сзади ко мне подошла маленькая женщина и неожиданно похлопала меня по плечу со словами:

— Ты Саймон?

— Да… — Я даже немного растерялся. — Откуда вы меня знаете?

— А ты лежал под моими руками четыре года назад. Я была твоим анестезиологом, — отвечала она без эмоций. И вдруг я очень четко вспомнил этот голос. У меня пошли мурашки по коже…

— На самом деле ты тогда умер. Правда, ненадолго, — продолжала она. — У тебя оказалась аллергия на один препарат, и реакция твоего организма была такова, что твои вены резко стали набухать, вот-вот лопнут!.. Твое сердце не выдержало и остановилось. На три с половиной минуты. Мы тогда были уверены, что ты умер, но каким-то чудом сердце забилось снова. Наверное, тебя Бог спас.

Я посмотрел ей в глаза. И подумал лишь о том, что меня спас другой…

…Давид.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПЕРВЫЙ МИЛЛИОН

— Я смогу это сделать, — ответил я Питеру. Хоть и не знал, как это сделать, внутренний голос мне подсказывал ответ, который следовало дать: «да»!

— И сколько нам будет стоить такая услуга? — тут же спросил Питер.

— Кхе-кхе-хе, — я сделал вид, что покашливаю, и уверенно продолжил: — На такие вопросы у нас отвечает Давид.

— Хорошо, тогда встречаемся в Амстердаме, как и договорились. Передай Давиду, чтобы тоже был. С моей стороны будет наш Босс. В среду, в 13.30. — Питер поднялся, пожал мне крепко руку, он всегда спешил, и у него вечно не было времени.