Читать интересную книгу Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Борис Соколов

После восьми месяцев пребывания в лагере военнопленных Минишкий находился в таком состоянии, которое облегчило задачу допрашивавшего его офицера ФХО. Бывший комиссар был глубоко подавлен сокрушительными германскими победами; кроме того, казалось, что он имел зуб на своих прежних политических руководителей. Короче, он созрел для измены. Как только офицер ФХО раскрыл прошлое Минишкия, его отправили в Ангенбург, где располагался штаб Гелена. В виде исключения Гелен сам провел допрос. Его тихая манера и мягкий подход, должно быть, затронули какую-то пружину нереализованного честолюбия или бессознательного отвращения к идеологии, которой русский следовал всю свою жизнь. Гелен поинтересовался семьей Минишкия и узнал, что тот оставил свою жену и двух детей в деревне к западу от Москвы, в ту пору занятую немецкими войсками. Гелен пообещал Минишкию воссоединение с семьей и сказал, что он будет щедро награжден и получит право жить в Германии как свободный человек или будет чиновником в России после германской победы. В обмен Минишкий должен стать немецким агентом.

Так началась операция «Фламинго», которую Гелен проводил в сотрудничестве с Бауном, уже имевшим в Москве радиста с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которой была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Минишкий поделился с офицерами советской разведки казавшейся ценной информацией отом, что он видел во время плена. В качестве награды за мужественный поступок его назначили на должность в военно-политический секретариат ГОКО (для нас более привычна аббревиатура ГКО. – Б. С.) – верховный штаб Сталина. Минишкий вскоре установил контакт с радистом «Фламинго» и начал посылать сообщения, пользуясь детекторными кристаллами, полученными от ФХО. После нескольких первоначальных донесений поступило его первое сенсационное сообщение 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад, который Гелен лично представил начальнику Генштаба генералу Гальдеру на следующее утро. Там говорилось: «Военное совещание (или заседание Военного совета) завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.

Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в частности потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».

Гелен добавил сюда свой комментарий: «Изменения в общем положении на фронте в последние несколько дней заставляют отнестись к сообщению агента с полным доверием. Это подтверждается передвижениями противника на фронте наших групп армий «А» и «Б» (наступавшими соответственно на Кавказ и Сталинград. – Б. С.), его уклончивыми действиями на фронте реки Дон и его отступлением к Волге одновременно с удерживанием оборонительных линий на Северном Кавказе и на Сталинградском плацдарме; на фронте нашей группы армий «Центр» его отход к линии Тула, Москва, Калинин является еще одним подтверждением. Планирует ли противник дальнейшее широкомасштабное отступление в случае наступления наших групп армий «Север» и «Центр», в настоящее время нельзя с уверенностью определить».

Две советские атаки, у Орла и Воронежа, как и предсказывалось, были проведены в июле, с использованием большого количества танков. Позднее Гальдер отметил в своем дневнике: «Подполковник Гелен из ФХО предоставил точную информацию о силах противника, заново развернутых, начиная с 28 июня, и о предполагаемой силе этих соединений. Он также дал правильную оценку энергичных действий противника по защите Сталинграда» (эту запись начальник Генштаба сухопутных сил сделал 15 июля 1942 года, в день, когда шеф ФХО сообщил о донесении «агента 438». – Б. С.).

Конечно, Кукридж не очень хорошо знал реалии Восточного фронта и допустил немало ошибок. В частности, союзные военные миссии появились в Москве только в 1943 году. Английский историк Дэвид Кан, цитируя в своей книге фрагмент того же самого донесения от 14 июля 1942 года, дает более правильный перевод с немецкого: не «главы британской, американской и китайской военных миссий», а «британский, американский и китайский военные атташе». Он считает, что «донесение Минишкия» было либо дезинформацией, либо фантазией отправившего его резидента и не отражало действительного положения вещей и истинных намерений советского руководства. Доказательство в пользу такой версии Кан видит в том, что о совещании, якобы состоявшемся 13 июля 1942 года, не найдено никаких донесений ни от британского, ни от американского военных атташе в Москве.

Я решил проверить сведения, сообщенные «агентом 438». Оказалось, что по всем пунктам они соответствуют действительности.

Записи в дневнике ГальдеРа за вторую половину июля 1942 года фиксируют массированные советские атаки с большим количеством танков в районе Воронежа, а также на участке группы армий «Центр» (в период с 10 по 17 июля) в районе Орла. Как вспоминал маршал Советского Союза И. X. Баграмян, еще 16 июля Ставка поручила командованию Западного и Калининского фронтов подготовить и провести Ржевско-Сычевскую наступательную операцию с целью отвлечь немецкие силы с юга. Однако операция закончилась неудачей – возможно, и по той причине, что противник был заранее осведомлен о ее проведении. Конечно, сведения о предстоящих операциях советских войск могли сознательно включить и в дезинформационное донесение, чтобы придать ему достоверность. Ведь в том, справедливо или нет сообщение о будущем наступлении Красной Армии на том или ином участке фронта, германское командование все равно сможет убедиться довольно быстро.

Но можно ли говорить о дезинформации в других сведениях, сообщенных «агентом 438»? На этот вопрос придется ответить отрицательно.

Как раз в июле 1942 года Советский Союз дал согласие на переадресовку ленд-лиза из Басры в Египет, чтобы помочь английской армии отразить новое наступление армии Роммеля. 10 июля Сталин получил от Черчилля послание, где британский премьер благодарил за «согласие на отправку нашим вооруженным силам в Египте 40 бомбардировщиков «Бостон», прибывших в Басру по пути к Вам». Верно в донесении и утверждение о возможном истощении советских ресурсов живой силы. Именно в июле 1942 года Красная Армия единственный раз за всю войну столкнулась с кризисом пополнений, вызванным огромными потерями убитыми и пленными в первый год войны. 23 июля было принято предложение заместителя наркома обороны Е. А. Щаденко, внесенное в ГКО еще 6 июля, об уменьшении числа коек и сокращении штата эвакогоспиталей, чтобы высвободить для нужд фронта и тыла дополнительно 200 тысяч человек. При этом даже не думали отом, что подобные пересмены увеличат сроки возвращения раненых в строй и, в свою очередь, уменьшат размер пополнений за счет выздоравливающих раненых: слишком велика была нужда в немедленном пополнении несших большие потери частей.

В годы Первой мировой войны кризис с людскими ресурсами в России наступил гораздо позже: на третьем году войны, осенью 1916 года, причем тревожное положение с пополнениями для армии тщательно скрывали как от противника, так и от союзников. Теперь, в Великую Отечественную, никто не собирался скрывать наш кризис в людских ресурсах от Англии и США. Советские представители говорили об этом не только на совещании 13 июля 1942 года, о котором сообщал Минишкий, но и в столицах союзников. Опубликованные только в 1984 году британские дипломатические документы свидетельствуют, что именно 14 июля, в день, когда поступило донесение от «агента 438», посол СССР в США в беседе с государственным секретарем особо подчеркнул, что советские ресурсы живой силы не являются неистощимыми, и то же самое повторил в Лондоне другой советский посол, аккредитованный при помещавшихся в британской столице эмигрантских правительствах.

Кстати, еще тогда же, в 1942 году, немецкой разведке удалось найти косвенное подтверждение этой информации Минишкия. Как пишет в своих мемуарах Гелен, немцы смогли прочитать несколько телеграмм из американского посольства в Куйбышеве (туда был эвакуирован из Москвы дипломатический корпус) в Вашингтон, где говорилось о советских трудностях с рабочей силой в промышленности.