Читать интересную книгу Р.А.Ц. - Вячеслав Железнов

Неожиданно эльф начинает замедляться. С удивлением прислушиваясь к себе, он чувствует, что удары человека несли в себе кое-что еще помимо ломающей кости мощи. Нечто непонятное распространяется по нервам, свивая гнезда в узлах, снижает скорость передачи сигналов, а затем и вовсе их прерывает, взамен ядовитой волной, лесным пожаром заливая нервы БОЛЬЮ.

Эльф совсем останавливается, замирает статуей, а после валится на пол и кричит. Этот долгий, пульсирующий, протяжный крик, наполненный невероятной болью, вызывает тень улыбки на лице человека, потом его зрачки сужаются до крайнего предела, до игольного отверстия, и он тоже опускается вниз, бессильно растягиваясь на бетоне.

Расположение меридианов энергетического каркаса эльфа, а значит, и уязвимых точек, значительно отличалось от человеческого, и выяснить их в короткие мгновения схватки не представлялось возможным. Посему обширный арсенал атэ-ми, парализующих и шоковых ударов, отлично работающий против людей, оказался практически невостребован. Когда выяснилось, что он все-таки не в состоянии противостоять эльфу, мэйдзин вынужден был обратиться к иным разделам искусства, к темным и страшным тайнам, которые очень не рекомендовалось тревожить без нужды. Заплатив за это десятком лет жизни, мастер сумел сформировать безусловный приказ, действующий на клеточном уровне, и путем нескольких специальных ударов внедрил его в оболочки врага. Это была не магия, а что-то другое. Скорее, высшее постижение жизни. Приказ этот, однажды запущенный, не мог быть отменен, и суть его была — смерть.

Подбежавшие по тревоге спецы мгновенно спеленали корчащегося эльфа, издающего полным крови ртом от прованных в крике голосовых связок такие дикие, влажно булькающие хрипы, что волосы вставали дыбом. Кто-то проверил пульс человека. Тот дышал, и глаза его были открыты, вот только двигаться не мог. Но в глазах его стояла чистая, незамутненная радость от постижения следующей ступени мастерства.

13

Несмотря на все усилия врачей, им удалось всего на месяц оттянуть конец. Болевой синдром эльфу полностью снять так и не удалось, и жил он теперь на капельницах. Гонору и спеси в нем сильно поубавилось, вернее, они почти исчезли после того, как какое-то низшее существо, человек, даже не маг, сумел сотворить с ним такое.

Выдавать информацию он не желал и постоянно стремился к самоубийству, убедившись в том, что сбежать не получится. Большие возможности волевого контроля доставляли массу проблем людям. Он то останавливал себе сердце, то печень, то запускал стремительное разложение клеток крови. То сокращал гладкомышечную мускулатуру кишок так, что они рвались и начинался перитонит, то напрочь останавливал себе дыхание. Не имея достаточных сведений, противостоять таким попыткам было весьма трудно.

В конце концов, эльф превратился в кусок мяса, распластанный в специальном боксе. Вскрыты все полости тела, внутренние органы частью удалены, частью подключены к установкам принудительной циркуляции. Искуственное сердце, искуственные легкие, шунтированные сосуды, массивный аппарат гемодиализа, сотни разнообразных трубочек, орошающих брюшину физраствором, впрыскивающих препараты и совершающих прочие непонятные действия. Стекло, пластик, металл. Это было по-настоящему, до колик в желудке, страшно, и отражало всю непреклонную решимость людей добыть из врага жизненно важные сведения.

Молчание прекратилось после того, как старший 'важняк' прихватил с собой небольшое зеркальце. В него он показал зафиксированному так, что мог шевелить только глазами эльфу, на что он теперь похож. Вот это его окончательно проняло. Условием он поставил только то, что после допросов его сразу убьют, прекратят все это. Люди согласились, и сведения полились широким потоком. День и ночь, сменяя друг друга, команды добывали самую разнообразную информацию. Культура и социальное устройство, магия и военное дело, история, традиции и обычаи, язык и искусство — их интересовало решительно все. Одновременно ученые снимали тысячи показателей жизнедеятельности, проводили анализы, всяческие пробы и исследования, делали замеры, высевали культуры, клонировали клетки, изучали геном и тонкие структуры. Вся научная мощь Империи была задействована в познании врага.

Спустя месяц эльф умер. Не помогли ни его собственные способности, ни все меры, предпринятые учеными. Древнее искусство разило надежно, и вся современная техника могла лишь замедлить процесс. Под конец он уже не мог говорить, и лишь бешено вращал вылезающими из орбит глазами. Старший разумно не дал никому добить столь страшно умирающего эльфа — а желающие были, особенно, среди медиков, — и его кончина была скрупулезно зафиксирована всеми видами аппаратуры, принеся очередные драгоценные крупицы знаний.

Мастера, остановившего эльфа, наградили. Сам Император лично приезжал в госпиталь, чтобы вручить мэйдзину Щит-с-Венком. Это в корне пресекло поползшие было разговоры о том, что вот из-за этого, с палочкой, не удалось получить все сведения. Впрочем, в лицо мастеру говорить этого никто не осмеливался, у всех перед внутренним взором стояла картинка последних часов эльфа, да и сам мастер уже частично восстановился и развлекался тем, что аккуратно рвал бумагу. Это стоило видеть. Мэйдзин вел напряженной кистью, сложенной мечом, в десятке сантиметров перед подвешенным листом ватмана — и лист послушно распадался на две части. Вскоре он окончательно выздоровел, получил конверт с личной подписью Императора, и убыл в сверхсекретный центр подготовки людей с очень спокойными глазами. Там ему обещались все возможности для личного роста, не слишком назойливое внимание ученых, и ученики из самых-самых юношей, генетической элиты Империи, так что по здравому размышлению, мастер принял учтивое приглашение.

14

Укрепрайонов в Империи было немного. С полтора десятка на Землю, а в остальных и того меньше — от двух до семи на мир. Они были выделены особой статьей, ни вид, ни род, а так и назывались — войска укрепленных районов, имея на вооружении все придуманные человеком виды оружия, от пулеметов и артиллерии до самолетов и спутников.

Каждый УР строился наособицу, по индивидуальному проекту и замыслу, строился долго, подчас десятилетиями, а вообще-то, непрерывно, как и предписывалось военной доктриной. Оборудование его было изначально построено по принципу открытой архитектуры, что позволяло проводить модернизацию без особых затруднений. Снимаемые с вооружения системы не утилизировались, а бережно консервировались и размещались в гигантских складах, вырытых тут же, под УРом. О, склады ДХ УР, это отдельная песня. Порой они зарывались на несколько километров вглубь, и чего же там только не было. Да, легче было сказать, чего там нет.

Поскольку концепция боевого применения УР и технология Перехода предполагали автономные действия против самого разного противника, в нем наличествовала разнообразнейшая техника, какую только создало человечество. С муравьиной основательностью люди забивали склады всем, что только можно себе представить. Робинзон Крузо отдыхал со своими списками предметов после кораблекрушения. При известном упорстве любой УР мог явиться 'зерном выживания' для человечества, из которого оно смогло бы возродиться в любом мире. Кстати, это и было одной из третьестепенных задач. Никто в ближайшее время вымирать не собирался, но… 'случай бывает всякий'. Потому на складах лежали в ожидании своего часа даже консервированные заводы.

Укрепрайоны располагались в основном на геологических щитах, например, Балтийский и Алданский в Азиопе, Канадский в Северной Америке, Бангвелулу в Африке. Старый Император был большим шутником, и одной из самых долгих его шуток являлась установка Перехода. Сверхтяжелый 'Борей', на котором она якобы находилась, в действительности был лишь ширмой, летающей лабораторией по изучению фундаментальной физики. Он немного помогал в калибровке и настройке тонких гармоник импульса, но собственно импульс выдавался установкой, размещенной глубоко в недрах РАЦ, сердца каждого укрепрайона. Она требовала столько энергии, была столь велика и тяжела, что ее просто невозможно было разместить в самолете, как бы велик он ни был. Шутка ли — перенести невесть куда гранитный блин диаметром четыреста и толщиной пять километров. Вся плеть реакторов центра заряжала установку порядка суток при максимальном энерговыходе. Соответственно, знали об истинном положении дел высшие офицеры, 'молчи-молчи', главный энергетик и операторы дежурной смены. Даже не все ученые, летающие на 'Борее', были посвящены в суть дела.

До сих пор не удавалось толком понять, что же именно происходит при Переходе, подобно тому, как используется электричество — есть, и ладно, а что это, откуда берется, фиг его знает. В исследованиях же Древа Миров ученые тоже далеко не продвинулись. Гениальный Грушин умер рано и не успел детально расширить свою концепцию. Так пока и было — заигрывали с законами мироздания, не слишком понимая, что делают. Установка зашвыривала УРы в чудесное далеко, а на их месте до возвращения оставалось Ничто. Было выяснено, что рокировка с пунктом назначения не происходит, вместо этого само пространство стягивалось, словно бы отсутствующие территории никогда и не существовали. От Олёкмы до Учура становилось возможным добраться, одолев несколько десятков километров. На конечном же пункте после обратного исчезновения как ни в чем не бывало появлялось находившееся там ранее. Словно бы кто-то выстригал из планеты кусок, заменял его материей УРа, а после мгновенно делал все наоборот. Время там, куда кусок отправлялся, стояло на месте, что было подтверждено атомными часами.