Я напрягла слух, чтобы услышать ответ, но слышала только скулеж раненых оборотней и визги обозленных гарпий.
— Таня! — попыталась я снова.
И на этот раз я услышала ответный зов.
— Мерит!
Крик был слишком тихим, чтобы быть близко, но его было достаточно, чтобы указать ее направление. Я побежала к следующему препятствию, затем к следующему, и, наконец, нашла ее, притаившейся на земле рядом с тотемом, который теперь лежал на боку в центре поляны, защищающей сына своим телом.
В магии, кружившейся вокруг нее, не было никакого страха, только чувство решимости. Она была матерью, и будет защищать своего сына, независимо от цены.
Я подбежала к ней, засунула кинжал обратно в сапог и протянула руку.
— Давненько не виделись.
Она немного улыбнулась.
— Я не думаю, что именно такую вечеринку планировал Габриэль.
— Надеюсь, что нет, — ответила я, — Или он ужасный планировщик. Ты в порядке?
— Я думаю, что вывихнула лодыжку. Споткнулась обо что-то на поле.
Я кивнула.
— Я помогу вам добраться до леса. Гарпии не могут летать сквозь деревья.
Таня угнездила Коннора в изгибе одной руки, кивнула и ухватилась свободной за мою, чтобы подняться на ноги. Она немного оступилась на левую ногу, но осталась в вертикальном положении.
Приобняв ее сзади, я вгляделась в небо, прикинула расстояние между укрытием и деревьями и приготовилась бежать. Если бы я могла просто подождать, пока они отлетят подальше от леса, у нас бы было несколько секунд, чтобы добежать до него.
Над нами раздался металлический визг. Мы присели, поскольку гарпия пролетела всего в полуметре над нашими головами, насылая на Коннора приступ слез.
— Готовься! — сказала я ей, стараясь заглушить шум, вспышки, запах крови и снег вперемешку с черными перьями, упавшими с неба.
Гарпия сделала вираж и повернулась, что дало нам шанс.
— Бежим! — крикнула я, и мы побежали в ковыляющем темпе.
Она пробежала девять неуклюжих метров, прежде чем споткнулась, едва не потянув меня за собой. Но я сумела удержаться на ногах и вцепиться железной хваткой ей за талию. Я подняла ее на ноги, и она снова обрела равновесие, но ее лодыжка болталась под ней. Превращение в волчью форму поможет ей исцелиться, но у нас не было на это времени.
Позади нас раздался пронзительный крик, и я рискнула взглянуть через плечо. Гарпия увидела нас и повернула в нашу сторону.
Таня попыталась высвободиться из моей хватки.
— Возьми Коннора. Беги в лес. Береги его.
У меня вылетел нервный смешок.
— Ты шутишь? Я не оставлю тебя здесь, на растерзание самых злобных в мире куриц. Мы сделаем это вместе.
Я обернула ее свободную руку вокруг своего плеча и приобняла за талию, чтобы перенести больший вес с ее лодыжки на мое тело. Наряду со звуком порхающих крыльев позади нас, который звучал все громче с каждым нашим шагом, мы доковыляли до границы леса.
У меня на затылке волосы встали дыбом. Боже, почти добрались.
— Быстрее! — проговорила я, всасывая кислород, пока мы неслись последние двадцать метров, затем десять, таща ее к деревьям со всей силой, которую могла собрать.
Гарпия опускалась, и время, казалось, замедлилось. Картинки мелькали у меня перед глазами: друзья, мои племянницы и племянники, Этан, и зеленоглазый ребенок, который, как однажды намекнул Габриэль, был в моем будущем. Мне не выпадет шанса увидеть зеленые глаза, если мы не сделаем этого.
Я надавила сильнее, призывая каждый имеющийся грамм усилий, который смогла найти, та же решимость, которая вела меня через полуночную аспирантуру и бесконечные часы занятий балетом. Это не поднимало настроения, но это не имело никакого значения. «Ты не останавливаешься, пока работа не будет сделана», — любил говорить мой отец.
Таня еще не была в безопасности; моя работа не была выполнена.
Мы достигли позиции по-зимнему голых деревьев, и гарпия сделала вираж, ударяясь крыльями о деревья на опушке леса, черные перья, выдранные о ветки, полетели на землю.
Я помогла Тане сесть на поваленное дерево, Коннор теперь порывисто плакал. Другие оборотни, которые укрылись в лесу, обернулись обратно в человеческие формы и смотрели на сражение с ужасом.
Я опустилась на колени перед Таней, которая пыталась успокоить сына.
— Что это? — спросила я, когда ее взгляд встретился с моим.
Она покачала головой, ее глаза по-прежнему были расширены от шока.
— Я не знаю. Я даже не... что они?
— Гарпии, я думаю. Это борьба со Стаей? Стая кого-то разозлила?
Возможно, пригласив вампиров в их лес? — про себя задалась я вопросом, надеясь, что это не из-за нас.
— Прости, но я не знаю. Это так ужасно, Мерит. Так кошмарно.
Над нами тряслись голые ветки, поскольку гарпии кружили над головами, ища место, чтобы спикировать в подлесок. Я вытащила кинжал из сапога и снова встала.
— Ты собираешься назад.
Я кивнула.
— Стая по-прежнему нуждается в помощи, и Этан все еще там. Я не отступлю, пока он не будет в безопасности.
В моем голосе была бравада — тип блефа, которым я по-настоящему могла управлять — и она замаскировала страх. Мои союзники были заняты собственными сражениями, а у меня был только маленький и тоненький кинжал, чтобы сбить спесь с женщины-птицы с вызывающим поведением.
Но Таня улыбнулась мне так, как прежде делал Габриэль. Понимающе. Мудро. И с полным спокойствием.
— Ты можешь сделать это, Мерит из Дома Кадогана. Иди спасать своего мужчину.
Я кивнула, худо-бедно поддерживаемая чувством духа, и оставила Таню и ее подданных среди деревьев. Нервно подбрасывая кинжал рукой, я вернулась к границе леса и всмотрелась в темноту.
Она опустилась на землю передо мной, свет факела мерцал на ее обнаженном теле.
На земле она каким-то образом казалась даже больше. Как минимум 1 м 80 см высотой, с размахом крыльев в 6 метров. Ее глаза были полностью черными, волосы дико развевались на ветру, обнажая небольшую грудь и паутину боевых шрамов на животе.
Она подобрала крылья за спину и двинулась вперед, колени согнуты, телодвижения энергичные и неестественные. Гарпии явно не были предназначены для ходьбы; они были предназначены для полета.
Она открыла рот и завизжала. Я вздрогнула от звуковой атаки и прибегла к своему стандартному защитному механизму. Сарказму.
— Ты не попадешь в Голливуд с такой походкой, — известила я ее.
Ее темные глаза метнулись туда-обратно, как у птицы, но не казалось, что она действительно поняла, что я сказала. Может она не понимала по-английски. Или тонкого сарказма.