Энрико ди Никола, прокурор Болоньи, так прокомментировал операцию «Паутина»:
Во всей Европе были блокированы имущественные ценности и банковские счета на сумму около 100 миллионов евро, а также изъяты документы, которые, вероятно, приведут к дальнейшему расширению масштабов расследования.
И все-таки вновь видна лишь верхушка айсберга. На самом деле никто не может сказать, какова точная сумма ежегодно нелегально вывозимых из России капиталов и сырья. Однако можно с уверенностью констатировать, что каждый доллар, каждый рубль, который покинул пределы страны, обратно не вернулся. А значит, он вряд ли будет работать на нашу экономику. Как предполагают эксперты, в Россию возвращается около 15% денежной массы, но эти средства идут не на повышение производственных мощностей, а на подкуп чиновников, что в результате криминализует государственный аппарат еще сильнее.
Привела к этому олигархическая рыночная система (иногда можно встретить термин «воровской капитализм»), которая сложилась в стране автоматически, как прямое следствие горбачевско-яковлевской перестройки, а также ельцинского правления, породивших беззаконие и вседозволенность.
Глава 3.
Стиральные машины западного производства
Одни преступления открывают путь другим.
Сенека
В дверь постучали, я оторвался от экрана ноутбука – оказалось, принесли мой кофе. Поблагодарив прислугу, я уселся в кресло и, закурив, начал обдумывать, что мне дают полученные факты. Я вновь посмотрел на монитор, где красовалось чуть пожелтевшее лицо мистера Марка Рича, того самого, кто «помог» России избавиться от многих миллиардов долларов. Смутное ощущение, что где-то я его видел, не оставляло меня в покое. Отхлебнув кофе, я неожиданно вспомнил желтое пятно, предположительно от кружки с тем же бразильским напитком, на фотографии, найденной мною в вещах Бэггинса. Перед тем как спрятать снимки в надежное место, я их отсканировал, поэтому, открыв папку, я принялся сравнивать фотографии. Моя догадка оказалась верна. Человек на фото оказался один и тот же, несмотря на то что разница в возрасте на снимках была не меньше десяти лет. Это совпадение пока мне ни о чем не говорило, точнее, оно меня еще больше запутало. К чему богатейшему человеку мира нужна незаконная трансплантация или организация пожаров в психбольнице? И если нужна, то какую он играет в этом роль?
Неожиданно я вспомнил о зловещем звонке от неизвестного с требованием вернуть вещи Бэггинса и о совпавшем с ним известием об убийстве главного редактора газеты «Криминальные новости». После срочного полета в Эстонию в голове у меня все перепуталось. А ведь мне по-прежнему нужно быть готовым к самому худшему.
Что у меня есть сейчас? Множество косвенных улик. Еще, если все пойдет нормально, у меня появится расшифровка блокнота Бэггинса, о которой я думал с возрастающим любопытством. Но меня пугал тот факт, как быстро неизвестные личности, стоявшие за этими преступлениями, вышли на мой след. Как они мгновенно среагировали… Ведь моего номера нет ни в справочниках, ни у случайных людей. Конечно, дело не в предательстве моих близких – скорее эти «некто» обладают многими могущественными рычагами, даже если не считать основным из них деньги.
Не секрет, что США – это не Россия и здесь, даже за огромную взятку, вряд ли человек пойдет на должностное преступление, так как деньги не помогут ему ответить за него перед правосудием. Конечно, и у нас не все так гладко и чисто, как хотелось бы, достаточно вспомнить Клинтона, который за взятку в виде взноса на его предвыборную компанию помиловал Марка Рича. Этот человек на фотографии сжимал сейчас тонкие злые губы и смотрел на меня с ненавистью. Видимо, фотограф запечатлел Рича не в самый светлый и приятный день жизни.
Присмотревшись внимательно к блеклому черно-белому снимку, я заметил множество деталей, которые просмотрел до этого. В лихорадочном возбуждении я бросился увеличивать изображение. И ничуть не обрадовался открытию. То, что я сначала принял за цистерну, оказалось боком самолета. При увеличении можно было разглядеть обвод крыла и часть надписи: «Aerocom». И что мне совсем не понравилось, так то, что за спиной Рича – джунгли, которые я счел сперва на видавшей виды черно-белой фотографии неудачным фоном.
Пометка на обратной стороне снимка (а я отсканировал фотографии с двух сторон) гласила: «В. Б. и М. Р.» Если предположить, что М. Р. – это Марк Рич, то оставалось неясным, кто такой В. Б.? Записав эти данные в блокнот, а также добавив к ним название на боку самолета «Aerocom», я вновь задумался.
Вообще картина получалась довольно запутанной. Начав копать информацию о русской мафии, я вышел на то, что у ее истоков стоит американский гражданин. Но какое он имел отношение к Бэггинсу? Вот в чем вопрос… Может быть, сама схема, как грязные деньги покидают Россию, мне даст ответ? Поэтому я позвонил человеку, с которым сталкивался один раз в жизни на конференции, посвященной нелегальной продаже оружия странам третьего мира, где профессор Борн рассказывал о банковских и экономических противодействиях хорошо налаженной подпольной криминальной системе. Набрал номер профессора – не думал, кстати, что он когда-нибудь мне понадобится, – и, представившись, договорился о встрече. Вроде бы все складывалось удачно, но дурное предчувствие не покидало меня. Присутствовал и некоторый страх за собственную жизнь. Да, мне приходилось иметь дело с криминалом и раньше. К примеру, можно вспомнить мое дело о сенаторе Льюисе или судье Кромвеле. Их я уличил в должностных преступлениях, но все же это отдельные люди, пусть имевшие пособников, но ведь не целая же разветвленная полугосударственная-полумафиозная система…
Телефонный звонок после таких мыслей заставляет вздрагивать.
– Да, я слушаю, – сказал я скучным голосом.
– Господин Перцефф, предупреждаем вас в последний раз, немедленно верните документы и бросьте заниматься этим делом. Больше мы вас предупреждать не будем. Документы…
Я разорвал связь. И тут мне по-настоящему стало страшно, по позвоночнику пополз могильный холод, даже зашевелились волосы на затылке. Номер моего телефона записан всего лишь у нескольких человек, причем у самых близких мне людей. Где взяли его неизвестные? Откуда они знают, что я продолжаю заниматься этим делом? А чувство опасности становилось сильнее и сильнее. Скорее всего, бандиты следили за мной. Я вышел на крохотный гостиничный балкон. Здесь, на одиннадцатом этаже, дул пронизывающий ветер. В каких-то десяти метрах от балкона я увидел пожарную металлическую лестницу, до которой можно добраться по неширокому парапету. Все ничего, но одиннадцать этажей… Впрочем, я доверял своему чувству опасности, именно оно помогло мне избежать гибели, когда взорвали мой автомобиль. И сейчас оно говорило мне, что я уже взят в кольцо и если выйду через гостиничную дверь, то в итоге окажусь на том свете. Слишком большие деньги стояли на кону. Поэтому, собрав вещи, то есть портфель Йосифа и свой ноутбук, в душе проклиная все, я перебрался на парапет. Прижимаясь к шершавой бетонной стене, боясь смотреть вниз, я преодолел эти несколько метров, отделявших меня от спасения.
Добравшись до железнодорожного вокзала, выкупив полностью купе на ближайший поезд, отходивший через пятнадцать минут, я успокоился, только когда он тронулся. В это время зазвонил мобильный телефон.
– Господин Перцефф, не думайте, что вам удалось от нас уйти, запомните, что вы нигде теперь не будете в безопасности. Но я еще раз предлагаю вам перестать заниматься этим делом…
Я опять не стал слушать. Для чего? Сможет ли этот голос теперь, когда столько жизней оборвалось из-за этих материалов, заставить меня прекратить это дело? Конечно, я, как всякий человек, боялся, но в каждом из нас все же есть это «что-то», что и делает нас людьми. Радовало одно, что предчувствия меня не подвели. И я чудом избежал опасности. Сейчас я был уверен, что пока преследователи не смогут найти меня.
Разговор с Борном. Отмывка
Профессора Валентина Борна на кафедре я не нашел, так как пришел чуть раньше, чем мы договаривались, и Борн еще читал лекцию своим студентам. Как только прозвенел звонок, я протиснулся в аудиторию. Рукопожатие Борна оказалось крепким, решительным. Я представился.
– Да, я вас ждал, давайте пройдем в мой кабинет, там и поговорим.
В кабинете Валентин распечатал пачку «Мальборо» и с наслаждением закурил. Я последовал его примеру. На несколько секунд воцарилась тишина.
– Что же, не будем ходить вокруг да около – честно сказать, у меня очень мало, но ваши работы я читал, поэтому и согласился на эту встречу, – резко, без переходов, начал речь Борн. – Из нашей телефонной беседы я понял, что вас интересует. Я подготовился к встрече, только, зная вас как честного и держащего свое обещание журналиста, прошу изменить либо не называть имена, упомянутые мной. (Я исполнил просьбу профессора, и некоторые приведенные ниже имена изменены, а остальные настолько известны, что он сам сказал: «Скрывать их не имеет смысла».)