— А что говорили? — спросила я, радуясь, что тактика сработала, и теперь мы без труда сможем узнать все сплетни. — Мы-то здесь тихо живем. Все, конечно, шептались о гибели тети, но нам некогда было прислушиваться.
— Как это вы пропустили такой слух? — удивилась Триш. — Хотя… об этом же в городах болтали. Да и не ясно, сколько в том слухе правды. Может все сплошная выдумка.
— Мы точно ничего не знаем, — подыгрывая мне, сказала Шарлотт.
— Да, люди-то наверняка болтают, но при нас все всегда замолкали, — кивнула я.
— Говорят, будто один мастер то ли по приказу, то ли по собственному желанию обложил дом дровами и поджег его среди ночи. Подробностей никто не знает, но на месте нашли ключ, которого там не должно было быть. А на ключе — знак мастера. Тут уж не отопрешься. Мастера попытались схватить, но он каким-то чудом скрылся,
— пересказала нам неизвестные подробности Триш.
— Мастер? — переспросила я и судорожно сглотнула.
Святые бублики! Это же… из-за меня! Ключ в дом принесла я, а не какой-то маг. Вот же ж человеку не повезло.
— Еще говорят, что касайся дело каких-то обычных людей, его бы замяли, но в огне погибла какая-то знатная девица, — посматривая на нас, добавила Триш. — То ли она гостила там, то ли жила… В общем… того мастера могут повесить. Если найдут, конечно. Он не дурак, сбежал сразу же, как только слухи до столицы долетели. До сих пор его ищут.
— Вот как… — пробормотала я.
— Да, а граф Краймист так распереживался, что аж разума лишился. Погибшая вроде как приходилось родней его жене, даже по наследству первой графини должна была получить что-то… Граф с месяц полежал без сознания и умер. С тех пор в графстве заправляет леди Марвилет. Стерва еще та! Фрэнк долго думал, прежде чем сюда приехать.
— Это почему?
— Графиня за последние два года столько указов насочиняла, что и ступить страшно, — расстроено хмыкнула рыженькая девушка. — И так по всему королевству ужесточили закон об оборотнях. Их и прежде отлавливали, а графиня дала разрешение на убийство без суда и следствия. Говорят, еще жителей налогами обложила. — Триш печально глянула на огонь. — Еще говорят, что теперь жандармы при малейшем подозрении могут человека схватить, и никто не будет разбираться… А мы же циркачи. Кто за нас заступится?
Слова Триш напугали даже меня, а Шарлотт и вовсе вогнали в ступор.
Да, однако…
— Ведьма знает, что я жива, — зашептала Шарлотт, когда обе девушки отошли от костра, чтобы проверить Фрэнка. — Она не оставила меня в покое, а продолжает искать, чтобы разделаться окончательно.
— Успокойся, — улыбнулась я. — Да. По ее приказу будут искать дочь графа, пока не найдут живой или мертвой. Но ты не одна. Никто не усомнится, что мы сестры, поэтому мы не вызовем подозрений.
— А оборотни? — спросила Лотта. — Почему ее так озаботили оборотни?
Я пожала плечами, стараясь не думать о том, что могло послужить причиной приказу Марвилет. Для ведьмы прошло два года, но для нас всего несколько недель. Возможно, те чары, что ведьма применила, еще должны о себе напомнить…
Я вздрогнула, стараясь не думать о том, чем для меня это может обернуться.
— Слушайте! — окликнула я девушек. — А мы можем к вам присоединиться?
Триш и Мэл оглянулись, а потом посмотрели друг на друга, и Мэл спросила:
— И что же вы умеете, деревенские красавицы?
— Нас зовут Шерлин и Шарлотт, — сказала я. — Ну… наверняка найдутся таланты.
Мэл подошла и скептически на нас воззрилась.
— Что-то не верится.
— Что ж… — прикусив губу и глянув вокруг, пробормотала я. — Я ведь могу попробовать, да? Просто попробовать?
— Пробуй, — хмыкнула Мэл, снова садясь у костра. — Только что ты можешь?
— Ну…
— Умеешь показывать фокусы? — усмехнулась блондинка, разглядывая меня. — Предсказывать будущее? Пройдешь по канату, натянутому между кибитками?
— Я могу танцевать, — ответила ей.
— Танцевать? — переспросила Триш и заинтересованно на меня воззрилась.
Вдохнув и выдохнув, я заставила себя отрешиться от недоверчивых взглядов девушек, от перепуганной мордашки Лотты, от мокрой травы и продолжающейся мороси. Встав, я отошла на несколько шагов, прикрыла глаза и хлопнула в ладоши. После нескольких ритмичных хлопков мне стала помогать Триш, и ночь наполнилась звуком. Под эту импровизацию я попыталась повторить то, что несколько раз видела в кино, хотя прекрасно осознавала — цыганка из меня совершенно ужасная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После нескольких минут тряски юбками и плечами, когда себе самой я напомнила нечто среднее между плясками цыганского ансамбля на свадьбе и попыткой станцевать танго с тенью, Мэл задумчиво сказала:
— А в этом что-то есть. Еще что-то можешь?
Воодушевившись, я скинула жилетку, связала блузу спереди узлом и изобразила зрительницам импровизацию на тему танца живота, как следует работая бедрами и поводя руками.
— А неплохо! — воодушевилась Триш. — Очень неплохо. Только нужно отточить и наряды подобрать.
— Значит… — не веря ушам, пробормотала я.
— Да, до утра вы кандидатки на место в труппе, но надо еще Фрэнка спросить. Это он у нас главный, — ответила Триш.
— Раз вы бездомные, то пока поспите в кибитке нашей беглянки, а если Фрэнк одобрит, то кибитка станет вашей, — вздохнула Мэл. — Как тебя?
— Шерлин, — мигом ответила я. — Лина.
— А ты что можешь? — спросила блондинка у Шарлотт.
— Я, наверное, ничего не умею, — скуксилась девушка.
— Она научится отбивать ритм и будет мне помогать, — быстро сказала я.
— Что ж… Добро временно пожаловать в цирк, — без улыбки, но и без пренебрежения сказала нам Мэл.
ГЛАВА 8
Солнечный луч пригрел щеку, и Лотта довольно вздохнула. Открывать глаза не хотелось. Хотелось остаться лежать на жестковатой постели, накрывшись невероятно теплым тонким одеялом и до последнего мгновения верить, что все беды закончились. Она проснется, и няня Бетт принесет завтрак. Молли опять посмеется над своей неприспособленной к жизни хозяйкой. Мистер Стабс запустит точильный камень в хозяйственной пристройке, собираясь выправить ножи. Все будет просто и легко.
Как прежде.
Девушка вздохнула и осмотрелась. Кибитка. Округлый потолок и стены, заклеенные афишами и газетами. Ото всех предметов пахнет сладковато — яблоком и корицей. Пестрое одеяло, пестрый ворох юбок на лавочке. Маленькая кружевная шторка, сквозь которую внутрь проникает солнечный свет.
Ничего уже не будет как прежде.
Отца нет. А Марвилет не позволит Шарлотт вернуть свое. И что остается?
Девушка перевернулась, зарываясь носом в подушку.
Вся надежда на неунывающую Шерлин, взявшую на себя все заботы. Но что может Лина?
— Просыпайся, — позвала Шерлин, откидывая покрывало у входа и заглядывая внутрь. — Уже утро.
— Мне все приснилось? — спросила Лотта, сев и подтянув одеяло до подбородка.
— Нет, не приснилось, — ответила Лина и покачала головой. Она забралась внутрь и присела на лавочку перед столиком с зеркалами. — Вчера мы прибились к циркачам. С утра я переговорила с Фрэнком. Он даже не вспомнил, что именно мы помогли ему дойти до лагеря, но очень легко согласился на то, что мы поедем с ними.
— Согласился? — переспросила Лотта. — И ты будешь танцевать?
— Шарлотт, а у нас огромный выбор? — удивилась Шерлин.
— Думаешь, сможешь так заработать?
— Дело не в заработке, — сказала Лина, пересаживаясь на край лежанки, ночью послужившей им обоим постелью. — Так у нас с тобой будет крыша над головой, компания и еда. В данный момент это самое главное. Мы не можем пропасть. А в одиночку мы точно пропадем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И как долго нам придется так жить? — с тоской спросила Шарлотт.
— Все не плохо, солнце, — убежденно сказала Шерлин и ласково погладила девушку по руке. — Все совсем не плохо.
— Это ведь даже не нормальный дом… — стараясь не ныть, все же проныла Шарлотт. — И я…
— Так, — оборвала ее Лина. — Слушай, я понимаю, для тебя все очень внезапно.