Он вышел из переулка и посмотрел вверх, на ржавый погнутый знак, свисавший с фонаря над головой. Генри-стрит, Хрустальный дворец. В таком случае, должно быть…
Бренан посмотрел вниз по улице и увидел его. Дворец все еще стоял на своем месте. А если дворец все еще стоял… Бренан обнаружил, что его несет по улице, словно беспомощного моряка – на кишащие сиренами скалы.
Дверь дворца не была заперта. Внутри было темно и прохладно. Бренан почувствовал дрожь, пробежавшую по телу, когда пот, покрывавший его, внезапно испарился, оставив холодный и липкий след.
Может быть, прохладный воздух дворца вызвал эту дрожь. Может быть, это была она сама, сидящая за своим обычным столом в своем обычном кресле с высокой спинкой, едва видимая в темноте, со своим обычным бокалом «Амаретто» под рукой.
– Хризалис, – прошептал Бренан.
Она посмотрела на него. Выражение ее бесплотного лица было непроницаемым, как и всегда. Хризалис была женщиной из плоти и крови, но ее кожа и плоть были невидимы, мышцы едва угадывались. Некоторые находили это отвратительным, но Бренан восхищался ею.
– Это действительно ты? – спросил он.
– Кто еще мог бы сидеть здесь в этом теле и пить «Амаретто» из хрустального бокала? – спросил призрак.
Бренан покачал головой. Она не ответила на вопрос. Возможно, правила, царящие в этом искаженном измерении, не позволяли ей сделать это. Или ей нельзя было отвечать четко согласно правилам, которые установило его собственное подсознание.
– Ты знала обо всем, что происходит в Джокертауне, – сказал Бренан. – А как насчет этого места?
– Я знаю тебя, – ответила она. – Я знаю кое-что о том, что происходит в твоей голове.
– Ты можешь помочь мне? – спросил он. – Можешь помочь мне найти Дженифер?
Если призрака и расстроило упоминание соперницы, она этого не показала.
– Посмотри в суть вещей, – сказала она ему. – Ты увидишь: то, что тебе особенно дорого, – в руках твоего злейшего врага. Но будь осторожен. Ты не один в этом мире.
– Это место, – спросил он ее, – реально?
– Мне оно кажется достаточно реальным, – ответила она.
– Мне тоже, – сказал Бренан тихо. Он помедлил. Хотел прикоснуться к ней, но откуда-то знал, что это не очень хорошая идея. Он боялся, что она растает как дым. Хуже того, он боялся, что почувствует живое тепло настоящей плоти. – Мне надо идти, – сказал он наконец.
Хризалис кивнула.
– Еще один квест, – сказала она, когда Бренан развернулся, чтобы уйти. – Будь осторожен, мой стрелок. Будь очень, очень осторожен.
Бренану показалось, что она погрустнела, но не было ничего, чем он мог бы утешить ее грусть. Он просто забрал ее с собой, покидая дворец в последний раз.
Солнце снаружи светило так ярко, что он сморгнул под его взглядом. Не стало ничуть прохладнее, и он вспотел за то короткое время, что стоял у дворца, обдумывая следующий шаг.
Если следовать совету Хризалис, он должен найти «суть вещей». Это, к сожалению, было довольно туманное описание. Он смотрел на улицу, думая об этом, и вдруг увидел, что другая часть пророчества Хризалис – правда.
Он был не один.
На улице были люди. Большинство было одето в синие сатиновые куртки Безупречных или носили маски Оборотней. Он стояли по одному или в маленьких группах перед ним, за ним, вокруг него.
Бренан потянулся за браунингом, спрятанным в кобуре за спиной, но не нашел его. Его пистолет, казалось, не прошел в этот мир вместе с ним. Затем он вдруг понял, что это не важно, есть ли у него пистолет.
Все люди, окружавшие его, были уже мертвы.
Все они истекали кровью. У всех были открытые раны. Большинство было пронзено стрелами в грудь, горло, спину, глаз. Их лица, Бренан наблюдал за ними по мере приближения, все казались знакомыми, и он понял, что это были те люди, которых он убил, вернувшись в город.
Их было много.
Бренан застыл, не зная, что ему делать дальше, а мертвецы приближались. Бренан вдруг уловил краем глаза внезапное движение, проблеск. Он развернулся, чтобы стоять лицом к нему, и увидел мерзко ухмыляющегося человека с ужасным татуированным лицом, подошедшего на расстояние вытянутой руки.
Это был Шрам, туз с возможностью телепортации и лидер банды, которого Бренан убил, впервые приехав в город. Лицо Шрама было татуировано черными и белыми завитушками – знаками Каннибалов, Охотников за головами. Он был садистом, который использовал свою силу, чтобы медленно резать своих жертв опасной бритвой.
– Я вернулся, мудак, – сказал он жутким шепотом, вырывавшимся через горло, которое Бренан перерезал тетивой лука. – И в этот раз я не один. – Он указал на компанию мертвецов, медленно окружавших их посреди раскаленного пекла.
– Тебе они понадобятся, – сказал Бренан с уверенностью, которой не испытывал совершенно. – Я уже убил тебя однажды.
Шрам зашипел в ярости и пропал, чтоб появиться прямо перед лицом Бренана. Он полоснул его опасной бритвой. Бренан нырнул и заблокировал удар, но бритва уже прошлась по его груди, вспоров пропитанную потом футболку и плоть под ней. Шрам пропал, затем вновь появился в полудюжине футов от Бренана.
– Время поиграть, – сказал туз-садист.
Бренан почувствовал, как течет, смешиваясь с потом, кровь, и внезапно понял, что может умереть в этом месте. Он быстро оглянулся, заметил узкий просвет между двумя мертвыми Цаплями, приближавшимися к нему, и ринулся туда. Он перехватил руку того, который пытался его достать, и вырвался наружу.
– Беги, ублюдок, беги! – закричал Шрам в безумном восторге. – Тебе никогда не сбежать, никогда! Ты мертвечина, тухлая мертвечина!
Бренан бежал, мертвецы преследовали его, Шрам смотрел и смеялся жутким сиплым смехом.
Рик и Мик держали банку из-под маринованных огурцов и пристально посмотрели внутрь. Брут смотрел в ответ, сиротливо прижавшись к стеклу распухшим, покрытым синяками лицом. Кровь текла из его носа, и он безуспешно пытался уберечь свою сломанную правую руку, когда Рик встряхнул банку и смотрел, как джокер перекатывается от стенки к стенке.
– Почему вы взяли этого выродка с собой? – спросил он Кьена.
Кьен, ведший машину сквозь шквал крупных снежинок, взглянул на него.
– По большому счету как сосуд для души капитана Бренана. После того как мы схватим его, я велю нашим друзьям джамперам переместить меня в его тело, а его – в это создание.
– Круто, – сказал Рик. Он еще раз встряхнул банку.
– Лучше сними крышку и дай ему немного воздуха, – сказал Мик. – Он начинает синеть.
Кьен усмехнулся снисходительно и вновь переключил внимание на улицу. Кьен не любил водить машину, еще больше он не любил водить машину в снежный шторм, но сейчас он не хотел никого постороннего. Когда все закончится, у него будет новое тело, новая личность, и никто из живых не будет знать об этом. Ни джамперы, которые выполнят перемещение. Ни даже Рик и Мик. Он посмотрел на уродцев, мучающих маленького беспомощного джокера. Они получали почти такое же удовольствие, когда пытали его, чтоб он сказал им, где в клинике держат Дженифер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});