* * *
Граф Эдакки Гануш одобрительно улыбнулся своей подопечной и повертел в руках рога, которые она принесла ему для оценки. Несмотря на явные психические отклонения, Манъяри не была глупой девушкой, как считали многие люди. И, похоже, ее безумие постепенно уменьшалось. Очевидно, на Кислу повлиял психологический шок: она видела, как отец убил ее мать и затем покончил с собой после того, как его объявили главным преступником Кездета, и все уважаемые граждане планеты выразили ему свое презрение. Она был на месте преступления, и эта ночь оставила в ее душе неизгладимый след.
Так как Кисла отличалась безграничным эгоизмом, ее главным потрясением в ту ночь была весть о том, что она родилась от какой-то нищей проститутки. Но поскольку ее приемные родители умерли раньше, чем государство конфисковало их состояние, Кисла стала единственной наследницей барона, и это несколько утешило ее. Правительству удалось забрать часть империи Манъяри, однако граф Эдакки, назначенный опекуном несчастной девушки, элементарно доказал в суде, что его подопечная не является преступницей, и посему она должна получить все законное имущество родителей, включая сотни предприятий и солидный капитал, достаточный для ее содержания и прочих расходов в течение жизни. Граф Эдакки подозревал, что девушка знала некоторые секретные счета, до которых не добралось правительство – счета с большими вкладами. Ему с трудом удалось завоевать доверие сиротки, и он был очень доволен, что Кисла решила показать ему рога.
– Прекрасно, моя дорогая, – сказал он, поглаживая спиральные артефакты.
Легенды утверждали, что их порошок являлся сильнейшим афродизиаком.
– Ты правильно сделала, что принесла их мне.
– Дядя, мне не нужна похвала, – со злой усмешкой ответила Кисла. – Я пришла к вам, чтобы узнать, почему здесь два рога, и какой из них принадлежит той девчонке, которая несет ответственность за смерть моих родителей и кражу их имущества.
– Ты очень импульсивная, малышка, – заметил граф.
Он отложил рога в сторону и поднялся из просторной ванны, наполненной розовой ароматной грязью хейдианских лесных болот. Так как Кисла попросила его отпустить камердинера, ему пришлось завернуться в массажный халат, сшитый из темно-пурпурного плиса. Он вальяжно прилег на широкую кушетку, которая стояла рядом с гельевым бассейном.
– Вполне возможно, что один из них торчал на лбу Акорны. Но если бы она была мертва, слух о ее убийстве достиг бы Кездета. А мы его пока не слышали. Скорее всего, эти рога принадлежали другим представителям ее вида.
– Каким другим? – спросила Кисла.
– Тем существам-единорогам, которые несколько месяцев назад прилетели за девчонкой.
– Я ничего не слышала о них.
– Моя милая, ты до сих пор не пришла в себя от горя. Судебные тяжбы о наследстве и делах покойного отца совсем затуманили твою бедную голову. Я не хотел тревожить тебя новостями. Одним словом, случилось следующее: за ней прилетели четверо ее сородичей. Оказалось, что Акорна не была богиней, как в это верили дети-рабы. Маленькая злобная инопланетянка везде совала любопытный нос. Прилетев на Кездет и посчитав наш социальный строй и экономику несправедливыми, она решила их исправить.
– Значит, эти рога могли принадлежать ее сородичам? – задумчиво спросила Кисла. – Кому-то из тех, кто прилетел за ней?
По глазам Эдакки она поняла, что дядя придумал какой-то план.
– Да. Или другим существам этой расы, хотя наши ученые не слышали о них до появления твоей подружки.
– Она мне не подружка, – фыркнула Кисла.
– Конечно, милая, конечно. Это просто шутка. А вот старьевщика нужно допросить. Возможно, у него имеются другие рога. Он должен рассказать нам, где их раздобыл.
– Я позабочусь о нем, – пообещала девушка.
– Умница моя! Но только будь осторожной. Не позволяй ему умереть до того, как мы узнаем все, что нужно. Тем временем я отдам один рог в лабораторию. Мы должны изучить его состав и свойства. Я много слышал о сказочных способностях Акорны. О том, что ее рог мог исцелять, очищать загрязненные воды и даже… Нет, мне пока рано верить этой старой легенде.
Кисла села на край кушетки и, склонившись над ним, прошептала:
– Поймите нас правильно, дядя. Если из этих рогов можно извлечь выгоду, то мы с папочкой охотно войдем в долю. Но больше всего нам хочется, чтобы эта девочка, а также вся ее семья и все ее сородичи приняли мучительную смерть. Из-за нее погибли мои родители! Из-за нее сейчас преследуют моих друзей!
Граф одобрительно улыбнулся своей подопечной. Он прекрасно знал, что Кисла никогда не имела друзей. Однако упоминать об этом не следовало. Как и о том, что она все время ссылалась на покойного барона, словно тот был жив и ждал ее за дверью. Хотя через минуту она без зазрения совести жаловалась на то, что ее семья погибла. Психопатка!
Эдакки похлопал девушку по руке.
– Не бойся, детка. Если эти рога окажутся такими чудесными, как о них говорят, то за Акорной и ее сородичами будут охотиться по всей галактике. Они разделят судьбу существ, чьи органы имеют цену. Как я понимаю, их уже ищут. Но при моих контактах и возможностях – если только рога действительно будут стоит того – мы постараемся быть первыми, кто найдет эту расу.
* * *
Как только костлявая девушка ушла, и ее слуги загрузили товар, который она купила, Размазня Кошачья выбрался из своего укрытия и забежал в соседний павильон. Запрыгнув на прилавок, он разгреб сверкающие камни и устроился на них с самодовольным видом. Когда Беккер нашел его, кот обменивался шлепками с детьми продавца и лениво катал между лапами один из самых ценных самоцветов. Камень мерцал голубыми, зелеными и аквамариновыми красками, и, похоже, это нравилось РК.
– У вас чудесный кот, – сказал рыжий мальчик лет пяти. – Вы случайно его не продаете?
Беккер изумленно поднял брови.
– Это второе предложение за сегодняшний день.
– Дитер, не будь дураком, – прошептала девочка лет семи, с такими же рыжими кудрями и веснушками. – Это животное не может быть объектом купли и продажи. Разве ты не видишь, что перед тобой макахомианский храмовый кот? Они же священные! Возможно, он является религиозным атрибутом этого мужичины. Могу поспорить, что он жрец или священник.
– Скорее, макахомианский папа, – согласился Беккер. – Я имею в виду кота, на которого работаю.
В торговом зале появился продавец. Взглянув на коренастого мужчину, Беккер вспомнил его имя.
– Вы Ример! Рокки Ример!
– Что верно, то верно.
Судя по рыжим волосам и веснушкам, мужчина был отцом двух маленьких детей.
– Честно говоря, я тоже вас узнал. Но если вы тот парень, о котором я думаю, то ваш вид немного поменялся. Не вы ли Йонас Беккер?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});