Когда Игорь очухался, народу в гараже поубавилось. Держась за стены, вышел на улицу, его стошнило. Вспомнил о своём намерении идти домой. Старательно вглядываясь в темноту, двинулся в нужном направлении.
Оказавшись в квартире, не стал зажигать свет. Пошёл на кухню. Во рту было гадко, хотелось пить. Едва сделал глоток, резко зажёгся свет. В дверях стоял отец. С размаху ударил Игоря по руке. Чашка прокатилась по полу. Не разбилась.
Прибежала мама, дёрнулась в сторону Игоря, но отец не пустил. Быстрыми шагами притопала Ксюша. Сверкнула на него глазами. Не выдала. Но была зла на него, как черт.
Из глубины души поднималась чёрное облако. Кто он такой, чтобы поднять на меня руку.
— Ты мне нееее….о…, - еле ворочая языком начал Игорь страшную фразу.
И дернул головой от звонкой пощечины. Сестра с размаху залепила. Заколотила кулаками по груди, забилась в истерике.
— Отец! Он тебе больше, чем отец! Не смей! Никогда! Если они нам не родители, то я тебе не сестра! Тогда тебя нет! Не существует!
— Всё по комнатам. Все разговоры утром, — сквозь вязкий туман услышал Игорь мамин голос.
Утром никто не разбудил Игоря к завтраку. Он выполз из своей комнаты с чугунной головой. Сознание подкидывало ему яркие картинки вчерашнего. Засунул голову под ледяную воду, как учил папа. Ясность медленно возвращалась. Стало страшно.
Сначала пошёл к сестре.
— Пока с родителями не помиришься, ко мне не подходи даже.
Потопал на кухню. Застал там отца, режущего огромным ножом мясо на плов.
— Паааап…
Тот отложил нож. Сел сам, усадил сына напротив.
— Пап, я такая скотина. Я вас подвёл. Мне стыдно. Мне казалось, они там все взрослые, раз травку курят. А Сазонов сопля на палке. Он и подтянуться больше двух раз не может. Я уснул в гараже. А потом сразу домой пошёл. Ты мне самый родной, пап. Ты, мама, Ксюша и бандиты. Я никто без вас.
Игорь вглядывался в папино лицо с надеждой. Не было случая, чтобы отец не поддержал его. И никогда не ругал за правду.
— Иди к маме. Объясняй все, как есть. Слово неправды — она все равно почувствует, ты её знаешь. И я жду тебя лук на плов резать.
Огромный чёрный валун свалился с души. Игорь вышел в коридор и заплакал. Так и пришёл к матери. Она всплеснула руками, кинулась к нему.
— Мааам, прости меня дурака, пожалуйста. Мааа, я так вас люблю, — здоровенный пятнадцатилетний парень плакал на руках у мамы.
Вдруг ему подумалось, что родители то на самом деле совсем молодые. Маме вот только тридцать два будет.
Глава 24
24.
После окончания двойняшками девятого класса вопрос о продолжении образования в языковой школе всё-таки встал. Володя отчётливо помнил, как сам рвался из школы в какой-нибудь техникум, чтобы уже начать зарабатывать. У его детей такого мотива, слава Богу, не было. Однако, высиживание семи-восьми уроков — большая нагрузка.
И всё же они пошли в десятый класс. С красным Ксюшиным аттестатом проблем не было. Игорь же ни при каких условиях не хотел "жить по правилам". Такой уж характер. При наличии неординарного ума и способностей. Его четвёрки по физике и геометрии были совершенно непонятны родителям. Парень, самостоятельно от руки делающий чертежи сложных архитектурных объектов, рассчитывающий нагрузки несущих конструкций, не имел по профильный предметам отличных оценок. И откровенно скучал на уроках.
Володе и Жанне не нравилась и ещё одна тенденция. Игорь вдруг решил, что его никто никогда не догонит. Он лучший. Все турниры, на которые они приезжали, выигрывались. С одной стороны, уверенность в себе — это плюс, лишь бы это не стало "короной на голове". Была надежда, что при переходе в новую возрастную категорию появятся соперники постарше и посильнее. И наконец собьют с Игорька эту самоуверенность.
На летних сборах в Калининграде собрались не только ведущие российские пары. Приехали латыши, украинцы, поляки, немцы и даже итальянцы. Впрочем, в этих парах были в основном русские или украинские партнерши. Как юниорские, так и молодёжные дуэты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Орловы в этой компании были как рыбы в воде. Преподавателей встречали на турнирах. Если не на своих, то на родительских.
На сборах тренер часто показывает с кем-то в паре. Иногда с партнершей-девушкой, а иногда, когда нужно рассказать о женской партии, то берет в помощники кого-то из юношей. Пьетро Виури из Италии всем остальным предпочетал Орловых. Эти двойняшки были абсолютно зеркальными. Показывать на них было удобно. Вот и сейчас он демонстрировал ученикам работу верхней части тела партнёра при ведении. В его руках была Ксения. Тонкая, кудрявая, изящная, как кукла.
Игорь внимательно смотрел на педагога. Когда показывают на твоей партнерше, всегда понятнее, как это должно выглядеть. И всё же что-то мешало сосредоточиться. Игорь отвлёкся на несколько секунд, оглялел зал. И понял, что ему мешало. Взгляды. Очень разные.
Латышская пара смотрела то на Ксюшу, то на него самого. Во взглядах читалась зависть. Польская партнерша чуть кривилась, глядя только на Ксению, зато у её партнёра было удивлённое и восхищенное выражение лица. Что ж, если так, то пусть. Этот польский франт Зимовский второй год кубок Балтики забирает. Сначала в Юниорах, а потом и в Молодёжи.
Красные и потные от нагрузки, ребята после занятия пошли в раздевалки на перерыв. Впереди ещё было сорок пять минут практики.
— Слушай, а почему Виури на вас всё время показывает, — спросил парень из украинской группы.
— Не знаю, ему так удобнее, наверное, — пожал Игорь плечами.
— Может потому, что он с вашими родителями вместе выступает? — не унимался тот.
— При чем тут наши родители? — Игорь знал, что такие разговоры к хорошему не приводят.
— Но ты же Орлов? — переспросил уже партнёр смоленской пары.
— Можно подумать, это для кого-то новость, — хмыкнул Игорь, — танцую то я сам, а не папа мой. Хорош лясы точить, пошли в зал, — и двинулся в коридор.
Все тоже стали выходить, из двери женской раздевалки появились девочки.
— И все равно вам проще. Сборы только лучшие, педагоги не нужны, мама с папой тренируют бесплатно. Костюмы, вон, от Кудряшовой. К ней не попасть, а у вас каждый сезон новые. И два собственных судьи. Куда нам! — смоленского парня прорвало.
В коридоре вдруг наступила тишина. Всё смотрели на Игоря и ждали, что он скажет. К нему сделала несколько шагов Ксюша, встала рядом. Взяла за руку. Игорь тяжело дышал. Жаль, нельзя было сейчас голову в лёд сунуть, чтобы вернуть ясность мысли.
— А кто ты, чтобы о нас судить? — не громко, но чётко в этой тишине вдруг ответил Игорь.
— Что ты о нас и наших родителях знаешь, чтобы при всех так говорить? Вы нас в зале видите. Мы тренируемся все вместе неделю уже. Где тут наш отец? Или мама? Что ты о Лене Кудряшовой знаешь, чтоб наезжать? Ничего!
Ксюша прижалась к плечу брата.
— Сколько детей у твоих родителей? — вдруг услышал Игорь голос сестры.
— Я один, — парень не понял, к чему Ксения это спрашивает.
— А нас у родителей четверо. Мы и ещё мальчики-двойняшки. Так кому легче обеспечивать занятия танцами? Наш отец не только профессиональный танцор, но и инженер-строитель, проектировщик. И он пашет столько, сколько вам и не снилось. А тренируемся мы у Леонида Парфёнова. Мы гордится тем, что наши родители добились успеха. Но мы здесь рядом с вами в равных условиях, — Ксюша обессиленно выдохнула.
— Хочешь доказать, что ты лучше нас — танцуй. И заметь, что ни на одном турнире нас не будут судить ни наши родители, ни наш педагог. Это тебе любой скажет, — припечатал Игорь.
— Пошли, опаздывать не будем, — Игорь повёл сестру в сторону зала мимо притихших ребят.
Леслав Зимовский вдруг протянул и пожал ему руку.
Глава 25
25.
Весенняя Варшава радовала глаз. Игорь с Ксюшей тут впервые. Хорошо, что Виталий с Алёной теперь тут живут. Знакомые лица придавали уверенность. И здорово, что мама с папой сумели выбраться с ними вдвоём.