сексуального смеха.
– Спасибо, что предупредила о своих планах. Значит, буду держать свою пантеру на цепи и не сводить с нее глаз.
Одно движение руки – и мужчина извлек из тумбочки со своей стороны второй кожаный наручник, нацепил его на ее левое запястье и прикрепил за цепочку к тому же кольцу. Затем потянул девушку вниз, цепи натянулись, руки поднялись вверх, и ему больше не было нужды дополнительно их удерживать. Распрямившись, он оседлал верхом бедра девушки и замер, любуясь попавшейся в его тиски ведьмой.
– У тебя что ли не стоит, если девушка не сопротивляется или не связана?! Или тебе никто не дает добровольно?! Или ты просто маньяк?! – вновь вспылила Лали под этим наглым взглядом через прорези черной маски, которая так ее бесила. Может, ей и следовало помалкивать, но слова как-то сами вырвались наружу, потому что изнутри ее колотила нервная дрожь, а она вовсе не собиралась выдавать ему свой страх.
Сидящий на ней мужчина ухмыльнулся, сверкнув безупречным белым оскалом. Тут же стал очевиден весь абсурд ее замечания. Во-первых, у него стоял и до того, как он ее схватил. Во-вторых, он уж точно не походил на мужчину, которому когда-нибудь кто-нибудь отказывал… Если честно, у нее у самой внизу живота уже начали собираться жар и напряжение, учитывая, что тяжелый мужской член, увесистым грузом лежал прямо на нем, как бы намекая. В-третьих, и самое главное, едва ли ее уколы хоть сколько-нибудь его задевали… Этот человек был аморален, как сам дьявол. Это было видно по глазам, по улыбке, даже по его движениям – уверенным, расслабленным, хамоватым, как и его слова.
– Лали Орбелиани… – певуче проурчал он и взялся за пижаму на ее груди, медленно расстегивая верхнюю пуговку. – Королева подиума, королева съемочной площадки, королева самых безумных вечеринок… – Его пальцы расстегнули уже две пуговицы и, чуть разведя в стороны шелковую ткань, продвинулись дальше. – Королева светских скандалов и желтой прессы… – продолжал он размеренно и расстегнул еще две пуговицы, а затем распахнул полочки пижамы, обнажая роскошные часто вздымающиеся от его манипуляций груди с маленькими нежными сосочками. – После всего, что я о тебе узнал, у меня остается к тебе всего один вопрос. Как ты умудрилась до сих пор остаться девственницей в той среде, в которой вращаешься, при том образе жизни, который ведешь, с той красотой, которой обладаешь, и при таком безумном характере, из-за которого постоянно влипаешь во всякого рода неприятности?..
Мужчина замер, склонив на бок голову и внимательно изучая пойманную в ловушку девушку. Она тоже замерла, ошарашенно округлив глаза и глядя на него неотрывно.
– Я… не верю тебе… – прошептала растерянно, но в то же время зло, все еще пытаясь выкручивать руки, будто и правда надеялась, что это поможет ей вырваться.
– Не веришь, что ты девственница? – ухмыльнулся он, хотя прекрасно знал, что она имела в виду вовсе не это. – Уж поверь, я проверил… И тут сложно ошибиться. Что касается остального, тебе достаточно будет ознакомиться с парой модных журналов – и сомнения отпадут сами собой. От твоих фотосессий и дефиле дух захватывает. Но почти все они сопровождаются скандалами… Несколько судимостей за разборки, тысячи долларов штрафов, исправительные работы, занятия с психологом и сотни нелестных отзывов от тех, кому доводилось с тобой работать… Взрывоопасная, неуравновешенная, агрессивная, высокомерная… ведьма, стерва, фурия, хищница, сердцеедка… Звучит чертовски впечатляюще для нежной девочки, которая никогда не была с мужчиной… Ты ведь нежная, Лали? – мягко улыбнулся он, приподняв брови и глядя ей в глаза.
Затем склонился и вдруг припал губами к одному из ее сосков – горячо, влажно, требовательно. Девушка под ним выгнулась и испустила звучный вздох. Виктор вобрал затвердевший камушек соска в рот и прихватил зубами, сладко посасывая и щекоча кончиком языка. Выпустив его на свободу, переключился на второй, повторно вырвав из губ своей пленницы изумленный полустон. – Очень вкусно, девочка… – прошептал он, теперь склонившись к ее губам. – Позволишь? – прошептал, обдавая ее жаром своего дыхания.
Еще пару минут назад она могла бы возразить. Она точно не собиралась с ним целоваться и тем более не собиралась позволять ему целовать свои груди. Только теперь он совершенно выбил ее из колеи, подачу воздуха резко перекрыло, жар охватил тело, растекся по коже кипящим маслом, льющимся из его глаз, помутил сознание. Горячие и влажные мужские губы приблизились еще, коснулись ее, вопросительно потерлись, как бы вновь спрашивая разрешения. Затем нижней губы коснулся его язык, тихонько ткнулся между губ, раздвигая и пробуя на вкус.
Вновь дернула наручники от переизбытка ощущений, задрожала, не зная, что делать… Мужские губы на миг отстранились, будто давая возможность поразмыслить, но его горячее мускулистое тело при этом притерлось чувственно и ласкающе, запуская какую-то сильнодействующую химию между ними. На животе, у пупка, Лали почувствовала его скользкую липкую влагу под твердой пылающей головкой члена, а еще аромат его феромонов, резко ударивший в нос, проникающий в легкие и в кровь, дурманящий и сладковатый.
Не заметив сопротивления, его губы вернулись вновь – суховато захватили ее нижнюю губу, посасывая, потом в рот попросился его язык, как бы робко, но на самом деле просто с наглой беспечностью, потому что этот тип полностью осознавал свою безнаказанность и неотразимость. Остатки возмущения и разума подавили нежные захваты, вылизывания, толчки, укусы. Низ его живота крепче вдавился в ее живот. Лали чувствовала кипящее масло и бесстыдное трение между ними. Мужчина застонал, зарычал, но и не думал останавливаться.
Уже не в состоянии себя контролировать, позволила ласкать себя дальше, и когда терпеть стало невыносимо, закрыла глаза и робко ответила на поцелуй, который вдруг мягко, но настойчиво углубился, стал порывистым, провокационным, дразнящим, пока не обезумел в конец, алчно пожирая. Мужской язык то проникал ей в рот, вынуждая крепче прижиматься к его губам и посасывать, то ускользал. Губы отстранялись на миг, заставляя тянуться за ними и вновь набрасывались с новой необузданной силой.
Черт… Лали совсем растерялась, обезумела от этой нечестной игры, опьянела. Его обнаженное тело бесстыдно притиралось к ее, член ласкался о ее живот с усиливающейся скоростью, груди касались его груди, и соски вспыхивали от этих прикосновений жаром бесстыдства. Еще немного этого порочного безумия, и тело мужчины стало содрогаться над ней, вдавливая в постель. На живот выплеснулось что-то горячее и липкое, стекая по бокам. Его дыхание сбилось, обжигая шею, носом он потерся у нее за ухом, вызывая приступ лихорадочного озноба.
– Ла-а-али… – прошептал он тягуче ей