Читать интересную книгу Душные бандиты - Дарья Телегина

— Я скоро вернусь к тебе, — сказал Тот с загадочной улыбкой. Он превратился в ибиса, вспорхнул и улетел. Бросив утешающий взгляд на по-прежнему рыдающую богиню, который та, разумеется, не заметила, любопытная наблюдательница устремилась в погоню за хитрой птицей.

Добродушная Луна, скучающая одна среди неразговорчивых звезд, очень обрадовалась гостю. Она усадила Тота на циновку, расставила изысканные кушанья и с жадностью принялась внимать новостям. Тот — веселый и остроумный рассказчик — поведал ей обо всем новом, происшедшем в мире, умолчав лишь о ссоре Ра и Нут. Когда гость умолк, Луна предложила:

— Давай теперь играть в шашки! — Ей очень не хотелось снова оставаться одной, а занять гостя больше было нечем.

— Что ж, давай, раз тебе хочется… — протянул Тот как бы в нерешительности. — Только… знаешь что? Просто так играть неинтересно. Игра должна быть азартной, согласна?

«А то!» — хмыкнула Мария Даниловна.

Луна не могла принять решения:

— Но как же быть? Ведь у меня ничего нет, кроме света, которым я по ночам освещаю небо…

— Вот и хорошо, — быстро согласился бог мудрости, пока собеседница не передумала. — На него и будем играть. Не на весь свет, конечно, — это слишком много. Возьми от каждого дня всего лишь маленькую часть, сложи их вместе — это и будет ставкой…

— Но я не могу этого сделать! Я хранительница времени…

— Да не надо целого дня! — вкрадчиво убеждал Тот. — Убавь хоть по несколько минут — никто и не заметит…

Мария Даниловна попыталась подсчитать, что же получится, но не смогла вспомнить ни одного математического правила даже в пределах однозначных цифр.

«Вечно я калькулятор дома забываю!» — рассердилась она на себя.

— А впрочем, как хочешь, — холодно добавил Тот и сделал вид, что собирается уходить.

— Подожди! — испугалась Луна. — Я согласна… Только я убавлю очень маленький кусочек… Всего одну семьдесят вторую часть, — решительно добавила Луна, видимо более сильная в математике, нежели Мария Даниловна.

Тот кивнул в знак согласия, и они сели играть.

Пожилая женщина изо всех сил болела за Тота, хотевшего, как она поняла, помочь несчастной богине неба. Наивная Луна надеялась одержать верх над богом мудрости, но, как она ни старалась, исход был предопределен заранее. Получив огромное удовольствие от необычного турнира, болельщица радостно констатировала полный разгром хранительницы времени.

— Возьми свой выигрыш, — пробурчала Луна и смешала шашки на доске.

Монотонным голосом бог мудрости принялся подсчитывать, и простодушная Луна с ужасом услышала, что она, укоротив каждый из своих трехсот шестидесяти дней, проиграла целых пять суток! Поняв, что она наделала, Луна в отчаянии схватилась за голову — но было поздно.

Свой выигрыш Тот прибавил к солнечному году, и это были дни, на которые не распространялось проклятие Ра. Мудрый бог отправился сообщить новость несчастной Нут, но прежде следовало поставить об этом в известность верховного владыку.

«Не делай этого! — испугалась Мария Даниловна. — Что стоит ему проклясть и эти дополнительные дни, а заодно и тебя наказать за нахальную проделку!»

Но бог мудрости знал, что делал.

— Воздаю тебе хвалу, великий Ра! — вкрадчиво начал Тот и, как бы между делом, ненавязчиво рассказал о некотором изменении времени. Ра было осерчал и обрушился на Тота, грозя ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами… Пожилая женщина в страхе отвернулась, испугавшись наказания и для себя — как молчаливой наблюдательницы.

— Славный и могучий Ра! — покорно склонив голову, произнес мудрый бог. — Ты вправе поступать по своему разумению… Но не станешь же ты проклинать то, что посвящено тебе! Эти новые дни — они в твою честь, о великий владыка!

Ра усмехнулся и, задобренный таким богатым подарком, простил Тоту его выходку.

Прямо на глазах Марии Даниловны время ускорило свой ход. Дни сменялись ночами, и тотчас же наступал новый день… Этот безумный круговорот продолжался до тех пор, пока не наступили новые, выигранные дни. В эти дни Нут произвела на свет детей.

Младенец, родившийся первым, заплакал так громко, что земля задрожала, а в небе вспыхнуло зарево. Наблюдательница почувствовала охвативший ее трепет. Все стихии, казалось, славили новорожденного.

«Осирис! Осирис! Будущий царь!» — звучало отовсюду. Это не понравилось Суховой. Она принялась вспоминать, где же совсем, казалось, недавно ей попадалось это имя, уже тогда как-то нехорошо отозвавшись в душе… В размышлениях она пропустила появление следующего ребенка, не вызвавшего, впрочем, величественных приветствий со стороны природных явлений.

Наступил третий день. В мир пришел третий младенец, и Мария Даниловна увидела, как землю охватили войны и стихийные бедствия. Цветущие города на глазах превращались в пустыню. Младенец обернул звериную морду и, казалось, со злобой взглянул на невидимую наблюдательницу своими красными глазами. «Сет… Великий бог разрушения!» — пронеслось где-то вдали…

«Сет? — задумалась Мария Даниловна. — А, Сет! Покровитель одной из армий Рамсеса! Бог войны?» — «Бог войны, пустыни, стихийных бедствий!» — прозвучал ответ таинственного комментатора.

В мире нарастал хаос. Люди неистово убивали друг друга, ураганы сметали все на своем пути… Мария Даниловна вздрогнула, раздался какой-то звон…

Она стояла посреди своей комнаты. На полу, источая запах винных паров, валялась разбитая бутылка кагора, темно-красная жидкость заливала пол. Рядом лежала ее сумка, и Сухова наклонилась, чтобы уберечь ее от приближающегося винного потока. На секунду ей показалось, что в луже кровавого цвета блеснули злобные глаза… Она зажмурилась, посмотрела снова. «Ерунда… Галлюцинации… — вздохнула Мария Даниловна. — Теперь полдня паркет отмывать… А запах…»

Она взяла сумочку, расстроившись, что зря выбросила деньга на так понравившийся ей напиток, и тут заметила аккуратно обернутые в бумагу прописи. Пенсионерка Сухова присела, отложив покупку, и обхватила руками виски.

«Так, спокойно… Я вышла погулять… Это помню. Купила кагор… Как же, забудешь такое!.. Дальше… Начался дождь… Случайно попались эти тетрадки… А вот дозвонилась ли я до Петрухи? Кажется, нет… Погоди-ка, а как же я дома-то оказалась? Звонила ему, звонила… И вдруг — дома… Странно… А сон… Сон мне ночью снился… Так как же я домой добралась? Нет, ну добралась-то — это по крайней мере не вызывает сомнений… Не могла же я прилететь или незаметно как-то… Наверное, просто пришла, и все, чего же всякую ерунду запоминать… Просто не обратила внимания, обычный путь домой!» — успокоила себя пожилая женщина и, найдя телефон оперуполномоченного Алексеева, поспешила в коридор, чтобы договориться о встрече с целью вручения прописей.

Петруха заглянул в соседний кабинет. Увидев, что коллега в принципе ничем не занят, если, конечно, не считать разговора с какой-то потерпевшей, от которого он явно устал, Алексеев вошел и с порога брякнул:

— Паш, у тебя аспиринчика нет?

Пришел он не за этим. Тщетно желая разыскать потерянное удостоверение своими силами, опер решил сначала отработать все, даже заведомо безнадежные версии. С утра Петруха уже здесь был, и он питал слабую надежду, что случайно обронил свой документ, убирая, например, пивные бутылки, опустошенные накануне, причем без ведома хозяина кабинета, отчего бутылки следовало унести непременно до его прихода. «Позже, ну когда все узнают, что я посеял, Маркин непременно вспомнит мой визит, но в голове его четко отпечатается аспирин…» Довольный своим планом непонятно для чего нужной конспирации, Петруха равнодушно выслушал отрицательный ответ и, продолжая жадно пожирать глазами пространство под рабочим столом, невольно вникал в суть проблемы немолодой женщины в белом халате, торчащем из-под плаща.

— Так вы ее найдете, да? На сто тридцать тысяч ведь убытку! Приметы вот, все! Мы ее хорошо запомнили! Ну невероятно: солидная, интеллигентная с виду, пожилая старушка, а какая наглость!

Усмехнувшись мысленно эпитету «пожилая» в сочетании с существительным, и без того однозначно указывающим на возраст, Петруха хотел было уйти, расстроившись от бесплодных поисков, но внезапно до него дошел сам смысл последней фразы.

— Старушка? — вопросил он. — Чего натворила-то?

— Да, — отмахнулся Маркин. — Вы идите, гражданочка, все уже ясно. Все написали, все объяснили… Бум искать, надо будет — вас вызовут.

— Посидите еще, — остановил готовую уйти гражданку Алексеев.

Коллега, от которого не укрылось пристальное осматривание Петрухой пола, принятое им по простоте душевной за любование ножками немолодой потерпевшей, удивленно спросил:

— Ну зачем ты, а? У себя все уже раскрыл?

— Не-а, у себя — почти ничего. А вот у тебя — мигом. Знаю я одну ровесницу, дай-ка взглянуть описание… Так-так… Ну вот! С тебя причитается!