никакой ямы… Если я и угодил в нору, то она явно не похожа на те, что встречались мне раньше».
— Эй, копатели! — крикнул Костя. — Вы тут, кажется, человека поймали! Айда смотреть!
Но, судя по давившей на уши тишине, которую никто так и не осмелился нарушить, никому не было дела до зоолога.
«Может, я просто не заметил эту яму? — предположил он. — Наверное, кто-то замаскировал её ветками и травой».
Хотя эта теория и была вполне правдоподобной, душу зоолога всё равно терзали смутные сомнения. Пожав плечами, Костя снова оглядел яму, но не увидел вокруг ни единой ветки или хотя бы травинки, которые могли бы упасть вместе с ним. К тому же, он был уверен, что запомнил бы столкновение с настилом.
«Ладно, — решил Хруст. — Не так уж важно, откуда взялась эта пропасть. Важнее понять, как из неё выбраться».
Немного поразмыслив, Костя решил, что лучший вариант — сделать выемки в земле с помощью катаны. Достав меч, под писк резиновых игрушек зоолог подошёл к стене и начал вырубать из толщи земли спасительные ступеньки. Спустя пару минут стало ясно, что это намного сложнее, чем казалось на первый взгляд: вокруг была твёрдая, как камень, глина. Немного повозившись с мечом наголо, Хруст отошёл назад, чтобы ещё раз оценить масштаб предстоящих работ.
— Хорошо, — вслух рассуждал он. — Предположим, мне удастся вырубить несколько ступеней. И что дальше? Придется работать, стоя на них, а это чревато неконтролируемым падением с острой катаной в руке. Было бы нелепо погибнуть от собственного меча…
Опустив руки, зоолог устало сел на резиновые игрушки. Его охватило отчаяние. Он и сам не понимал, как оказался в таком положении и зачем на это пошёл. Ещё вчера у него была крыша над головой, любимая работа и хороший друг, а теперь его положению нельзя было позавидовать. Его мысли ходили по кругу, перетекая из одной в другую, и Костя и сам не заметил, как прильнул к холодной резиновой постели и уснул.
— Эй, бродяга! — услышал он сквозь сон. — Ты там живой? Али помер уже?
Хруст приоткрыл глаза, с трудом воспринимая окружающую реальность. Веки были такими тяжёлыми, что тут же слипались вновь. После длинной череды неудачных попыток зоолог всё же смог удержать фокус и разглядел человека, потревожившего его сон. На краю ямы стоял пожилой лысый мужчина среднего телосложения. На нём были поношенный бежевый свитер и выцветшие синие джинсы, в руках — старое переломное ружье, которое было направлено на Костю.
«Да сколько можно в меня сегодня целиться! — мысленно возмутился Хруст. — Или уже настал следующий день, и отсчёт пошёл сначала?»
— Живой, гляжу, — ухмыльнулся старик. — Скажешь, кто таков? Или тебе сразу башку прострелить?
— В смысле сразу? — оживился Константин. — То есть других вариантов нет? Всё равно мне голову прострелите, да?
— Шуточки, значит, шутишь? — улыбнулся дед. — Это хорошо. С юмором и умирать не страшно.
— Да ладно вам, — выпалил Хруст, поднимая руки. — Костя я. Зоолог из Ирия.
— Зоолог, говоришь? — призадумался старик. — А не Хрустом ли тебя кличут, сынок?
— Всё верно, дедушка, это я.
— Толя о тебе неоднократно положительно отзывался.
— Какой ещё Толя?
— Коллега твой. Разве вы не знакомы? Я думал, все зоологи друг друга знают.
— Тощий, что ли? — догадался Хруст. — А вы, видимо, Семён… Забыл, как вас по отчеству.
— Говори, где Толя! — серьёзным тоном приказал старик.
— В общем … — Косте вдруг стало не по себе. — Нет больше Толи. Погиб он.
— А не ты ли его убил, Костик? — нахмурился дед. — Зачем пожаловал сюда, зоолог? Тут изучать некого.
— Меня Тощий к вам послал, дедушка. Честное слово.
— И почему я должен тебе верить?
— Он написал, что называл вас Энши… и что я должен передать вам пять батареек «Крона», — негромко проговорил Хруст. — А ещё он утверждал, что вы способны вернуть тот мир, каким он был до перемешивания.
— Что значит «написал»? Ему что, язык отрезали?
— К сожалению, я нашел Толю уже мёртвым. В руках он держал адресованную мне записку, в которой всё это и было расписано.
— Ну и где эта записка?
— К несчастью, она утеряна, Семён Васильевич. Безвозвратно, — добавил Костя и выпучил глаза. — Отчество вспомнил!
— Ну хорошо, Константин, — слегка прищурившись, произнёс учёный. — А батарейки ты принёс?
— Конечно, здесь они, — и Хруст похлопал по рюкзаку.
— Его сумка?
— Угу, — понуро ответил зоолог.
— Ладно, Костенька, поднимайся. А то ещё простудишься ненароком, — сменив тон, сказал старик и бросил зоологу конец кручёного каната.
Ухватившись за него обеими руками, Хруст упёрся ногами в глиняную стену и начал карабкаться вверх, не обращая внимания на нывшее от круглолётовой хватки плечо.
— Самурай, что ли? — спросил старик, глядя на катану, когда Костя поднялся наверх.
— Да ну! — отмахнулся Хруст.
— Ладно, пошли, — уже совсем приятельским тоном предложил учёный.
Костя не стал колебаться и двинулся вслед за пожилым мужчиной. Немного отойдя от ямы, зоолог обернулся и заметил, что на берёзе нет никакой надписи и оторванной коры. Пока они двигались сквозь лесную чащу по неведомой тропе, которая была известна лишь Семёну Васильевичу, зоолог перебирал варианты. Он хотел понять, где оказался, но картинка никак не складывалась.
— Где мы? — не выдержал Хруст. — Вроде бы лес тот же самый, но в то же время какой-то другой…
— Ты прошёл через нору, — спокойно ответил старик.
— Сначала я так и подумал. Но каким образом? Все норы, которые я встречал раньше, возникали внезапно и открывались не больше, чем на полминуты. Откуда Тощему было знать, где она появится? И почему это произошло именно в момент моего прыжка? Здесь явно что-то необычное…
— Норы в этот мир открыты всегда.
— Что значит «в этот»? Разве их несколько?
— Конечно! А ты думал, что есть только мир людей и мир монстров?
— Я так понимаю, вы в этом немного разбираетесь…
— Более чем, Костя. И нам с тобой сегодня предстоит очень долгий разговор, — всё так же спокойно продолжил Семён Васильевич. — Сейчас придём домой, усядемся за стол и побеседуем. А пока давай насладимся звуками природы.
Поняв намёк учёного, зоолог больше не проронил ни слова. Ему казалось, что в этом старике есть что-то магическое. Его слова звучали так мягко и уверенно, что Хруст начал ему доверять.
Вскоре деревья расступились, и взору Константина предстала небольшая прогалина, посреди которой стоял скромный одноэтажный домик. Он был сделан из сосновых брёвен, между которыми торчал торфяной мох, выполнявший роль утеплителя. Крышу избы покрывал зелёный профнастил, а над ним торчала чёрная стальная труба. Окна жилища тоже были выполнены из дерева, и на них имелись резные