— Убедить своего мужа, что ты ему нужна.
— Как?
— Как угодно. — Малкольм отставил кубок и поднялся. — Просто учти: или он сложит оружие, или ты умрешь. Видишь, все просто.
Да уж, проще некуда. И все-таки жаль, что у Меррон нет с собой скальпеля. А кусок мыла в рукаве — это несерьезно… как ей сбежать при помощи куска мыла?
Как-нибудь.
Глава 5
ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ: КРИЗИС
…и победив рыцаря в честном бою, дракон сожрал прекрасную принцессу, испепелил город, а в королевском дворце устроил логово. Днем он спал на золоте и костях, ночью — разорял окрестные деревни, пока в округе вовсе не осталось никого живого. И тогда в один прекрасный день дракон издох от голода.
Депрессивная сказка
К Кривой башне подойти не получилось. Двойной заслон снаружи, да и изнутри, как Юго подозревал, дела обстояли ничуть не лучше. Незамеченной и мышь не поднимется. А Юго при всем старании был несколько крупнее мыши.
Конечно, оставался вариант со свирелью, однако Юго медлил.
Наблюдал.
Замок гудел растревоженным ульем. И слухи множились, как плесень, поддерживая в людях злость. Им отчаянно требовался кто-то, кого можно обвинить в собственных бедах. Долго искать не пришлось.
Совет, чье заседание длилось уже которые сутки кряду — эту бы энергию да в мирных целях, — выпускал одно постановление за другим.
…в городе объявлено особое положение.
…ворота заперты.
…порт перекрыт.
…Совет приносит извинения купцам, которые оказались в ловушке города, однако те должны понимать всю серьезность ситуации. Совет не может предоставить изменникам шанс ускользнуть от правосудия.
…горожанам запрещено появляться на улице после наступления темноты, да и вовсе не следует покидать дома, но рекомендуется укрепить ставни и двери, а также запастись песком на случай пожара или военных действий. И как-то сразу люди верят в близость этой войны. Запираются. Прячут добро в тайники и семьи — в подвалы, созданные когда-то давно и уже годы использовавшиеся исключительно как кладовые. Однако же вот пригодились.
…Народное ополчение создано с благословения гильдийных старейшин, а также прочих достойных граждан протектората для защиты города и мирных жителей. А потому горожанам надлежит оказывать всякое содействие народному ополчению в поддержании порядка.
Юго хохочет.
Ему нравится, что овцы искренне плодят волков и им же помогают резать стадо.
О нет, народное ополчение и вправду верит, что действует во благо родного города. Пока… еще несколько дней или недель, возможно, месяцев… несколько столкновений, незначительных на первый взгляд. И крепнущее ощущение собственной безнаказанности. Тем, кто готовится пролить кровь во имя горожан, дозволено брать с этих горожан плату. Возможно, авансом.
Юго видел подобное не единожды.
Надо дать им время.
Вот только он сомневался, будет ли у людей это самое время… Кайя Дохерти жив.
Вернется.
И наведет порядок.
Но кто прислушается к голосу разума? Одних гонит вперед страх. Других — честолюбие. Третьи просто чуют возможность и боятся ее упустить.
Лорд-канцлер из последних, но, в отличие от многих, он точно знает, чего хочет. И был бы достойным нанимателем. Он умеет играть и жертвовать фигуры, ставшие ненужными. Осторожен. Умен. Беспринципен. Он точно не станет пить яд, не то доказывая себе же собственную правоту, не то сбегая от ответственности.
И Юго почти решился раскрыться.
Выгодная сделка.
Он усыпит стражу. И поможет войти в Кривую башню. Он полезен, и Кормак сумеет по достоинству оценить эту полезность, не испугается грязных рук, но… всякий раз что-то останавливало Юго. Иррациональное ощущение, которое перекрывало все аргументы разума, заставляя вновь и вновь отступать. Выжидать. Искать иной вариант.
Если Кормак проиграет…
Слабая надежда. Но Юго надеется. Следит.
Прячется, заслышав знакомый треск — рвется ткань мира, пропуская мага. И Юго впивается зубами в собственные пальцы, болью заглушая рванувшуюся было силу. Хаот здесь?
И где, спрашивается, их законы?
Принципы?
Разрыв отливал болотной зеленью, сукровицей искореженного пространства. И редкие всполохи — грязно-желтый, бурый, седой, как просоленная кость, — были узнаваемы. Эти сполохи — отпечатки пальцев на разломе — сливались воедино, выплетая радугу зова.
И Юго выпустил пальцы изо рта.
Случайная встреча?
Хаоту всегда были интересны запертые миры… и если вести себя тихо, то Юго не заметят. Он ведь почти сроднился с миром… слился.
Зов ширился, заставляя вибрировать стены. А люди не слышали…
Рыжий кот, оказавшийся рядом, заурчал. Не помогло. Разве способен кот заглушить голос Хаота? Он взвыл и вонзил когти в руку, пробивая до крови.
Спасибо.
Юго заткнул уши и, раскрыв рот, стал часто дышать, мысленно отсчитывая каждый вдох и каждый выдох. Помогло. Зов ослаб. Откатился. И смолк. Но лиловая сеть, опустившаяся на замок, развеяла последние сомнения: эмиссар-некромант прибыл не только за Изольдой.
— Сволочи. Сдали, — сказал Юго, опуская ладонь на рыжую спину. — Куда ни плюнь — лицемерные сволочи…
Что за жизнь?
Пахло войной.
Оказывается, Меррон помнит этот запах столь же хорошо, сколь и запах тетушкиного варенья. Ей только казалось, что война была давно и точно никогда не вернется, но вот…
…железо.
…камень.
…дым.
И люди прячутся, кроме тех, которые с оружием.
Как их много… люди в стальной чешуе похожи на рыб. Меррон ловила плотву и еще карасей и даже щуку однажды почти добыла. Щука была старой, толстой и неповоротливой. Она лежала в камышах, оплетенная тиной, словно старое бревно. И в какой-то миг Меррон почудилось, что не она охотится на рыбу, а наоборот. Мнительная дура, ох и дура.
Вляпалась. Теперь не выбраться, потому что кусок мыла бесполезен против двух десятков — какая честь при таком карауле ходить! — мечей. А на Сержанта надеяться не стоит.
С чего они вообще взяли, что Меррон представляет хоть какую-то ценность?
Жаль, на доктора не доучилась… а на войне доктора нужны. Тот, который тетушкин друг, он многое видел, но рассказывать опасался. У него порой выспрашивали, за кого он воевал. А он отвечал, что за раненых. А чьи это раненые, какая разница?
Перед смертью все равны. И Меррон тоже…
Она пошевелила липкими пальцами, запихивая мыло в рукав. Если метнуть и в глаз… а потом бежать… догонят.
Или перехватят на повороте — на каждом повороте теперь по стражнику.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});