Качели
Пятки в небо!Ветер в уши!
У-у-у-ух!
На самой высотеЯ пешком ходилПо тучам.
А-а-а-ах!
Щекотка в животе!
Папа приехал!
Папа вернулсяИз командировки.Жмутся к сапожкамБольшие кроссовки.Папина курткаМою обняла.Тоже соскучились!Ну и дела!
Горы
Горы носят шапки летом,И не жарко им при этом.В шапке снежно-ледянойТак прохладно в летний зной
Дом
Незаметный дом у сердца –Без окошка и без дверцы.Сердце спряталось надежно,Но его услышать можно.День и ночь оно топочет,Вдруг совсем уйти захочет?Приложу ладонь к груди,Попрошу: «Не уходи».
Варежки
Поделился шерсткойПудель после стрижки,И связали варежкиОдному мальчишке.Каждую он гладитПо кудрявой спинкеИ гулять выводитТолько на резинке.
Жеребенок
Озирается пугливо,Тычется в мои ладошки.И подрагивает гриваИ бамбуковые ножки.Он как будто заблудился.Просто только что родился.
Зернышко
Лежало зернышко в земле.Уютно зернышку в тепле.И мир привычным был вокруг –Дремал червяк, копался жук.Но зернышко задумалось:– Что дальше? –И… проклюнулось.Без света, карты и дорогКороткий путь нашел росток.Пусть было трудно, но затоТак интересно: дальше – что?И чтоб ответ скорей найти,Он стал расти, расти, расти…
Ракушка
На песке лежит ракушаПерламутровое ушко.Я смеюсь, а море дышит,И она все это слышит.
Ненужные
Ненужными стали игрушки:Солдатиков горстка, две пушки,Хромая лошадка, вагон без колес.Я сам их на дачу сегодня отвез.
Сижу, ковыряю свой ужин.А я им, наверное, нужен.
Не спится
Открыто окно.Темнота. Тишина.Запуталась в тучеБольшая луна.И слышно, как гулкоВ далекой ночиУ скорого поездаСердце стучит.
В гости
В гости к лесу пришелИ стою на краю.Смотрит лес на меня,На корзину мою.
Расступился. ТропинкуСвою протянул.И в малинник привел,И орешник нагнул.
Подарил боровик.Показал соловья.– Ты ко мне приходи! –Пригласил его я.
Только он до железнойДороги дошелИ простился:– Ты сам приходи. Хорошо?
Самый первый
Вот малюсенький листочекВ окруженье толстых почек.
Самый первый, он в разведке,Он сидит на нижней ветке:
– Все в порядке, братцы!Можно распускаться!
Снег
Наш дом запорошенПочти до окошек,А черное небоСегодня в горошек.Сто тысяч горошин.Нет, сто миллионовСгребают с крылечек,Сгребают с балконов.И только горячих ладошекБоится небесный горошек.
Дождь
Дождь наполнил бочку,Дождь наполнил кадку,Дождь умыл скамейку,Заодно – лошадку,И кусты взъерошил,И траву пригладил,Был совсем не прошен,А пришел к нам на́ день.В шутку, не иначе,Капал мне за ворот.Погулял на дачеИ умчался в город.
Благодарность
Однажды на дачный порожекЗашел любознательный ежик.Навстречу ему потянулась рука,Другая рука налила молока.Крошили печенье в глубокое блюдце,И еж, уходя, обещал им вернуться.
А вечером думал, гуляя в лесу:«Я завтра рукам червяков принесу».
Море
Море качаетМеня на волне.Море вчера ещеЧудилось мне.Только вчераМеня поезд качал,Только вчераЯ по морю скучал.Ну а сегодняУже наявуЯ обнимаю егоИ плыву.
Слоны
У моря горы встали,И кажется – толпойСлоны из дальней далиПришли на водопой.
Да только им не пьется,Такая вот беда.Ведь под ногами бьетсяСоленая вода.
Кораблик
Плыл кораблик по рекеБез поклажи, налегке.Без матросов, без снастей,Без хозяев, без гостей.Плыл без мачты и руля:– До свидания, земля! –Плыл без якоря и шлюпки,Плыл без капитанской рубки,Плыл на северо-восток,Прямо к морю лепесток.
Татьяна Григорьева
Воробей Васька
Воробей Васька… Что, уже смешно? Конечно смешно, имя-то кошачье. Но так мама назвала. Ей в свое время сильно досталось от кота Васьки, и она самого крупного птенца, который вылупился из яйца первым, назвала Васькой в надежде, что он вырастет и выклюет тезке глаз. Остальных вообще никак не назвала, воробьев редко называют сразу. Имя они зарабатывают: Драный Хвост, Кривая Лапа, Острый Клюв. Почти индейские какие-то имена.
Так вот: воробей Васька летел по улице, а кот Васька соответственно шел. И оба они увидели объявление: «Киностудии требуется кот на роль второго плана и крупный воробей для работы каскадером». Объявление висело высоко для кота и низко для воробья. Поэтому кот потешно подпрыгивал во время чтения, а воробей зависал на «котоопасной» высоте. Коту объявление обещало сметану, а воробью – семечки. Слюни у кота потекли сразу, у воробья слюни не потекли, у воробьев вообще со слюнями напряженка. Но воробья Ваську ужасно взволновали слова «каскадер» и «семечки». Семечки он научился красть у старушки, которая торговала ими на углу.
Занятие вкусное, но опасное. Так что каскадерский опыт имелся. В объявлении требовался крупный воробей.
– Эй ты, котяра, я достаточно крупный?
– М-да. – Кот облизнулся.
Кот читал быстрее воробья, и, уже прочитав объявление, он подпрыгивал, в надежде схватить того. Но воробей был бдителен. На киностудию воробей прилетел первым, так как он летел высоко и по прямой, а еще – он точно знал куда, так как сверху все видно. Кот бежал петляя и постоянно спрашивал дорогу у встречных котов и кошек. Один раз его жестоко облаяла собака, и он за лез на дерево и сидел, пока ее не увела хозяйка.
Воробьев на киностудии было достаточно, кинопробы шли полным ходом. Ассистентка режиссера в короткой юбке измеряла воробьев сантиметром. Когда прилетел Васька, кинорежиссер сразу поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Кыш!» А то… Воробей Васька был в полтора раза крупней предыдущего лидера. И видно это было без сантиметра, но его тоже измерили для порядка от клюва до хвоста – 14 сантиметров. Скажете, таких больших не бывает… А это вообще-то сказка. Скажете, бывают и побольше. Может, и бывают, но не прилетели, и роль досталась воробью Ваське.
Котов на киностудии тоже было навалом. Они сидели в загончике за сеткой-рабицей, мяукали, урчали, скребли лапами землю, грызли сетку, в общем, вели себя как их родня в зоопарке. Хотя каждый явился сюда добровольно, и никого силком не держат – скатертью дорога. А когда явился кот Васька (наш Васька) – Васек там тоже было немерено, – помощник режиссера, руководивший кастингом, поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Брысь!» А то… Мать у нашего кота была кошка уличная, беспородная, а папа – кот сиамский. И кот Васька получился огромный и очень красивый, с густой шерстью, сиамского окраса, морда – во-о-о!
В кабинете режиссера воробей уселся на подоконник, а кот забрался на колени к ассистентке.
– Итак, – сказал режиссер, – я – режиссер, меня зовут Феликс Нилов, друзья зовут меня Феллини, я не обижаюсь, и с вами, надеюсь, мы станем друзьями. – Режиссер слегка порозовел.
«От скромности», – решил воробей.
– А меня зовут Елена Владимировна, можно – Ляля, – сказала ассистентка.
– Глеб, – сказал помощник режиссера, подошел к коту, протянул руку и ласково потрепал кота за шею, протянул, было руку и к воробью, затем внимательно сравнил размеры своей ручищи и воробья и добавил: – Ну и тебе привет.
– А теперь вы представьтесь, – обратился Феллини к нашим героям.
– Васька, – сказал кот.
– Васька, – сказал воробей.
Кот перевернулся на спину, вытянул все лапы в стороны:
– Мру, мру, уморили, тоже мне тезка. Да вы нас, поди, путать будете.
Глеб снял очки, погрыз дужку:
– Пернатый, а ты не сочиняешь?