Миранда, не теряя времени на то, чтобы зажечь свечу у кровати, поспешила к двери, но, уже взявшись за ручку, остановилась, пораженная новой мыслью. Он же сам виноват в том положении, в котором оказался! Наверняка он знал о том, что его ждет, когда брался за свое гнусное ремесло! Он пренебрег обществом, и, значит, следовательно, если он будет повешен, то это целиком его вина. Кроме того, может его и не повесят, может в Каролине по-другому наказывают за морской разбой! Как-нибудь, Миранда потерла собственную шею, помягче.
Логическая цепь рассуждений успокоила Миранду, и она утвердилась в своем решении идти завтра на поиски справедливости, а чтобы заснуть, девушка решила сходить за своими любимыми «Началами», которые остались внизу и немного почитать.
— Капитан, ты уверен, что я тебе не понадоблюсь?
Джек пригнулся, пытаясь разглядеть в темноте своего верного рулевого. На небе светился тонюсенький серпик луны, почти ничего не было видно. Джек отметил про себя, что кромешная тьма соответствует его настроению.
— Нет, мне не нужна помощь, чтобы упаковать девчонку.
Джек тут же вспомнил свое обещание относиться к дочери Генри с уважением, и, поморщившись, вынужден был поправиться:
— Я могу и сам справиться с леди, ты стой внизу и жди у лестницы.
С этими словами он поднялся на первую шаткую ступеньку.
— Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой, капитан.
Джек сердито перебил Фина:
— Нет, я тебе сказал.
— Но девчонка задала тебе перцу в прошлый раз на том английском судне.
— Кровь Христова! Она подошла со своей саблей сзади. И потом это простая царапина. Кроме того, в это время она должна спать, если только ее не разбудили некоторые заядлые спорщики.
Очевидно, такой намек был слишком тонок, так как Фин вместо того чтобы замолчать, продолжал свои расспросы:
— А что, если Генри или слуги вмешаются?
— Я сказал тебе, что слугам дан свободный вечер, а Генри закроется в комнате, пока все не будет кончено. Ну что, все? Могу я подниматься?
— Капитан, но ты не сделаешь ей больно?
— Нет, — не ожидая ответа, Джек стал карабкаться по лестнице к окну Миранды. Генри уверил его, что оно будет открыто.
— Миранда не боится ночного воздуха, — сказал он с глупой, по мнению Джека, отцовской гордостью.
— Какая кому разница, чего там этот ребенок боится, — бормотал он про себя, осторожно отодвигая легкую ткань, которая закрывала окно и еле втискиваясь в комнату. Глаза Джека некоторое время привыкали к темноте комнаты. Через несколько мгновений он уже различал большую, богато украшенную резьбой кровать, стоявшую посередине. Со злорадной улыбкой он стал подбираться ближе, достав одновременно из-за пояса приготовленный огромный мешок.
Он забросит ее на плечо и будет со своей ношей на борту «Морского ястреба» как раз вовремя, чтобы отчалить с утренним отливом. Джек посмотрел на кровать. Девчонка хоть и маленькая, но не могла же она совсем исчезнуть под покрывалом. Он снова, насколько это было возможно, уставился на кровать. Затем похлопал ладонью по постели. Никого!
— Проклятье!
Обернувшись, Джек обыскал всю комнату, пытаясь найти свою добычу в темных углах. Вдруг она услышала, как он приближался, и спряталась? В отчании он высек искру кремнем и зажег свечу около кровати. Миранды не было.
Джек уже хотел было уйти и забыть это немыслимое предприятие как кошмарный сон, но тут он услышал шум на лестнице и затем увидел, как ручка двери поворачивается. Быстро загасив пальцами пламя, Джек прижался к стене и обнажил свою саблю. Если тут кроется измена, то он устроит Генри преисподнюю, друг он ему или враг. Джек задержал дыхание и приготовился броситься на констебля и его подручных, как только дверь откроется, и драться не на жизнь, а на смерть. Но в комнату никто, как видно, и не думал врываться. Дверь тихонько отворилась, и вошла Миранда, что-то потихоньку напевая. На ней было надето что-то белое и летящее, четко выделявшееся в темноте, и ее было хорошо видно.
Джек как только мог осторожно вложил саблю обратно в ножны и стал приближаться к Миранде, которая пыталась нащупать свечу и вслух вопрошала себя, куда та подевалась. Конечно, все складывалось не самым лучшим образом, спокойнее было бы захватить ее во время сна, но похоже на то, что планировать что-нибудь в отношении Миранды Чадвик — пустое времяпрепровождение.
Девушка вдруг словно окаменела. Она почувствовала, что в комнате кто-то есть и, кто бы это ни был, он подбирается к ней ближе и ближе. Она слышала его дыхание, чувствовала жар его присутствия. Во рту у нее пересохло. Миранда хотела завопить, позвать на помощь, но у нее ничего не получилось. Что же делать? За спиной скрипнула половица, и она поняла, что «он» сейчас набросится на нее. Руки Миранды крепко сжали толстый том Ньютона, она резко повернулась и ударила книгой что было сил. Девушка услышала звук от удара и стон, бросила «Начала» на пол и кинулась к двери.
Джек почти согнулся пополам. На секунду в глазах его потемнело, низ живота пронзила мучительная боль, затем он вдруг отчетливо увидел собственные ботинки и застонал вслух, а услышав собственный стон, пришел в ярость. Проклятая девчонка ударила его, да еще куда! Если только она повредила его фамильные драгоценности, мало ей не будет! Миранда открывала уже дверь на лестницу, но Джек схватил ее за одежду, и вместе с треском рвущейся материи ночную тишину взорвали крики о помощи. Намотав ее платье на кулак, Джек разогнулся и схватил-таки ее за руку. Истошные вопли стали еще громче, она, не переставая, лупила его свободной рукой.
— Да успокойся ты! — проговорил сквозь сжатые зубы Джек.
Она не очень-то беспокоила его своими ударами, но сильно раздражала криками. Вдруг Миранда резко замолчала, и Джек даже удивился, что она так быстро послушалась его приказа.
Неожиданно Миранда узнала этот голос. Ее и без того ужасное положение еще более ухудшилось. Зачем здесь этот гнусный пират? Только одно объяснение возможно. Он пришел убить ее. А почему же нет отца? Почему он не выскочил на ее крики? Неужели он уже пал жертвой разбойника? Она набросилась на пирата с новой, удвоенной силой. Пират может убить ее, но она не сдастся и не будет облегчать ему задачу, добровольно идя на заклание.
Проклятье! Проклятье! Проклятье! Чертовка изгибается во все стороны, и ему никак не удается надеть ей мешок на голову. Ох уж эти вопли! Он спокойно выдерживал пушечную канонаду, но залпы тысячи орудий так не терзали его, как донимают эти крики. Он бы мог заставить ее замолчать одним ударом, но мать учила его, что женщин бить нельзя. Дочь Генри начала жутко царапаться, но Джек только скрипел зубами. Если когда-нибудь в жизни ему и хотелось стукнуть женщину, то он с удовольствием бы отшлепал преподобную Чадвик. Миранда вновь заколотила рукой в грудь пирата и вдруг резко толкнула его, и уже во второй раз за столь короткое знакомство они рухнули на пол.