Читать интересную книгу Два Петербурга. Мистический путеводитель - Александр Попов

Внук Павла, император Александр II, 8 июля 1857 года приказал устроить в спальне, где убили деда, – «чтобы положить конец соблазну», – отдельную малую церковь во имя апостолов Петра и Павла. Храм расположился на месте двух бывших комнат личных покоев императора. Алтарь церкви находился как раз на том месте, где стояла кровать императора и где он был убит. Но при советской власти церковь была разобрана, а прямо через место смерти Павла проложили… коридор. Сегодня Русский музей, в чьем распоряжении находится замок, собирается воссоздать храм, построенный на месте смерти императора.

* * *

После смерти Павла его наследник Александр I немедленно переселился в Зимний дворец, подальше от страшных воспоминаний. Замок 18 лет стоял пустым, и Пушкин даже написал: «Пустынный памятник тирана, / Забвенью брошенный дворец». Затем было решено разместить в нем Главное инженерное училище (так появилось новое название замка – Инженерный).

* * *

Впервые призрак убитого императора увидели во время переезда училища. Команда солдат, перевозивших в замок имущество, была застигнута ливнем, и командиры приняли решение остаться на ночевку в неуютном холодном замке. Руководивший перевозкой унтер-офицер позволил солдатам до отбоя осмотреть бывшую царскую резиденцию. Солдаты разбрелись по замку, но вскоре один из них прибежал назад, в ужасе крича, что встретил в коридоре призрак покойного императора. По словам солдата, император был одет в военную форму, а в руке держал свечу.

В следующий раз призрак увидели буквально через пару месяцев. Имущество училища уже было перевезено в замок, а для его охраны назначили караул. Разводящий ефрейтор, некто Лямин, произведя ночную смену часовых, прямо у входа в замок справил малую нужду. После этого он обратил внимание, что на газон падает пятно света. Он отошел от стены и увидел, что светится окно третьего этажа. В нем висел, трепеща в воздухе, подсвечник со свечой. Казалось, что кто-то держит его в руке, но в окне никого не было.

Также считается, что каждый год, в ночь убийства, в тот самый момент, когда случился роковой удар табакеркой, над крышей замка поднимается живущая здесь стая ворон. Точно так же она взмыла в воздух и в ту роковую ночь.

Призрак Павла – тень невысокого человека в треуголке и ботфортах, никому плохого не делает, а лишь расхаживает по залам дворца и иногда играет на флажолете – подобии флейты. Пожалуй, это самый «стабильный» призрак Петербурга: его видели и учащиеся Инженерного училища, и сотрудники госучреждений, находившихся в замке в годы советской власти, регулярно говорят о его появлении и сотрудники Русского музея.

Рассказывают, что Федор Достоевский, сам заканчивавший Инженерное училище, начал испытывать приступы эпилепсии вскоре после того, как встретил в коридоре замка призрак покойного императора.

Считается, что могила Павла в Петропавловской крепости обладает чудодейственными свойствами. Петербуржцы издавна просят у императора избавления от невралгии, мигреней и зубной боли и верят, что если приложится с поцелуем к его могильной плите, то боль исчезнет навсегда.

Кормчая духовного ковчега: пророчества Татариновой

Будущая пророчица и духовный лидер Екатерина Филипповна Татаринова, чья судьба также тесно связана с Михайловским замком, была по рождению дворянкой.

Она родилась 29 августа 1783 года. Ее отец, барон фон Буксгевден, рано умер, а мать – Екатерина Михайловна Малтиц, во время правления Павла I была назначена главной дамой великой княжны Александры Александровны. Екатерина воспитывалась (и жила) в Смольном институте, но, так как здоровье у нее было слабое, ее забрала оттуда к себе домой начальница института, графиня Адлерберг.

По окончании института Екатерина вышла замуж за подчиненного старшего брата: служившего в Астраханском гренадерском полку Ивана Михайловича Татаринова. Она кочевала с мужем по гарнизонам, а в войну 1812 года и вовсе следовала за частью мужа в обозе. Но все-таки, как говорят очевидцы, семейная жизнь у них не складывалась. И когда после войны Татаринов был вынужден из-за ранений уйти в отставку и уехать в свое рязанское имение, Екатерина осталась в Петербурге и жила по квартирам.

В 1815 году Татаринов умер, а вскоре после этого скончался и их восьмилетний сын. Оставшись совершенно одна, молодая вдова переехала жить к матери, которой по особой милости, так как она была любимой няней одной из дочерей императоpa Александра I, Марии (умершей в 1800 году), было позволено жить в Михайловском замке.

Молодая вдова после смерти сына ударилась в мистику.

Лютеранка по рождению, она покрестилась в православие, а затем и вовсе увлеклась русским сектантством. Она сошлась с семейством Ненастьевых, которые раньше были хлыстами, а ныне возглавляли «корабль», то есть общину скопцов.

* * *

Кто же были эти скопцы? Их секта возникла в XVIII веке. Ее основателем считается беглый крепостной Кондратий Селиванов, сам вышедший из секты хлыстов «богородицы» Акулины Ивановны. В царской России и позже в СССР члены секты преследовались. По сохранившимся документам, первый суд над ними состоялся в 1772 году.

Скопцы считали, что единственным способом спасения души является борьба с плотью путем оскопления. Сектанты считали, что Христос, говоря: «Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного (Мф. 19:12)», – имел в виду как раз добровольное оскопление.

Члены секты ампутировали себе яички («удесные близнята») с частью мошонки. Делалось это посредством отжигания их раскаленным железом. Сам ритуал носил имя «огненного крещения». Позже ампутация стала проводиться острым предметом, а раскаленным металлом лишь останавливали кровотечение. Этот род оскопления назывался «малая печать», «первая печать» или «первая чистота». Однако возможность вступать в половую связь после этой жуткой операции оставалась, и потому существовала «вторая», или «царская печать», которая обозначалась как «сесть на белого коня». При этой операции отнимался половой член, а в отверстие мочеиспускательного канала вставлялся оловянный или свинцовый шпенек. Существовала и «третья печать» – у скопца удаляли соски, а при «четвертой печати» вырезали на боку треугольник (мотивация последнего обряда неясна). Существовали «печати» и для женщин: им последовательно удаляли половые губы, клитор, груди.

Богослужения скопцов были скопированы с секты хлыстов и представляли собой так называемые «радения», когда молящиеся кружились в некоем подобие хоровода и в итоге впадали в экстаз. Широко были известны в Петербурге две скопческие общины: в доме купцов Солодовниковых в Ковенском переулке и в доме купцов Ненастьевых в Басковом переулке. Именно в этих общинах жил и устраивал богослужебные собрания сам Селиванов.

* * *

Но вернемся к нашей героине: Татаринова, прожив некоторое время у Ненастьевых, тоже начала участвовать в радениях и после первого же у нее, как она утверждала, открылся дар пророчества. Она стала яростной поклонницей скопчества, или секты, как они себя сами называли, «Белых голубей». Впрочем, ложиться под «печать» Татаринова не спешила, этот обычай казался ей омерзительным, и вскоре, во многом именно из-за него, она отошла от Селиванова.

Татаринова организовала собственную общину, которая со временем стала называться «Духовный союз». Собиралась община в квартире матери Татариновой в Михайловском замке.

Сначала в общину входили мать и брат пророчицы и ее деверь Татаринов. Но кружок постепенно рос и вскоре стал весьма известен в Петербурге. В него входили такие известные люди, как Владимир Боровиковский – художник и академик, боевой генерал Евгений Головин – будущий генерал-губернатор Прибалтийского края, протоиерей санкт-петербургского Исаакиевского собора, известный проповедник Алексей Малов, Василий Попов – секретарь Библейского общества, и другие.

Посещал встречи у Татариновой и всесильный в ту пору князь Голицын.

Считается, что именно Кошелев и Голицын заразили мистицизмом Александра I. Об отношении Голицына к Татариновой говорит тот факт, что после отъезда ее матери в Лифляндию Голицын выхлопотал ей позволение остаться на жительство в Михайловском дворце, а также пенсию в размере 6000 рублей в год, что для тех времен было более чем крупной суммой.

Особую роль в общине играл музыкант кадетского корпуса Никита Федоров, который также пророчествовал во время радений. За свои чудачества он был прозван в городе Никитушкой и пользовался большой популярностью: секту часто именовали Никито-Татариновской.

Татаринова, да и все участники общины, подчеркивали, что полностью разделяют постулаты православной веры, а к учениям скопцов и хлыстов не имеют никакого отношения. Скорее всего, так и было. Просто Татаринова «привила» к православной риторике еще и радения.