Возможно такое, что в твоем сознании и сознании всех остальных существуют две параллельные реальности. Ты помнишь одно, а все помнят и видят сегодня абсолютно другое. Ты ничего не замечаешь странного в окружающих тебя людей, вещах? – спросил майор довольно дружеским голосом по прошествии многих часов совместного общения.
Осинов на секунду задумался. «В моем случае получился эффект плетеного чертика. Может, рассказать все? Ведь наверняка сила спецслужб сообразит, как исправить ситуацию!».
– Нет, вроде, – коротко ответил Осинов. Уже почти открыв рот, чтобы начать изливать душу майору, Сергей увидел в глубине его глаз какой-то едва уловимый огонек подлости. Конечно, проблемы одного или нескольких людей ни за что не заставят его и его ведомство вновь вмешиваться в течение истории. В лучшем случае будут проверять все возможные последствия из-за смерти Кривцова и, если ничего, кроме смены супруги Осинова, не найдут, то рисковать не станут.
Пронзительно посмотрев на Сергея еще несколько мгновений, Синицын вдруг резко сменил выражение лица, улыбнулся и продолжил:
– Если ничего не изменилось в личной жизни, то в общественной и тем более. Но все же опытным путем мы будем сопоставлять твои воспоминания о мировой культуре, политике, войнах и конфликтах в разные годы, начиная с 1962 до 2020 годы и в разных частях планеты. Если твои воспоминания о сути событий, датах совпадут с моими, то волноваться не о чем, но если что-то не совпадет, то, возможно, ты что-то натворил. Вероятность конечно ничтожно мала, но ты же ученый, Сергей! Не имеешь права относиться к делу спустя рукава, ведь так?
Майор в этот момент показался Осинову излишне занудным, а следовало всерьез насторожиться.
– Особое внимание удели событиям общественной и политической жизни в СССР, вплоть до его распада. В каком году говоришь, распался Советский Союз?
– В 1991 году. Начался процесс раньше, но закончился формально подписанием в декабре 1991 года Беловежских соглашений и Алма-Атинской декларации.
– Правильно говоришь, – согласился майор, – пока все правильно. Давай дальше.
Майор старательно все записывал, иногда слово в слово, выспрашивал Сергея все больше и больше. Затрагивались темы политики, моды, литературы, спорта и конечно – науки, в первую очередь близкую Сергею, то есть физики. Таких бесед было по несколько раз в день на протяжении недели.
Сергей вел себя вежливо, старательно, как ученик-отличник в школе, отвечал на все поставленные вопросы, если сам помнил о датах и обстоятельствах событий в стране и в мире. Он всеми силами пытался убаюкать бдительность следящих за каждым его движением множества глаз и никогда не оставлявших его одного.
Так прошла неделя. И вот наконец-то выпал шанс.
-13-
Все четверо ученых: Скилович, Масленко, Лазарев и Осинов находились в зоопарке – так назывался специальная комната, где жили подопытные животные, в том числе и обезьяна Иваныч. Дело клонилось к обеду, группа занималась скучными наблюдениями за поведением животных после воздействия на них излучений различной длинны и интенсивности.
– По-моему, у Иваныча несварение? Чем его кормят? – спросил Масленко. – Серега, дай ему слабительное.
– Еще не хватало получить проблемы с Иванычем, – недовольно проговорил Лазарев.
Осинов не спеша развел в воде нужную порцию безвкусного слабительного и дал ее обезьяне, после чего с отвращением стал ждать действия препарата, поскольку убирать придется ему.
– Обед! – весело прокричал Масленко.
– Сергей Николаевич, оставайтесь наблюдать за приматом, с Вами Лазарев. А мы быстренько с Максимом пообедаем, потом вас сменим.
– Ну вечно нам достается самое противное. Когда уже Иваныч наделает в штаны? – стал нудеть Лазарев, когда коллеги ушли обедать – давай, Серега, хоть чаю нам налью.
– Я налью! – чуть не крикнул Осинов. В руках он уже зажал заветный пакетик с порошком, не имеющим ни запаха, ни вкуса – специально чтобы животные не мешали проводить с ними медицинские манипуляции.
Налив две чашки горячего чаю, вместе с сахаром Сергей старательно, чтобы не просыпать мимо и быстро, чтобы не выдать себя, высыпал все содержимое пакетика со слабительным. Иванычу на пару недель хватило бы. Чай, как ни в чем не бывало, Сергей передал Алексею. Теперь оставалось только ждать.
«Ну пей же», – негодовал про себя Осинов. Совсем скоро вернутся Скилович с Масленко, тогда кранты».
Лазарев с наслаждением не спеша стал пить чай маленькими глоточками, сильно беся этим Осинова.
Вот уже заверещал в своей клетке Иваныч, с секунды на секунду собираясь испортить воздух.
И вот, наконец, Лазарев исказился в гримасе, согнулся, хватаясь за живот.
– Сергей, ты уберешь за Иванычем? Я что-то не хорошо себя чувствую. Видимо что-то просроченное попалось. Вечно со мной что-то не так.
– Конечно, Леха, не волнуйся.
– Я мигом, – уже в дверях почти бегом, согнувшись, крикнул Лазарев.
«У меня максимум десять минут, надо торопиться и чтобы мне повезло».
– Извини, Иваныч, – кинул на бегу Осинов, схватил пару каких-то пробирок чтобы идти не с пустыми руками, а также предусмотрительно взял бутылку с хлороформом и стремительно вышел из зоопарка. Куда идти, он знал хорошо. Всего преодолеть пару коридоров и ты на месте. Все должны быть на обеденном перерыве, так что шанс остаться незамеченным высок. Да, к тому же, никакого беспокойства вид старшего научного сотрудника НИИ, идущего с колбами по коридору Института, вряд ли кого-то удивит. Другое дело, его появление в непосредственной близости от лаборатории с хроновизором.
Но вот уже и тот самый коридор без окон, а у самой двери лаборатории, скучая, на стульчике сидит и читает какую-то наверняка неинтересную книгу мордоворот майора Синицына.
«Ну ничего, я к этому готов», – со странным наслаждением подумал Осинов, вынул из кармана лабораторного халата носовой платок и, не скупясь, налил на него хлороформа.
– Сергей Николаевич, я тут такое читаю, – слишком интеллигентным голосом для охранника сказал охранник Осинову, даже не оторвав глаз от своей книги.
«Пьесы Шекспира», – успел прочитать Осинов надпись на обложке, когда охранник закрыл, наконец, книгу.
– Можно посмотреть? – наигранно вежливо спросил Осинов и протянул руку к книге. А затем, как бы случайно, уронил книгу на пол.
– Я подниму, – поспешил вежливый охранник и наклонился к упавшему томику.
В этот момент Осинов изо всех сил прижал влажной тряпкой к лицу парня и держал так не менее 10 секунд до тех пор, как тот обмяк в его руках и сполз по стене на пол, расположившись рядом со своей книгой и стулом.
Итак, путь в лабораторию был свободен. Осинов был очень возбужден. В его мыслях была только одна маниакальная цель – вернуться в прошлое. Он был настолько устремлен, что ровным счетом не замечал ничего вокруг и