старости? – хмуро поинтересовалась я. – Я вообще-то дом осмотреть хотела…
– Успеешь ещё, – отмахнулся Каспер от меня, как от назойливой мухи, вызвав очередной приступ раздражения, – у тебя времени теперь полно…
Что-то мне не понравилось в его тоне, и я внимательно посмотрела на его довольную физиономию. Маг ответил мне кристально честным взглядом бойскаута, что не только не успокоило, а наоборот, вызвало в душе неясную тревогу.
– Что ты имел в виду? – напряжённо поинтересовалась я, из всех сил стараясь побороть невольную дрожь в голосе. – Почему у меня теперь будет много времени на осмотр дома? И не вздумай мне врать.
– О, я, наверное, просто забыл тебе сказать, – Каспер театрально всплеснул руками и огорчённо нахмурился, а у меня в душе зародилось и стало неудержимо крепнуть подозрение, что он меня банально подставил, уж не знаю, в каких там своих целях – это, боюсь, уже не принципиально.
– И о чём же ты…забыл? – изо всех скромных женских сил стараясь изображать равнодушие, дрогнувшим голосом спросила я. – Наверняка о какой-нибудь маленькой, но жизненно важной для меня детали? Я права?
– Кристина, тебе же нравится этот дом? – вкрадчиво спросил маг, и параллельно с его вопросом пришла тревожная эмоциональная волна от дома: его тоже волновал этот момент. – Тем более, что он тебя принял…
– Конечно, нравится, – настороженно согласилась я, пытаясь угадать, к чему он ведёт, и тут же ощутила, как дом прислал мне импульс искренней благодарности и тепла, – он не может не нравится.
– Тогда тебя, наверное, не слишком расстроит информация о том, что ты не сможешь отсюда уйти? – Каспер прищурившись, очень внимательно наблюдал за моей реакцией. – Понимаешь, живым домам необходимы хозяева, без них они разрушаются, умирают, а то и просто – становятся опасными хищниками. Вспомни свои ощущения, когда ты впервые увидела его: ты сказала, что мы его добыча. Так и есть: если бы дом не признал в тебе хозяйку, хотя я до сих пор не могу понять, как это произошло, то вряд ли бы мы увидели следующий рассвет, во всяком случае, ты – наверняка нет. Я бы ещё поборолся, но и то не факт, что победил бы.
Перед мои внутренним взором внезапно промелькнул калейдоскоп ярких образов: вот светловолосая девушка, так пугающе похожая на меня в юности, из небольшой садовой лейки поливает цветы в палисаднике, вот она же вечером читает, завернувшись в клетчатый плед и сидя перед камином, в котором уютно пляшут язычки пламени, вот она с мягкой улыбкой на лице пишет какое-то письмо. И тут же счастливые картинки сменились мрачными видами запущенного, зарастающего бурьяном сада, погасший камин в комнате покрылся слоем серого пепла, пустые верёвочные качели треплет холодный ветер…и вместе с этими безнадёжными образами пришло ощущение такой беспросветной тоски и такой мрачной боли, что я почти до крови закусила губу.
– Дом не отпускает своего хозяина, – торжествующе заключил Каспер, глядя на меня со столь характерным для него высокомерием. Ух, убила бы…
Тут же, сопровождаемая отчётливой вопросительной интонацией, мелькнула картинка, на которой тело Каспера, залитое кровью, лежит на краю кем-то услужливо выкопанной могилы. И я даже догадываюсь, кем именно… Послав дому мысленный возмущённый запрет и получив в ответ успокаивающее согласие, я выдохнула и посмотрела на мага, который, кажется, даже не догадывался, что только что был буквально на волосок от смерти.
– Уходи, – коротко сказала я, и по его вновь вспыхнувшим глазам поняла, что именно этих слов он от меня и ждал, – уходи, Каспер, и не возвращайся. Спасибо, что привёл меня сюда. Во всяком случае, мне не придётся во второй раз ночевать в гостях у корнегрыза.
– Скажи дому, что ты хочешь, чтобы я ушёл, – велел Каспер, – тогда я смогу выйти за калитку.
– Я хочу, чтобы ты ушёл, – отчётливо проговорила я, испытывая по отношению к Касперу сложную гамму чувств. С одной стороны, он вывел меня из чащи, в которой я наверняка жила бы недолго и не слишком счастливо (тут очень кстати вспомнились слова мага «в Франгайской чаще нет не опасных зверей»), а с другой стороны, было бы верхом наивности предполагать, что Каспера хоть немножко беспокоила моя судьба. Он спокойно откупился мной от этого таинственного живого дома, получив возможность отправиться по своим, несомненно, очень важным делам. И кто я такая, чтобы его за это осуждать? Хотя, конечно, не слишком приятно остаться в заложниках.
В ответ на эти не очень радостные мысли пришло ощущение, что дом даже слегка обиделся на то, что я так воспринимаю себя. Для него я ни в коем случае не заложник, не случайный путник, даже не гостья, я для него – хозяйка. Нет, даже не так. Я – Хозяйка. И это было настолько странным ощущением, что я растерялась.
Каспер тем временем отвесил мне насмешливый поклон и бодрым шагом уверенного в себе человека направился по песчаной дорожке в сторону выхода. Еловые ветви раздвинулись и образовали достаточный для одного человека просвет ещё до того, как маг к ним приблизился. Складывалось впечатление, что дом рад избавиться от несимпатичного ему человека, разве что пинка для ускорения не отвесил, хотя мне казалось, что дом ощутимо подталкивает Каспера к выходу, поторапливая и лишая возможности даже оглянуться. Впрочем, вряд ли он и планировал обернуться: зачем?
Оставшись в будем считать что гордом одиночестве, я немного постояла на крыльце, соображая, как мне научиться не думать. Именно так, потому что дом, совершенно не смущаясь, считывал абсолютно все мои мысли, чувства, эмоции. А может, просто не мог по-другому: я в этом странном мире пока не ориентировалась совершенно. И, чтобы как-то нормально сосуществовать с моим новым…домом? другом? подопечным? …нужно было выработать какую-то тактику.
Прекрасное решение, Кристина, теперь давай попробуем понять, насколько оно реально. Ответ прост, очевиден и лежит на поверхности – миссия, как говорится, невыполнима. Как можно заставить себя не думать? Да никак нельзя. Поэтому выход один – надо каким-то образом договариваться с этим странным домом, который почему-то так мне рад, хотя я никогда здесь не бывала.
И я, чувствуя себя пациенткой клиники для душевнобольных, попробовала собрать все свои сомнения, растерянность и обеспокоенность в какой-то единый эмоциональный клубок, а потом постаралась передать его дому. В ответ сразу же пришла картинка, где я разговариваю с кем-то, закутанным в тёмный плащ.
– Ты имеешь в виду, что можешь принять какой-то облик? – проявила я чудеса догадливости и почувствовала нечто, что вполне можно было бы расценить как согласие. – Ну, это было бы неплохо, наверное. Во всяком случае,