Кроме того, косвенные данные говорили о том, что и среди проголосовавших конституция не набрала большинства голосов. Это следовало из того, что, несмотря на запреты политических организаций, о которых говорилось выше, на выборах в целом победили избирательные объединения, опиравшиеся на оппозицию Ельцину. В сумме они собрали более половины голосов избирателей, а это говорило о том, что голосовавшие за оппозицию скорее всего должны были сказать «нет» и конституции.
//__ * * * __//
В мае 1994 года были опубликованы выводы экспертной группы A.A. Собянина при администрации президента о масштабных фальсификациях на этом референдуме (после этой публикации президентская администрация прекратила сотрудничество с группой). Согласно выводам этой комиссии, в референдуме принимало участие не более 46 % от списочного состава избирателей.
Центризбирком, естественно, отвергал эти гнусные обвинения. Был даже организован пересчет бюллетеней в одной из дальневосточных провинций России (то ли в Алтайском крае, то ли в Амурской области — точно не помню). И оказалось, что конституцию там действительно не приняли! Тогда, чтобы положить конец инсинуациям недоброжелателей, сомневающихся в кристальной честности Центризбиркома, его председатель г-н Рябов повелел бюллетени исторического референдума по новой конституции России уже через четыре месяца после его проведения… сжечь! Поэтому ныне документальных подтверждений того, как россияне «выбрали сердцем» свою конституцию, не имеется.
Кстати, А.А. Собянин (сам, между прочим, убежденный демократ) писал не только об этом:
«Несмотря на то, что после выборов и референдума 12 декабря 1993 г. прошло уже около двух лет, их сколько-нибудь полные и подробные количественные итоги до сих пор не опубликованы. Более того, даже в местной печати традиционные сводные таблицы результатов голосования с разбивкой по административным единицам, — районам, городам, районам в городах и т.п. — регионов (субъектов) Российской Федерации были опубликованы лишь в очень малом числе субъектов — насколько нам известно, лишь в Нижегородской, Ульяновской областях и для одного из двух одномандатных избирательных округов в Хабаровском крае.
Соответствующими сводными таблицами не располагают сейчас ни мандатные комиссии, ни депутаты Федерального Собрания, ни одно из 13 избирательных объединений, участвовавших в выборах 12 декабря, ни один исследовательский центр и ни одно научное учреждение в России. Соответствующих сводных данных нет даже у Администрации Президента РФ, хотя она прилагала значительные усилия, чтобы получить эти данные. Однако Центризбирком не только не предоставил сам, но и запретил окружным избирательным комиссиям выдавать кому бы то ни было копии сводных таблиц — даже полномочным представителям Президента РФ».
Представляете, какая «крыша» у Центризбиркома, если он может послать на три буквы даже администрацию президента вместе с его полномочными представителями! Я говорю именно о «крыше», ибо законности в его действиях нет ни на йоту.
Таким образом, на первых же выборах после государственного переворота 1993 г. высветилась главная проблема — массовая фальсификация результатов голосования. Стало понятно, что с результатами голосования Центризбирком может сделать все, что угодно: манипулировать бюллетенями, добавлять голосов и т. д. Но вот с количеством людей, которые физически пришли на выборы, поделать ничего нельзя. Их участие можно рассчитать статистически, явку на выборы могут зафиксировать наблюдатели.
Поэтому основной проблемой для новоявленного Министерства выборов России стало даже не то, как проголосуют избиратели, а то, сколько их реально придет на выборы. И именно об этом у Центризбиркома прежде всего начала болеть голова. Проблема явки на выборы избирателей, тем более в условиях, когда они все более начинают отдавать себе отчет, что результаты голосования фальсифицируются, начало становиться главной проблемой избирательного процесса.
1.8. Россия, которую мы получили
На декабрьских выборах 1993 года основные усилия вновь созданного Центризбиркома были сосредоточены на получении положительного результата голосования на референдуме по конституции любой ценой. Как я уже говорил выше, основная идея состояла в том, что этот референдум должен был продемонстрировать одобрение страной совершенного государственного переворота. В российском и международном общественном мнении, в первую очередь американском, поскольку именно на США реально опирался ельцинский режим, этот референдум по конституции должен был символизировать то, что страна санкционировала государственный переворот. Мол, стрелять из танков по парламенту, конечно, нехорошо, но раз народ пришел на референдум и проголосовал за эту новую конституцию, значит, он одобрил свершившееся действо.
Кроме того, это был первый опыт массовой и заказной фальсификации выборов, проведенный новой Центральной избирательной комиссией, то бишь Министерством выборов. Естественно, что все ее усилия были сосредоточены именно на конституции. Только этим можно объяснить то, что результаты выборов в Государственную Думу, которые, как предполагалось, только дополняли результаты голосования по конституции, оказались для режима фактически провальными.
Во-первых, политическая сила, которая явилась вдохновителем государственного переворота, которая в дни октябрьского противостояния 1993 года собирала своих сторонников возле Моссовета в противовес защитникам Верховного Совета, превращая государственный переворот правящей верхушки и насилие над демократией в нечто вроде идейной борьбы, эта политическая сила вышла на выборы под названием «Выбор России». Ее возглавлял Е. Гайдар, не прошедший в правительство на VII Съезде народных депутатов. Помимо «ВыбРоса» в выборах участвовало еще с полдюжины разных организаций схожей направленности. Естественно, когда основные оппозиционные силы, в частности Фронт национального спасения, были просто отрешены от участия в выборах, то предполагалось, что эти так называемые демократические фракции завоюют себе в Думе сокрушительное большинство.
Именно в этом и проявился сокрушительный провал. Самой большой фракцией в Государственной Думе первого созыва оказалась фракция ЛДПР. Причем вовсе не потому, что эта партия прославилась чем-то особенным в предшествующий политический период. Скорее наоборот, она тихо сидела в кустах и словно выжидала, чья сторона возьмет верх. Сам Жириновский оказался одним из первых, кто поздравил Ельцина с удачным государственным переворотом.
Победила же ЛДПР в первую очередь потому, что своими лозунгами ярко выраженного национального характера искусно разыгрывала противника демократов. И хотя ЛДПР не входила в Верховный совет России, тем не менее, выйдя на эти выборы, она фактически сумела представить себя как ту оппозиционную силу, которой разрешено участвовать в выборах и которая замещает своими лозунгами и своей программой те партии, в частности Фронт национального спасения, которым участвовать в выборах было запрещено. То есть избиратель в то время, голосуя за ЛДПР, фактически голосовал за оппозицию, противостоявшую Выбору России и всем тем силам, которые совершили государственный переворот.
Другое дело, что, как я уже отмечал выше, сама эта организация была скорее политической клоунадой, созданной спецслужбами еще в период Советского Союза для того, чтобы имитировать оппозицию, причем не важно какому политическому режиму, который реально станет во главе Кремля, представлять для него некоего фанерного противника, непримиримого на словах, но на деле с которым очень легко договориться. Как видно эта функция была нужна еще в горбачевский период и остается востребованной до сих пор.
Тем не менее политические силы, вдохновившие государственный переворот, вышли из этих выборов фактически побитыми. Это стало большим ударом для ельцинской верхушки. Выборы в Госдуму показали ей, что необходимость их фальсификации, манипулирование выборной демократией — это не вопрос какого-то отдельного политического момента.
Происшедший государственный переворот все разновидности стоящей у власти демократуры обосновывали в общественном мнении России примерно так: мол, демократия нужна, но в какие-то отдельные критические моменты типа наступления реакционных сил и т. п. ее приходится отодвинуть в сторону или поправлять ради ее же собственного блага. Выборы 1993 года показали, что демократия, которую нужно постоянно корректировать, а точнее говоря — фальсифицировать, становится постоянным требованием российского правящего режима. Этот режим не может жить в демократических условиях, поскольку если только выборы не подвергаются тотальной фальсификации, этот режим тут же терпит поражение. Еще раз подчеркну, что в 1993 г. у кремлевского режима еще не было возможностей обеспечить такую фальсификацию на думских выборах.