Читать интересную книгу Это не страшно - Евгений Щуров

Иван Николаевич сел в машину, завел, включил яркий свет и неспеша поехал домой. Шастины постояли на улице, пока авто Ивана не скрылось за поворотом, вернулись в хату.

Глава седьмая

Дома стояла привычная для Ивана тишина, кругом было, как всегда, чисто, пахло океанским бризом. Турчин пошел на кухню, замахнул еще пару кардиологических дринков коньяку, быстренько принял душ, растерся досуха махровым полотенцем. Сходил в машину, достал из-под сиденья пистолет, обойму и понес все в дом. Шторы повсюду были задернуты.

Иван протер ПМ, разрядил его, щелкнул вхолостую, снова передернул затвор, снова нажал на спуск. В магазинах сидело по восемь тупоголовых толстеньких смертушек. Турчин вставил обойму и спрятал пистолет за книги в спальной комнате, бросив рядом запасную. Вымыл еще раз руки, воткнул в уши плейер и мгновенно уснул. Часа через два вытащил наушники и снова погрузился в сон.

Сон у Ивана Николаевича был тяжелый, немного похмельный. Ему чудилось, что среди мерзкого темно-зеленого марева двое красномордых мента волокут его в наручниках в неизвестность, ухмыляясь, приговаривая: то ли еще будет! Сильно болело левое плечо. Перед глазами мелькали сморщенные старостью лица убиенных им бабок.»То ли еще будет тебе, убивец», тихо проговорил кто-то. Он проснулся в холодном поту, встал в туалет, выпил минеральной воды из холодильника. Тут сознание постепенно вернулось к нему и стало спокойнее: он же миллионер, незаконный владелец оружия. Тем не менее, выпил таблетку феназепама, залез под одеяло и мгновенно уснул.

Утром Иван Николаевич был бодр, заехал за Шастиным, убедился, что, действительно машина приятеля не «на ходу» и они вместе уехали на работу.

Дни пролетали незаметно, однообразно и быстро. Холодало все ощутимей.

В один на редкость прекрасный, солнечный день, когда Иван Николаевич зашел на «скорую», Юлия Ивановна отозвала его в коридор и шепотом сказала, что муж с детьми и мамой в пятницу, на неделю уезжают в гости. Сердце Турчина совершило несколько приятных экстрасистол, улыбка его разбежалась от уха до уха и он еле сдержался, чтобы не обнять Юльку у всех на глазах.

– Ура! Наконец-то! Я с ума схожу от счастья!

– Давай завтра все обговорим, ты же тоже дежуришь.

– Хор. Начинаю составлять план культурных мероприятий.

– Давай, начинай. Все, побежала. У меня вызов, целую, – и Юлия Ивановна растаяла среди людей в коридоре или в глазах Ивана, которые окутала пелена.

Иван вернулся в свою терапию, сел за стол с компьютером. Запустил комп на своей программе и автоматически продолжал писать очередной эпикриз. Все думки устремились к встрече с Юлькой. В глазах мелькали доллары, евро, рубли и счастливая Юлька, примеряющая одно платье за другим…

Работа кипела, радость не оставляла Ивана ни на секунду, за каких-то три часа он написал все эпикризы, задолженные за прошедший месяц.

Во время обеденного перерыва, Иван Николаевич пошел в отделение к Лыкину, договориться о подмене дежурств. Завтра, в четверг, его с Юлькой смена, затем она отдыхает у него дома в пятницу и субботу, днем, в воскресенье – дежурит. А у него в воскресенье – сутки. Надо ночь отдать Лыкину. Уговорить, уломать, сломать, но доиться своего, даже отдать эту ночь бесплатно. Зная, что Лыкин строится, лишняя тысяча ему не помешает, но все надо делать заранее.

Доктор Лыкин, продолжающий толстеть благородно, понемногу увеличивая животик, сидел у себя в кабинете и, как всегда, радостно приветствовал коллегу. Вообще, Лыкин был веселый малый, во внерабочее время от него всегда можно было услышать шутки-прибаутки, смешные рассказики и он никогда не был высокомерен с медсестрами и санитарками.

– Слушай, Влад, давай ты за меня отдежуришь в воскресенье с восьми вечера, дозарезу надо! Я тебе просто дарю это дежурство! И полторашку пива – на выбор.

– А если я скажу тебе: давай три настоящей «Баварии» по 0,5? – повеселел Лыкин. В глазах его засверкали веселые зеленоватые огоньки.

– Согласен! – протянул руку Иван Николаевич. – Тебе сейчас или можно в воскресенье?

– А можно сейчас и в воскресенье? – уже прикалывался Лыкин со смехом.

– Давай! Пошел!

– Да, ладно, шучу, – улыбался Влад. – В воскресенье выхожу с восьми вечера.

– А может, с шести? – не унимался Иван. Юлия Ивановна сдавала смену в 18.00.

– Ну, тогда точно 2 литра светлой «Баварии».

– Самой свежей, к 18.00 уже будет холодненькой. Да, там и колбаски будут охотничьи, ничего? – спросил Иван Николаевич?

– Вот тут уже точно что-то неспроста! – хитро улыбался Лыкин. – Тут наверняка замешана женщина.

– Я ведь уже взрослый! Ну, договорились, – и Турчин пошел из отделения.

Сейчас предстояла задача обдумать предстоящее рандеву в смысле не простого утоления похоти, все должно пройти как настоящий праздник. Он не мог себе представить, как поведет себя Юлия у него дома, что оденет, будет ли помогать готовить праздничный ужин. Как все будет, Иван Николаевич даже не мог себе представить. Туман сладости в голове его не рассеивался.

Заиграл телефон.

– Вы где, Иван Николаевич? Это Наташа. Привезли бабку, по скорой, заведующая просит Вас ее посмотреть.

– Ну конечно, больше некому, – проворчал в трубу Иван и свернул к приемному отделению.

В приемном отделении под капельницей стояла каталка, на которой, скрючившись, лежала старенькая бабуля, обтянутая желтой сухой кожей. Около пациентки копошилась фельдшер «скорой помощи», переставляя новую капельницу. За столом дежурных врачей сидела Юлия Ивановна и, как всегда, наморщив лобик, красивым ученическим почерком старательно выводила в карточке вызова свои описания пациента. Увидев, что зашел Иван Николаевич, подняла к нему голову и сразу посыпались вопросы, все по существу. В больнице, когда все сотрудники стали явно понимать их любовные отношения и на каждом углу обсуждать поведение Доктора (так «за глаза» называли Ивана Николаевича) и Юлишны, она предложила все-таки, наконец, перейти на Вы, для приличия, и встречаться пореже, и болтать покороче, и меньше друг другу улыбаться. У нее самой это как-то выходило, она могла пройти мимо, только улыбнувшись, правда очень даже игриво и с подтекстом, но не остановиться. Иван же Николаевич после такой неожиданной встречи, тоже делал самую милую физиономию на своем лице, расплывался в улыбке, отвечал на приветствие, но когда Юля проходила мимо, оборачивался ей вслед, тупо разглядывал ее удаляющуюся фигурку несколько секунд и только неимоверной силой воли возвращался на землю. Выходило, что он ее все-таки любил.

– Вы меня слышите? Доктор? – потрепала его за полу халата Юлия Ивановна.

– Ага. Что за бабуля?

– Родственники настояли, – полушепотом сказала Юля; и вслух: – Третий день полусонная, ничего не ест, жалуется на боли в груди. Вот пленка.

Юля подала ему ЭКГ. На пленке страшного ничего не было – мерцание предсердий, правда, тахиформа, с довольно длительными интервалами асистолии.

– В анамнезе гипертоническая болезнь, в конце 90-х перенесла инфаркт, но, со слов родственников несколько дней назад еще сама себя уверенно обслуживала. Пять лет назад прооперирована по поводу рака желудка… Там родственники хотят с тобой поговорить, – опять понизила голос Юлишна.

– Хорошо. – Иван подошел к бабуле, с трудом добился от нее краткого рассказа о болезни, осмотрел и пошел в коридор, где стояли несколько мужчин и женщин с двумя маленькими детьми.

– Добрый день, слушаю Вас, – сказал Иван.

– Здравствуйте, доктор, – обратилась к нему одна из женщин, вида решительного, явно и безоговорочно считавшаяся лидером в этой компании. – Вы Иван Николаевич?

– Так точно, – ответил Иван. Что-то горячее пробежало по спине, некое предчувствие выбросило адреналин в кровь и он слегка напрягся. – Что Вы хотели узнать?

– Как она?

– Пока трудно что-либо сказать, без обследования.

– Вы ее хотите поднять в реанимацию?

– По ее состоянию – не считаю необходимым, она достаточно сохранна, надо уредить частоту сердечных сокращений, посмотреть уровень глюкозы крови, она же диабетик?

– Да, сама колет себе инсулин.

– Ну, пока не вижу повода для тревоги. Поднимем в отделение, разберемся, – Иван Николаевич снова пошел в кабинет приемного покоя полюбоваться своей Юлией Ивановной, послушать ее щебетание.

Он уже двинулся в кабинет, как дама, беседовавшая с ним, окликнула:

– Иван Николаевич, можно Вас еще на минуту.

Иван вернулся к предводительнице родственников. «Вот оно, начинается», подумал он. Это состояние трепета появилось впервые, но не оставляло сомнения, что родственники предложат ему нечто аналогичное, что удачно прошло у него уже два раза – эвтаназия. Опять же впервые Иван Николаевич получил совершенно новое ощущение; некое мировоззрение убийцы все глубже проникало в его сознание… Если он прав и ему вновь поступит предложение об эвтаназии, проще говоря об очередном заказе на убийство, он откажется.