Стоило мне сесть на свое место, как к императору потянулись посетители, и первым явился начальник дворцовой стражи, который сообщил, что Фуширо сбежал с какой-то девушкой. В его комнате нашли прощальную записку, и все его ценные вещи пропали.
— Вот дурак, — припечатал император, тяжело вздыхая, — если бы он пришел ко мне и сказал, что хочет жениться, разве я не устроил бы ему эту свадьбу? Сиэль, чтобы подобных глупостей от тебя не было, — резко бросил он мне, и я тут же поклонилась:
— Да, ваше императорское величество.
— Я что, похож на тирана? — вдруг задумчиво просил дракон, отпуская начальника стражи небрежным жестом. Тот поспешил сбежать, и на провокационный вопрос пришлось отвечать мне:
— Я думаю, вы производите впечатление справедливого и мудрого правителя, ваше величество. Страна процветает под вашим правлением.
Особенно коррумпированные чиновники и такие люди, как госпожа Иман.
— Врешь, — вдруг уверенно констатировал император. Перегнувшись через свой стол, он уставился мне в лицо: — И чем же я вызвал недовольство маленького Сиэля?
Я замерла, судорожно обдумывая, что мне делать. Наверное, он и вправду читает чужие мысли! Может, у него такая способность — чувствовать фальшь?
— Дело не в вас, ваше величество, — медленно произнесла я, тщательно подбирая слова. — Просто… лорд Эттрейо… купил меня. В сиротском приюте. И мне повезло, что я попал к нему, а не… — тут я сообразила, что с императором о борделях, наверное, не разговаривают, и спешно добавила, — Боюсь, другие дети оттуда попали в места похуже. Ваше величество, несомненно, мудрейший правитель, но никому не в силах искоренить человеческую жадность и пороки. Прошу наказать меня за дерзость, — чем больше я говорила, тем больше понимала, что надо было молчать, и, наконец, вытянула руку и замерла в ожидании императорского гнева.
— И зачем ты вытянул руку? — неожиданно спокойно отозвался правитель. — Я не твой учитель и линейкой тебя стукать не буду. Если я накажу, то, Сиэль, ты уже вряд ли поднимешься с пола, поэтому лучше не проси меня о наказании. Так, значит, Эттрейо купил тебя у работорговцев?
— Да, ваше величество, — отозвалась я, растеряно убирая руку под стол. Он что, не собирается сердиться?
— Ладно, открывай свиток и пиши, — я послушно раскатала на столе бумагу и занесла над ней кисть. — Приказать всем губернаторам провинций заняться искоренением рабства и через два месяца явиться во дворец с отчетом. Те, кто не справится, будут лишены должности.
От удивления я даже на миг перестала записывать, но потом все же дописала текст, как следует. Он что, просто так, из-за пары моих слов, может отменить рабство в целой стране?
Теперь мне стали понятны ненавидящие взгляды вчера. Тот, кто может запросто разговаривать с императором, способен инициировать немалые перемены.
— Ну что, теперь ты доволен, Сиэль? — вдруг спросил император.
— Я недостоин оценивать ваши действия, ваше величество, — дипломатично отозвалась я. Хватит на сегодня откровений. Но, подняв голову от бумаг, я улыбнулась вполне искренне, на что правитель хмыкнул и приказал мне читать ему вслух бесконечную стопку писем и докладов.
Как я и опасалась, из-за сбежавшего Фуширо мне пришлось задержаться во дворце, и господину Каэлу вместе со мной. Впрочем, он не ставил меня в известность, нарушило ли это планы мужчины или нет. Мы вообще теперь редко виделись.
Скоро я более-менее привыкла находиться подле императора и поняла, как нужно ему отвечать. Главное, не врать прямо. В целом, новая работа устраивала меня почти всем. Единственным минусом было ее количество. У меня не было сменщика, и иногда мне приходилось засиживаться допоздна.
Однажды император вызвал меня прямо ночью, потому что ему в голову пришел стих, и он хотел записать его. Однако, пока я добежала, вдохновение правителя уже испарилось, зато на смену ему пришло раздражение, что он не успел зафиксировать такой замечательный образец поэзии. Поэтому мне пришлось до рассвета сидеть рядом, пока он перебирал строчки. В итоге стих сочинился, но он был почти полностью придуман мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сообразив это, император обругал меня и выставил за дверь. Устало вздохнув, я побрела в свою комнату. Мне начало казаться, что Фуширо сбежал не с девушкой, а просто от жизни такой.
Теперь я почти не видела лорда Эттрейо. Раньше я проводила с ним практически весь день. Мы, конечно же, не разговаривали все время, но иногда просто молча сидели в одной комнате, и в его присутствии мне становилось как-то особенно легко.
Однако сейчас я видела его лишь за ужином — он сдвинул свое расписание так, чтобы ужинать со мной, и я часто спрашивала его, как мне стоило поступить в той или иной ситуации. Постфактум, конечно, потому что все эти ситуации уже успели случиться днем. Чаще всего лорд Каэл одобрял мои действия, но иногда говорил, что я была неправа и подробно рассказывал, почему. И тогда я слушала его, подперев подбородок ладонью, и без опасений навлечь на себя подозрения любовалась его лицом. Я же внимательно слушаю, вот и смотрю.
Вообще, после прибытия во дворец я заново оценила все благородство своего опекуна. Меня уже пару раз пытались подкупить и один раз — пригрозить. От подкупа я наотрез отказалась, а про угрозу рассказала лорду Эттрейо. Не знаю, что он сделал, но больше ко мне не подходили. А того, кто мне угрожал, я через несколько дней увидела покидающим дворец почему-то на повозке, лежа. Словно он не мог сам ходить. Дернув плечом, я отогнала легкий холодок, пробежавший меж лопаток. Если господин Каэл проучил того человека, то, уверена, он не нанес ему слишком тяжелых повреждений. Господин Эттрейо никогда не одобрял лишней жестокости.
15
Оказавшись практически в разлуке с лордом Эттрейо, я вдруг впервые поняла, насколько он мне нужен. Все эти дни без него казались мне абсолютно бессмысленными. К тому же, однажды я случайно увидела, как его атаковали флиртующие напропалую придворные дамы, и теперь мне все казалось, что пока я занята с императором, лорд Каэл может взять и… найти себе жену. А потом поставит меня в известность: вот моя жена, Сиэль. Скажи, что тебе приятно познакомиться.
Подумав об этом, я скрипнула зубами так громко, что император удивленно на меня покосился.
— Ты что, так возмущен изменениями в налоге на недвижимость? — спросил меня правитель, отодвигаясь от стола. Я положила кисть, осознав, что вообще-то должна была начисто переписать мнение императора насчет законопроекта.
— Боюсь, у меня не хватает знаний и опыта, чтобы рассуждать об этом налоге, ваше величество, — отозвалась я. В голове у меня сейчас было что угодно, кроме недвижимости.
— А у кого тогда хватит? — мужчина раздраженно швырнул свиток, который держал в руках, на стол. — Какой с тебя толк, если ты ничего не знаешь?
Он вообще легко разражался, но так же быстро и остывал. И поэтому я пропустила его упрек мимо ушей, тем более, он был справедлив.
— Может, лорд Эттрейо сможет дать вам совет по поводу налога, ваше величество, — отозвалась я.
Пусть лучше делает новый законопроект, чем прогуливается по саду с придворными дамами.
— Считаешь, что мне нужны советы? — рассердился император еще больше.
— Нет, ваше величество, — я спокойно улыбнулась. Так, нужно задобрить его, а то он сегодня какой-то нервный: — У вашего величества слишком много забот, так как вы управляете огромной странной. Вам некогда вникать в детали. А у господина Эттрейо есть время на то, чтобы изучить существующее положение дел, рассмотреть проект министра Линдона и подготовить вам краткий доклад поэтому поводу.
— Ладно, пиши распоряжение, — он снова взял в руки свиток, но тут же опять бросил его на стол. — Надоело… — пробормотал он и, на миг прижав ладони к лицу, тут же убрал их. — Быстро рассортируй все запросы по министерствам и зови всех министров, пусть уже делают свою работу. — скомандовал он, и я принялась споро перебирать свитки.
Через час все министры оказались осчастливлены заданиями, и на столе осталась лишь тонкая стопка дел, требующих личного императорского вмешательства. Император был человеком переменчивым: то хотел вникать в суть и лично все контролировать, то внезапно ему все надоедало, и он забрасывал дела и сидел в беседке у пруда, попивая холодное вино и с тоской глядя на пруд.